Виктор воспринял ее предложение как должное, немедленно связался с Вениамином Готлибом, своим старым приятелем и владельцем фирмы, торгующей вычислительной и бытовой техникой. Цветной ксерокс там нашелся, причем, самой последней модели, и Селина вместе с Виктором отправилась в офис фирмы. После совершения сделки, на что ушло всего несколько минут, Вениамин предложил вместе отправиться в ресторан пообедать. Селина, изобразив минутное колебание, согласилась, и вскоре все трое оказались в зале ресторана «Боярская трапеза» вблизи большого выставочного центра.

Интерьер большого многоэтажного ресторана с множеством закоулков, маленьких и больших залов, с рыбами, плавающими под стеклянным полом, с почти настоящим фольклорным скотным двором, также отделенным стеклом от обедающих, не поразил, но вызвал изумление у Селины. Такого она в родной Италии никогда не видела, хотя бывала там во многих шикарных заведениях. Вместе с тем, в ней проснулась и какая-то гордость за эту страну с непредсказуемым будущим, а заодно и прошлым, к которой она все же имела самое прямое отношение. Об этом она сразу же и поведала своим спутникам, что оказалось очень удачной завязкой застольной беседы. Заговорили о России, ее нелегком пути в двадцатом столетии. О том, как в 1917 году она свернула с торной дороги истории и стала страной-изгоем, но вот теперь вернулась в общую колею и начинает возвращаться в общеевропейский дом. Но все же она говорила с историками, и они напомнили ей, что Европа и до создания Советской России не была тихой и мирной гаванью. Ее всегда сотрясали войны, инициируемые отнюдь не Россией, а другими странами, которые теперь принято называть цивилизованными. Да и итальянский фашизм мало чем отличался от немецкого или испанского. Получив такое разъяснение, Селина поняла, что пытается играть не на своем поле и так успеха не добьется. Она сказала примирительную фразу о том, что в истории любой страны есть темные страницы. В Италии был итальянский фашизм, в Германии и Испании тоже. Так что, мол, все хороши.

После этого она заговорила о странах, в которых бывала. Вениамин и Виктор тоже. Оказалось, что рекордсменом по числу стран, которые он посетил, был Вениамин. Но зато и Селина, и Виктор, оба были на острове Крит, а Вениамин – нет. И Селина принялась рассказывать о Крите. На самом деле, она там никогда не была, но сегодня ночью ей специально прислали множество различных сведений об острове, в том числе и об особенностях его кухни. Про нее-то она и завела речь. Оказалось, что Виктор как раз про критскую кухню ничего сказать не может. Он даже вообще не помнил, что там ел. Так что было естественно спросить, что же он там делал.

Неожиданным союзником Селины в этом разговоре оказался Вениамин. Подшучивая над другом, он сказал, что Виктор там лазил по подземельям Минойского дворца. Пришлось Виктору сказать, что он по подземельям не лазил. Но было уже поздно. Вениамин поправился, да, мол, не прав, лазил наш общий друг Гоша, а вот потом и заболел серьезно. Слова эти вылетели у него сами по себе и звучали почти как шутка, но для Селины этого было вполне достаточно. Ясно было, что интересовались русские гости подземельем, даже неважно кто. Селина в душе уже торжествовала, и это задание она выполнила.

Далее разговор сошел на нет. Еда же в этом удивительном ресторане Селине совсем не понравилась. Закуски, которые полагалось брать самому со стола, сервированного почему-то на декоративной телеге, были обильны и многообразны, но жирные и какие-то грубые на вкус. Жареная рыба сама по себе была еще ничего, но почищена была откровенно плохо. В рот то и дело попадались чешуйки с ее шкуры. Да и публика здесь была далеко не изысканная. За соседним столиком большая компания здоровенных мужиков с раскрасневшимися лицами что-то все время орала и, поминутно чокаясь бокалами, пила водку в таких количествах, в каких в Италии не пьют и вино. За другим столиком сидели сомнительного вида женщины. Временами к ним подходил какой-нибудь мужчина и уводил кого-то из них с собой. На ее месте появлялась новенькая. Впрочем, такое в Италии тоже встречалось часто.

Селина была вполне удовлетворена разговором. К концу обеда у Вениамина зазвонил мобильный телефон, и он сообщил, что купленный Селиной сегодня ксерокс уже доставлен в Государственный исторический музей. Мужчины проводили Селину до отеля, у них это было принято, и, уже прощаясь с ними, она ощутила симпатию и к ним, и к этой стране. И они, и она были какие-то другие, совсем не страшные, а вот непредсказуемые, это да. И в этом была своя прелесть.

Мир наш устроен так, что все сущее в нем стремится занять как можно больше места. Потеснить, а то и вовсе прогнать соседей. Какой-нибудь толстолобик, попав в чужой водоем, способен не только сожрать всю рыбную мелочь типа плотвы, но и разогнать всю серьезную, солидную рыбу. У культурных растений вообще нет шансов выжить без помощи человека. Сорняки заедят. Посмотрите, чем зарастают заброшенные поля. Уж не пшеницей или ячменем, конечно, а самым что ни на есть сорняком. Да и сам человек ничем не лучше других. Отвоевал у природы всю землю, и с себе подобными воюет постоянно. Вся история человечества – это история войн. Делить их пытаются на справедливые и несправедливые. Хотя ясно как божий день, что любая война – это всегда несправедливость.

Правда, не всегда человек воюет только силой оружия. Воюет он еще и экономическими методами. Но законы здесь те же, что и у толстолобика. Торговец с лотка хочет торговать в киоске и прогнать подальше своего бывшего друга лоточника, чтобы цены не сбивал. А с ним самим уже воюет тот, кто торгует в магазине. Впрочем, неважно, кто и чем торгует. Пирожками, автомобилями, или ракетами. Все толкаются и пытаются спихнуть друг друга. Все это называется конкуренцией, которая, говорят, идет на пользу покупателю. Может, оно и так, но цены же, однако, во всем мире постоянно вверх идут. Все места заняты. Новому торговцу или производителю на рынок не пробиться. Затопчут. А вот с новым товаром попробовать можно. Так и появляются на рынке какие-нибудь забавные мелочи типа японской игрушки тамагочи. Впрочем, в свое время многое казалось игрушкой. Еще в девятнадцатом веке все то, что касалось электричества, считалось игрушкой и даже шарлатанством. Ан, нет, куда мы теперь без электричества, телефона, телевизора, компьютера, автомобиля, без всего, что нас окружает. Сначала игрушка, а потом – дело. И ведь кто-то эти дела подхватывал вовремя, развивал, создавал для себя и занимал новую экологическую нишу. И тут уж всем остальным, менее дальновидным, приходится потесниться, уступая явному превосходству, в данном случае не военному, а экономическому. Потому и существуют в мире специальные люди, группы людей и даже специальные службы, которые зорко следят за появлением любых новинок, потому что никто никогда не может сказать, что из них выйдет в будущем.

Получается, что люди своими потребительскими предпочтениями, сами того не подозревая, создают условия для эволюции техники. Об этом писал еще полвека назад удивительный человек, писатель, философ и фантаст Станислав Лем в своей работе «Сумма технологий».

Что же такое в этом свете новые наскальные рисунки? Забавный пустячок? Нет, при разумной раскрутке – это новые рисунки на майках или другой одежде, может, и что-то новое в ней самой. А если и сами скалы найдут, так место это запросто может стать новой туристической Меккой. Так что не пустяк это вовсе, а, возможно, очень даже перспективный бизнес. Упускать такое нельзя. Так думали на южном побережье Италии, и их мысли разделяли по другую сторону океана, но там шли в своих рассуждениях гораздо дальше, допуская, что за странными рисунками может прятаться и что-то большее. Так что, когда Виктор с Гошей почти через год все же собрались снова посетить таинственный остров Крит, это не осталось незамеченным. Их ждали.