Да и сам я, с тех пор как утащил на плечах эту маленькую пушистую девушку, был совсем «не такой». Вел себя как дурак. Сначала бравировал, пытался не показать, что мне... стыдно. Стыдно за то, как поступил с ней. Пытался не показать, что она нужна мне. А она стала нужна сразу...

Сначала просто захотел обладать этим существом – маленьким, с пушистыми волосами, и лицом, в котором было нечто детское. С тонкими ключицами, невозможно маленькими ножками... С огромными серо-голубыми глазами, похожими на лесные озера, в которые смотришь и видишь небо. Дневное небо, которое начинает превращаться в вечернее... Со звонким голосом, в нем звучала такая смешная трогательная решительность, как будто маленький беззащитный ребенок очень старается быть сильным и смелым. С интересными рассуждениями, забавными, искренними. Захотелось ее себе. Куда сильнее, чем я сам думал.

Первые сутки, что она провела в моем мире, я просто сгорал от желания. Ходил из угла в угол, старался заниматься делами, чтобы отвлечься... Но получалось слабо.

Казалось, овладей я ею, и получу не только это маленькое упругое тело, возможность прикоснуться, проникнуть, взять его себе... Нет! Я получу больше! Получу ее характер, ее горячие глубокие чувства, ее необычные рассуждения – надо же, как у нее устроено сознание, совсем не как у меня...

Но я обещал не торопить ее. Слово короля нужно держать. Да и странно было мне, что горю, как мальчишка. У меня ведь всегда получалось держать себя... в узде, если требовалось. Да и ласки мои... это я хорошо умел... похоже, были изысканными, но холодными. Женщины были для удовольствия – чтобы наслаждаться ими, и тем, как они млеют под моими ласками.

Надо же... А малышка даже не подозревала, наверное, насколько я хочу ее... Сколько усилий от меня требует держать свое обещание. Особенно сложным это становилось, когда я вдруг замечал в ней растерянность и слабость женщины, которая не хочет признаваться себе, но уже готова отдаться... Почему нет? Почему не сейчас... Ведь девочка всецело в моей власти. К тому же уверен, она не пожалеет, я смогу взять ее так, что проникну до этого... ценного, несравненного, того, что так хочется получить... И отдам ей самое лучшее, что есть у меня.

...Только хватит ли у меня этого... есть ли мне, что отдать?

Я даже уехал, чтобы отвлечься и не накинуться на девушку. А потом была тревога за нее и безумная гонка обратно, чтобы увидеть, убедиться, что с ней все в порядке. Пусть ненавидит меня, но пусть с ней все будет хорошо!

...И Альбиза – надо же, какой сучкой она оказалась. Впрочем, похоже, долгое время она просто была мне достойной партнершей. Такая же холодная, изощренная в ласках, умная, в конце концов. Одна из тех, с кем приятно разгадывать головоломки и удивлять друг друга все более изысканными ласками в постели. Странно только, что она не поняла моего к ней отношения и всерьез рассчитывала стать королевой... Видимо, я так и не научился до конца понимать женщин. Впрочем... и не пытался.

Альбиза... и рухнувший мир.

Тая была маленькая, беззащитная... Удивительно смелая – совершенно не понимаю, как она умудрилась выжить, еще и волка выпустила! Как у нее хватило мужества пройти этими подземельями, не сдаться, выдержать и выжить до того момента, как подоспела помощь. До того момента, как я убил эту тварь...

И это невозможное существо умирало у меня на руках с переломанными костями, с болью, какой я сам еще никогда не знал. Я держал ее и понимал: если не смогу ее вылечить, умру вместе с ней. Вернее, моя душа умрет окончательно. Уже навсегда. А то, что придется умереть физически спустя несколько лет, станет уже совсем не важно.

Три дня провел в кресле у ее постели. Даже государственные вопросы решал оттуда. Отдавал распоряжения и снова смотрел на маленькое смешное чудо. От болезни она похудела. Когда я лечил ее – держал в руках исхудавшее тело, магией вправлял кости, не мог доверить это лекарю – мне хотелось... Мне хотелось столько всего одновременно! Вообще не думал, что так бывает! Я желал ее – даже такую, измученную, осунувшуюся, больную... И в то же время мне хотелось плакать. Плакать от злости, что не уберег ее. От раскаяния, что притащил ее и сделал ее жизнь разменной монетой. И от счастья, что она жива... Вот оно счастье. То, что со слезами на глазах. Иногда оно в том, что самое дорогое тебе существо – живо.

Тогда же я впервые подумал, что должен достать портал для нее. Она достойна лучшего, чем быть с тем, кто насильно подверг ее риску, с тем, кто для нее всегда будет чудовищем. И тогда же... впервые подумал, что, может быть, вот это и есть любовь. Что я полюбил ее...

Просто я думал, что в любви одно сияющее золотое счастье и наслаждение. А оказывается... в ней бывает столько боли. Она словно прорывается сквозь боль из груди – и становится чище от этого.

С тех пор я берег ее, как мог. Знал, что она волнуется о волке, и просто жалел его ради нее... Знал, что она хочет обратно в свой мир, и думал, как мне помочь ей с этим. Нужно ведь не просто достать портал, нужно не умереть раньше, чем отправлю ее обратно.

А потом... Потом была сказка. Невозможная, глупая мечта вдруг начала сбываться. Я видел, что она потянулась ко мне. Не смел поверить в самое вожделенное, но видел, что она тоже делает небольшие шаги ко мне. Я хотел, чтобы между нам все было чисто... ясно, по-настоящему. Привел ее в «колодец», и мечта вдруг сбылась... Сбылась на одну ночь и несколько часов. И рухнул – вниз. Еще ниже, еще больнее... Невозможно больно!

А ведь я был готов простить ей эту попытку сбежать... И, наверное, простил бы. Содрал бы шкуру с волка, но не тронул бы Таю. Оставил бы себе.

Но это оказалось так больно! Слишком больно! Ее неконтролируемый страх, ее вырвавшийся упрек... Ужас и обвинение в ее глазах. И эти неуклюжие... но такие реалистичные попытки убедить меня, что любит, что пошла в подземелье с какой-то дурацкой целью... Да в жизни никто не полезет туда, где чуть не погиб, просто чтобы поговорить!

А ведь в какой-то момент я почти поверил... И поверил бы, если бы не одно. Она не может любить чудовище. А значит, она лжет.

А если не лжет, все равно между нами бездна, которая называется «я для нее чудовище».

Она захотела свободы, и я ей ее дам. Пусть попросит драконов – ее жизнь будет спасена. Так лучше всего. Потому что иначе... Иначе два пути, и в любом из них меня ждет бездна.

Либо я не поверю ей и просто задушу в объятиях... Я б овладел ею... в последний раз, отчаянно, чтоб выпить до дна эту ее странную, смелую, отчаянную душу. Я б не жалел ее, как раньше, не берег каждым прикосновением... Я б жадно пил ее поцелуями, терзал объятьями, брал со всей страстью, без нежности, до дна. А потом задушил бы с последним ее стоном...

Либо поверю... Даже зная, что обманут навсегда. Поверю – ради того, чтобы верить в красивый обман, чтобы быть счастливым иллюзией ее любви до самого конца. И лягу ковриком к ее ногам, без воли, без сомнений...

Бездна. И там, и там – бездна.

Пусть живет. Без меня.