– Брось, Илюха, – строго проговорил Миша, безошибочно угадав, о чем тот думает. – Тут полно плюсов: время течет, но при этом стоит на месте. Ни есть не хочется, ни пить, ни спать, с туалетом тоже никаких проблем. Нет ни холода, ни жары, а главное – масса свободного времени для саморазвития и познания мира! – Миша взмахнул руками. – Я тут каждый камень изучил, каждую трещину.

– Больше никого не видел?

Миша помрачнел.

– Поначалу, как только попал сюда, было дело. Все вылезли, – он дернул углом рта. – Меня, наверное, хотели поприветствовать. Даже дорогую подругу, которая мне шрам подарила, встретил.

– Как? Мы же ее… – начал Илья.

– Ту, что к тебе присосалась, прогнали. Но она, видишь ли, такая не одна. Да и кроме нее в здешних местах куча симпатичных тварюшек обитает. Какой только красоты ни встретишь! Короче, повылезали они изо всех щелей, а я от такой горячей встречи сознание потерял. Пришел в себя – один-одинешенек. С тех пор и робинзоню потихоньку. – Миша помолчал и сказал совсем другим тоном: – Пока не встретил Лелю, думал, навсегда здесь застрял.

«Может, так и есть: все мы тут навсегда», – подумал Илья.

Мишино красивое лицо исказилось, и он тихо сказал:

– Илюха, я знаю, что Томочка…что она…

– Не надо, – остановил друга Илья, и тот умолк, не задавая вопросов. – Давай об этом после, хорошо?

Если Миша начнет его жалеть и успокаивать, станет только хуже: Илья размякнет и утратит стойкость. Но это еще полбеды. Мама. Она так любила Томочку, так радовалась за них! Она ведь ни о чем не знает – пусть пока так и будет. Илья глянул на мать и понял, что та, к счастью, не расслышала или не поняла.

– Миш, ты знаешь, что случилось? – поспешно спросил Илья.

– Леля сказала, мой двойник сделал ей предложение жить вместе, и она его приняла.

Хотя Миша говорил легким тоном и даже улыбнулся, Илья понимал: ему больно. Леля хотела сказать что-то, но Илья заговорил первым:

– Леля и я подозревали: что-то не так. Но сходство было полным, а подозрения насчет отличий казались паранойей. Догадаться невозможно.

Илья поглядел на Мишу: «Не вини ее. Это целиком и полностью моя вина». Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Миша моргнул и осведомился светским тоном:

– Ты-то тут какими судьбами? И, кстати, что это за куклы?

История о лаффолках и куклах, рассказанная здесь, в Нижнем мире, выглядела не такой уж фантастической, невероятной.

– Значит, эти четверо заняли наши места, – подытожил Миша. – И ты думаешь, что мы, четверо, сумеем вернуться.

– Попробовать стоит, – сказала Леля.

– Лаффолки коварные и хитроумные, но чересчур самонадеянные, – Илья обвел всех взглядом. – Были бы поумнее, не дали бы нам тут встретиться.

– О чем это ты? – недоумевающе спросил Миша.

– Погоди, сначала скажи, как ты встретился с Лелей?

Илья говорил воодушевленно, даже азартно.

Миша пожал плечами:

– Я и сам не очень понял. В один прекрасный день или, может, ночь, мой многострадальный шрам начал болеть. – Он автоматически прикоснулся кончиками пальцев к шее. Миша был в куртке, так что шрама видно не было. – Я еще потом подумал, что шрам – что-то вроде чувствительной антенны, хоть какая-то от него польза. В общем… не знаю, как объяснить… бывает же, ты просто знаешь некоторые вещи, а откуда – непонятно. Я вот так и понял, что Леля – где-то совсем близко. Стал звать ее. Кричал, бегал, как дурак, жаль, посмеяться над этим цирком было некому. Потом смотрю, вон там, – он указал рукой влево, – в полу люк. Еще недавно его точно не было, а тут появился. Слышу – Леля кричит!

Мать Ильи прижала руки к лицу, ахая и покачивая головой.

– А я просто заснула, как обычно, и проснулась от голоса Миши, – сказала Леля. – Вокруг темно, подвал или что-то вроде того, и Миша меня зовет. Я закричала в ответ. Даже испугаться толком не успела.

– Вот! – торжествующе проговорил Илья. – Так я и думал, что они этот момент не учли.

– Слушай, ты у нас, конечно, светило журналистки и вообще, прости господи, гуманитарий, но, может, просветишь уже сирых и убогих…

– К чему я веду: ты оказался тут первым, а следом – моя мама, но про ее присутствие в Нижнем мире ты не знал, хотя она тут была долго. А Леля появилась – и ты почувствовал. Потому что Лелю ты любишь, а с моей мамой у вас этих чувств нет!

Илья смотрел на них, но никто по-прежнему ничего не понимал.

– Я к тете Ире, между прочим, отлично отношусь.

– Не о том речь! Человек, которого ты любишь, появился – и ты сразу понял, почувствовал, позвал. Вы встретились. – Илья перевел дыхание. – Если бы это один раз сработало, можно было бы списать на случайность. Но я смог найти тут маму! Знал, что она тут, и сознательно искал. – Мать сжала руку Ильи, и он улыбнулся ей. – А потом ты и меня…

– Ты-то с какого боку? До тебя мне дела нет, – хмыкнул Миша, но видно было, что теория Ильи его впечатлила. – Хоть пару месяцев от тебя отдохнул, так нет же, опять свалился на мою голову.

– Ну, если бы не ты нас позвал, я бы тебя сам нашел! – Илья широко улыбнулся. – Я, в отличие от некоторых, из своих чувств тайны делать не собираюсь. А если серьезно, любовь – сильнейшая энергия, но в Нижнем мире ей нет места. Поэтому энергия любви здесь как комета в ночном небе или как Северное сияние: если появятся, то сразу видно, не пропустишь.

– Ты прав, Илья! – сказала Леля. – Миша перед вашим появлением сказал мне, что уверен: ты тоже где-то тут.

– Вот и я о том! А вывод? – Илья по очереди поглядел на каждого.

«Скажи, какой?» – Мать смотрела на него, как на воплощенное божество.

– Если бы у лаффолков хватило ума, они воплотились бы в посторонних, чужих друг другу людей! И эти люди ни за что, никогда не отыскали бы друг друга в Нижнем мире, как сделали это мы!

– Лаффолки действуют при помощи кукол, и сами они – как куклы. Механические, безжизненные ледышки. Они и подумать не могли, что у людей есть особая сила; что любовь даже в Нижнем мире – маяк, помогающий найти друг друга, – сказала Леля и смущенно прибавила: – Простите, звучит мелодраматично и банально. Как в кино или женском романе.

– Банальные истины проверены временем, – заметил Миша. – Банальность – это испытанная веками мудрость.

– На этом предлагаю завершить философскую беседу и проверить, работает моя теория или нет, – сказал Илья.

– И побыстрее, пока эти твари не настряпали новых кукол, – добавила Леля.

В зале, где они находились, было сумрачно. Подняв голову, Илья увидел, что далеко в вышине есть узкие окна-бойницы, сквозь которые сочился серый, призрачный свет. Казалось, что там, снаружи, только что село солнце, или, наоборот, занимается рассвет.