слова. У меня есть несколько фотографий с моими пернатыми питомцами в лаборатории, на которых мы все как одна семья. В итоге, поскольку Гриффину нравилось сидеть у меня на плече, мне пришлось придумать специальное место для Алекса, где он мог бы расположиться и находиться напротив птиц, но максимально близко к моему лицу. Если это условие не соблюдалось, он отказывался работать. Варт обычно сидел у меня на руке – ниже всех в системе иерархии. Он спокойно относился к этому.

Первый наш год в Университете Брандейса был очень сложным, мы не добились серьезных научных результатов. Это произошло в основном потому, что меня отвлекало решение различных административных вопросов, я постоянно рассылала отклики на вакансии. Но постепенно мы наладили работу, становясь всё более продуктивными. Поскольку Алекс всегда пикировался с Гриффином, мы решили его обозначить в документах как одного из тренеров. Мы уже пытались сделать подобное во время нашей работы в Тусоне. Впервые Алекс тренировал Гриффина с таким энтузиазмом. Он совершенно отказывался делать это, когда мы были в Тусоне.

Конечно же, Алекс стремился помочь. Как-то мы учили Гриффина слову «seven» (‘семь’). Гриффин обычно очень стеснялся, если не мог ответить так, как нам хотелось бы. Он прищуривался, и всё его существо выражало дискомфорт. Алекс видел это и говорил Гриффину: «Ссс. Ссс» (первый слог слова «seven» (‘семь’). – Прим. пер.), пытаясь подсказать ему правильный ответ. Мы надеялись, что, возможно, обучение Гриффина пойдет быстрее, если его будет тренировать другой попугай. В дикой природе серые попугаи подражают звукам друг у друга. Действительно, Гриффин предпринимал попытки работать быстрее после сотрудничества с Алексом, но потом ему приходилось непросто – он еще долгое время оттачивал произношение выученных слов.

Было достаточно забавно наблюдать, как два попугая работают сообща. Алекс задает вопрос Гриффину: «What color?» (‘Какого цвета?’), а Гриффин отвечает ему: «Blue» (‘синий’) – или другой правильный ответ. Еще больше смешило то, что Гриффин произносил ответ в такой же тональности, что и Алекс: также артикулировал, ставил ударение.

Мы стремились сделать наше вхождение в работу более органичным, возвращаясь к тем задачам, которые мы уже успешно решали: задавали вопросы о цвете, форме, материале, из которого сделан предмет. Далее мы с Алексом приступили к исследованиям загадочного мира чисел и математических понятий, над некоторыми из которых мы уже начали работать в Тусоне, но потом оставили эти исследования. Алекс дал иное прочтение фразе из фильма Вуди Аллена «Энни Холл»: «Я умен – уехал в Брандейс».

К тому моменту, когда в конце 2003 года мы начали новую серию тестов с числами, Алекс уже знал числа от одного до шести. Однако он не выучил их по порядку. Сначала он освоил число три (three) на примере треугольной деревяшки (three-corner wood) и число четыре (four) на примере четырехугольного листа бумаги (four-corner paper) квадратной формы (square piece of paper). Позже Алекс выучил число два (two), потом число пять (Яле) и шесть (six). Последним он выучил число один (one). Теперь мы хотели выяснить, действительно ли Алекс использует осознанно те названия чисел, которые он знает. Когда вы спрашиваете трехлетнего ребенка «How many?» (‘Сколько всего?’), держа четыре предмета, он, скорее всего, ответит правильно: «четыре». Попросите ребенка дать вам четыре кленовых листочка из кучи листьев, и ребенок не сможет дать вам четыре, он даст пригоршню. Так же как и в случае со словами, когда произносят правильное название числа, не обязательно они делают это осознанно.

Задание, предложенное Алексу, было простым. Я составила такой тест – показать Алексу поднос, на котором будут, например, два ключа зеленого цвета (two green keys), четыре ключа синего цвета (four blue keys) и шесть красного (six red keys). Далее спросить его «What color four?» (‘Какого цвета четыре предмета?’). Правильный ответ в данном случае – синего (blue). Через несколько дней Алекс уже отвечал правильно в ста процентах случаев. Я была под впечатлением такого успеха. Умная птица!

Внезапно Алекс отказался отвечать на вопросы моего нового теста. Он уставился в потолок, давал ответ о цвете предметов или о предметах, которых не было на подносе. Или же мой питомец «зацикливался» на одном неправильном ответе и повторял какое-либо название без остановки. Или же чистил перышки. Он давал любой ответ, за исключением правильного, просил воды или еды и говорил «хочу назад».

А дальше по неизвестной причине он закончил свою забастовку необычным образом. Я показала Алексу поднос, на котором лежало два, три и шесть блоков предметов различных цветов. «What color three?» (‘Какого цвета три предмета?’). Алекс умышленно ответил: «five» (‘пять’). В этот раз было нечто особое в том тоне, которым он ответил на этот вопрос, и том внимании, которое он уделил ему. Я снова спросила Алекса: «What color three?» (‘Какого цвета три предмета?’). «Five» (‘пять’), – снова ответил он. «Нет, Алекс, скажи же What color three?» (‘Какого цвета три предмета?’). Я была озадачена и выказывала нетерпение. «Почему он отвечает “пять”? – задавалась я вопросом. – Блока из пяти предметов нет на подносе, который я ему показываю». «Надо поставить вопрос иначе», – решила я. Тогда я спросила Алекса: «What color five» (‘Какого цвета пять?’). Он ответил «попе» (‘никакого’). Я была изумлена. «Что же он хотел этим сказать?» – думала я.

Дело в том, что несколько лет назад Алекс научился использованию термина «ничего» (‘попе’) в ходе обучения понятиям «same/different» (‘одинаковый/разный’), чтобы обозначать относительные признаки объектов. Это слово «ничего» (‘попе’) использовалось нами в ходе тренировок, чтобы дать ответ при отсутствии сходства или разницы в форме, цвете или материале, из которого сделан объект или пара объектов. Например, когда Алексу в первый раз показывали два объекта различных цветов, но одинакового размера и задавали вопрос «What color bigger?» (‘Предмет какого цвета больше?’), он отвечал «попе» (‘никакой’), чтобы показать, что предметы не различаются по размеру. Он сам стал так использовать слово «попе» (‘ничего’) без специальной тренировки. А сейчас он очевидным образом использовал слово «попе» (‘никакой’), чтобы передать значение понятия «zero» (‘ноль’), отсутствие существования. Мы хотели убедиться в том, что это не счастливое научное совпадение, а некая закономерность, и провели серию тестов. На подносе отсутствовал блок из одного, двух, трех, четырех предметов и так далее. И я задавала вопрос «What color one?» (‘Какого цвета блок из одного предмета?’), «What color two?» (‘Какого цвета блок из двух предметов?’) и так далее. Мы провели шесть серий таких тестов, и Алекс дал правильный ответ в 90 процентах случаев. Единственный раз, когда