Прогуливаясь по галерее и наблюдая, как люди рассматривают мои работы, счастливо улыбалась. Разговаривала с посетителями, отшучивалась на колкие замечания. Иногда объясняла, что значит для меня та или иная картина, что я чувствовала, когда рисовала её. Множество вопросов сыпались, как из рога изобилия, конкретно вымотав меня через пару часов. Уединившись возле единственной картины, которая не продается, рассматривала такой знакомый сердцу вид. Остров, одинокий мужчина, сидящий на берегу, и девушка вдали, тянущаяся к нему рукой. Это особенная картина, которая после выставки вернется в нашу гостиную.

— Не ожидал, что моя дочь станет известным художником, — раздался знакомый голос.

Повернувшись к отцу, приподняла бровь от удивления. Какие люди и без охраны.

— Мне кажется, ты вообще от меня ничего не ожидал, — усмехнулась, не дрогнув от жесткого взгляда.

Отец оценил, его глаза заблестели.

— Когда ничего не ожидаешь, не тяжело разочаровываться. В моем случае приятно удивляться.

— Зачем ты здесь? — не стала юлить.

— Думаешь, нужен повод, чтобы увидеть родную дочь?

— Отец, ты ничего не делаешь просто так. Приехать сюда — уже потеря времени. А потеря времени для тебя потеря денег. Так что ты хотел?

— Поздравить с успехом.

— И что ещё?

— Хотел убедиться, что ты действительно беременна.

— Вот только не начинай, — закатила глаза, отвернувшись от отца.

— Девочка моя, ты не сможешь изменить его судьбу. Моего внука ждет большое будущее.

Даже не буду спрашивать, откуда он знает пол моего ребенка.

— Отец, мой ребенок будет сам строить свою судьбу.

— Ты можешь упираться, можешь убеждать себя в этом, но все уже решено. Он наследник, и однажды он примет все, что мы ему подготовили.

— Даже если так, — усмехнулась, — мой сын найдет способ утереть нос своим чокнутым дедушкам.

— Как вы? — отец приподнял седую бровь.

— По моим источникам, вы только в этом году смогли избавиться от проблем, — мило улыбнулась, похлопав ресницами. — Мне так жаль.

— Я вижу, как тебе жаль, — в голосе отца слышалась ирония.

— Хоть ты и был не самым лучшим отцом, но мне есть за что тебя благодарить, — взяла отца за руку.

Отец растерялся.

— И за что? — прочистив горло, сжал мою ладонь.

— За мою семью, — улыбнулась, покосившись на картину.

* * *

— И что, он расплакался? — с интересом спросила Инна.

Мы сидели возле бассейна на заднем дворе дома Марго. Дети спали в доме, мужчины охраняли их сон и смотрели футбол, а мы уединились посплетничать.

— Если бы, — усмехнулась. — Всучил мне папку с документами на остров и сбежал.

— Расчувствовался, — улыбнулась Марго.

Она цвела. И для недавно родившей женщины выглядела слишком стройной.

— Скажи, ты сидишь на диете? Такая стройная, — ещё раз завистливо осмотрела фигуру.

— Ага, в эту диету входят два мужчины и их неутолимое желание, — усмехнулась, растянувшись на лежаке.

— Сучка, — процедила Инна, поглядывая на свой едва заметный животик.

— Ой, не начинай, — закатила глаза Марго.

— Я толстая, я жирная корова, — начала Инна.

— Если кто из нас троих похож на корову, то, чур, я, — улыбнулась.

Что только не сделаешь, чтобы отвлечь Инну.

* * *

Когда до родов осталась неделя, в нашем доме разгорелся нешуточный спор, как назвать сына.

— Иван?

— Нет!

— Алексей?

— Нет!

— Денис?

— НЕТ, — бросила на мужа уничтожающий взгляд.

— Мы не назовем сына Джейсон! Ясно?

— Почему нет? Мне рожать, мне мучиться! Как хочу, так и назову, понял?!

— Только послушай, как это звучит. Джейсон Глебович. Нравится?

— Может, тебе имя сменить?

— А почему бы тебе сразу мужа не сменить? — злился Глебушка.

— Ну и имечко у тебя, — сморщила нос, вычеркивая из списка полюбившиеся мне имена.

— Молчала бы, «янехочурусскоеимя» — скорчил рожицу, как ребенок.

— Давай Марк? Марк Глебович, более-менее, — предложила, поглядывая на мужа.

— И в честь какого сериала в этот раз?

— Да какая разница! — надулась.

— Хорошо, давай Марк, — сдался Глебушка.

— Ты лучший, — засияла.

— Не подлизывайся, — закатил глаза.

* * *

— Что значит, у нас не будет партнерских родов?

— Глебушка, ты не нервничай, — глубоко дышала.

— Я спокоен.

— Я вижу. Не сжимай так телефон, сломаешь.

— Ты не ответила на мой вопрос!

— Глеб, тебе лучше этого не видеть, — застонала от очередной схватки.

— Почему?

— Ты меня потом не захочешь, — призналась, по щекам побежали слезы.

— Так и знал, что ты что-то начиталась, — закатил глаза, расслабившись.

Убрав лишнее, стал переодеваться.

— Глеб, я не буду с тобой рожать!

— Болтай поменьше и дыши, как учил Майкл, — отрезал вредный-вредный Глебушка.

* * *

— Чудо моё рыжее, как ты? — ласково спросил Глебушка, целуя руки.

— Ты ещё не сбежал, поэтому я неплохо, — устало улыбнулась.

— Глупая, ты стала ещё более желанной.

— Врешь? — прищурилась.

— Не вру и докажу это, как только можно будет, — глаза Глебушки таинственно заблестели.

В это же время заплакал сын, напомнив, что с этого дня все внимание должно принадлежать ему.

— Марк, — зачарованно рассматривала крохотное личико.

— Марк Глебович, — с гордостью произнес Глебушка.

— Всё-таки у тебя идиотское имя, — поморщилась.

* * *

Громкий плач Марка, и я уже сажусь на постели с закрытыми глазами.

— Любимая, ложись, я сам.

— Глебушка, ты лучший, — пробормотала и упала обратно на постель.

* * *

— И что, теперь так будет, пока все зубы не вылезут? — спросил Глебушка, со страхом поглядывая на орущего Марка.

— Надеюсь, что нет, иначе я не знаю, как мы выживем.

* * *

— Ты снова кидался в маму кашей? — спросил Глебушка, забирая сына на руки.