девушка была женой молодого человека, и тоже носила слишком роскошные одежды. Они были до смерти забиты палками.

В ту ночь, когда родился Кён, мне приснился старец, который сказал: «Помнишь, как в такой-то год ты убил молоденьких супругов? Откуда молодым, почти детям, знать принципы законов? Если считать преступниками подростков только за их чрезмерную роскошь, это, прежде всего, наказание для их родителей. Убить всех – и единственного сына, и единственную дочь – бо́льшее из зол, которое можно причинить человеку.

Давая жизнь дурному ребенку, Небеса посылают тебе наказание. Он перевернет весь дом и уничтожит весь род. Я – отец того ребенка, которого ты убил. Недалек тот день, когда возмездие настигнет моего врага».

Я очнулся от сна в дурном расположении духа и решил, что все это вздор. Но теперь это предсказание начинает сбываться. Я совершил злые поступки, разве от этого можно скрыться?

В то время, когда происходили эти события, Хо Чжок позвал Хидо и сказал:

– Хотя ты не был одарен особыми привилегиями со стороны нашей семьи, мирские люди так не считают. Все думают, что ты – очень близкий к нашему дому слуга. Поэтому, совершенно точно, беда настигнет и тебя. Тебе нужно поскорее укрыться.

– Как же я, ничтожный, могу оставить господина в такое время? – сказал Хидо, заплакав. На это Хо Чжок сразу ответил:

– Нет, неправильно. Не должно быть так, чтобы подобный тебе невинный человек погиб вместе со мной и был зарыт в землю. Губернатор города Чхунчжу – мой близкий друг. Если я напишу ему письмо с просьбой, он найдет способ спасти тебя, поэтому поторопись с приготовлениями в дорогу и отправляйся в Чхунчжу.

Хидо со слезами на глазах почтительно простился и отправился в путь. Прибыв в Чхунчжу, он встретился с губернатором и передал письмо.

– Наш город – место, куда сходятся главные дороги, поэтому много посторонних глаз. Так что ты спрячься в буддийском монастыре Пусокса, что в Сунхыне, в горах Понхвансан.

Сказав так, он щедро снабдил слугу средствами на дорожные расходы и едой. Хидо не оставалось ничего другого, как пойти в монастырь Пусокса и остаться там жить. Даже смутных новостей из Сеула не было слышно, и он не мог спокойно есть и спать. Однажды ночью ему привиделся сон, в котором появился таинственный человек, сказавший:

– Если ты пойдешь в буддийский Скит Луны и Моря – Вольхэам, там услышишь новости из Сеула. А еще сможешь узнать свое будущее.

Хидо проснулся от удивления, расспросил одного старого монаха о ските и отправился туда.

Когда он добрался до окрестностей Скита Луны и Моря и стал расспрашивать о нем, оказалось, что никто ничего не знает.

К счастью, попался старый буддийский монах, который, указав посохом, рассказал о дороге:

– Если пройти отсюда шестьдесят-семьдесят корейских верст, на вершине скалы будет виден старый скит. Похоже, это и есть Вольхэам. Дорога вся в камнях, опасная, идет по высоким и крутым обрывам. Наверное, и птица не может туда залететь. Еще тридцать лет назад я слышал, что один старый монах отправился туда, но он до сих пор так и не вернулся. Наверняка давно умер. В этот скит даже старые монахи не смогли попасть.

Хидо услышал это и прикинул в уме: «Раз так все сложилось, делать нечего: пусть будет, как будет. Если погибну безвестно, сорвавшись со скалы, то к этому нужно отнестись спокойно».

Взяв посох, он отправился в путь. Хватаясь за ветви вьющихся растений и стволы глицинии на отвесных склонах, постепенно, шаг за шагом продвигался вперед. Пройдя немалое количество верст, остановился. Впереди дорогу преградили две отвесные скалы с ущельем посередине, глубина которого казалась безмерной.

На расстоянии чуть больше десяти шагов лежало переброшенное через него бревно, служившее мостом. Оно было старым и совсем гнилым, так что было страшно ступить. Хидо, решив, что готов умереть, стал ползти по бревну на другую сторону и оказался у входа в скит. На поперечной перекладине у ворот висела покосившаяся вывеска с надписью: «Скит Луны и Моря». Хидо подумал про себя: «Да уж, действительно странно», – и вошел в ворота. Это был заброшенный буддийский монастырь, где все разрушилось. Везде лежал густой слой пыли. В одной из комнат находился стол, за которым, закрыв глаза, безмолвно сидел старый монах, обликом походивший на высохшее дерево. Хидо совершил глубокий поклон, распростерся навзничь перед столом и сказал:

– Я человек, который находится в крайне бедственном положении, так что негде приткнуться в этом мире, между небом и землей. Прошу Вас, Живой Будда, проявите ко мне милосердие и укажите, как достичь счастья и избежать беды.

Сказав так, несколько раз отвесил земной поклон, сложив руки ладонями вместе. Спустя некоторое время монах открыл рот и произнес:

– Я – брат твоего прадеда в пятом колене. Прошло сорок лет с тех пор, как мы с тобой не виделись, но сейчас встретились здесь. И это действительно большая удача.

Хидо удивился и заплакал от радости.

– Так значит Ваше мирское имя не такое ли?

– Конечно же!

Двоюродный прадед Хидо, когда тому было лет пятнадцать-шестнадцать, вдруг стал проявлять признаки безумия. В то время он ушел из дома, больше никто и никогда не видел даже его тени. А сейчас, став поистине Живым Буддой, он сидит прямо перед Хидо.

Хидо сказал:

– Я очень бедный человек, которому некуда идти. К счастью я встретил здесь старшего из родственной семьи. Я буду жить здесь, прислуживая вам, до самой смерти.

– Хотя по независящим от меня обстоятельствам у меня с тобой близкие отношения, пути у нас разные, и наша взаимосвязь в этом мире прервана. Даже если ты останешься здесь, пользы от этого не будет. Однако… будущее твое не столь печальное. Отправляйся-ка в такое-то место, такой-то монастырь и найди такого-то монаха. Он – мой младший двоюродный брат. Если ты пойдешь в этот монастырь и спросишь о своем будущем, узнаешь его со всей ясностью.

И, поторапливая, велел поскорее уходить.

– Когда я шел сюда, то чуть не погиб, перебираясь по бревну через ущелье. А теперь как вы можете заставлять меня еще раз пройти через это?

Услышав такое, Живой Будда протянул посох из конопляного дерева, с которого была снята кора, и сказал:

– Если пойдешь с ним, все будет хорошо.

Хидо не оставалось ничего другого, как взять посох и покинуть скит. Вдруг тело его стало невесомым, а ноги легкими, так что казалось, будто он летит. Благополучно перейдя по бревну, он подумал про себя:

«Да уж, чудесно все