Похожее явление наблюдается в природе, особенно при выращивании потомства. Понятно, что любой родитель хочет, чтобы его детеныши выжили, а наилучшая гарантия выживания — взаимное сотрудничество обоих родителей. Но если я останусь в гнезде ухаживать за птенцами, мой партнер может удрать и оставить детенышей на меня. Лучше проявить инициативу первым и улететь, чтобы спариться с кем-то еще, чем рисковать самому остаться в дураках. Это поведение удивительно распространено у птиц, от коршунов до синиц, и встречается чуть ли не у 40 % видов птичьего мира. На первый взгляд бросать партнера противоречит естественному отбору, так как это выбор менее выгодного варианта — ведь очевидно, что родителям лучше сотрудничать. Но эволюция благоприятствует вариантам, обеспечивающим долгосрочные результаты, и прогнозы теории игр здесь аналогичны нашему страхованию рисков: я соглашаюсь на более низкие дивиденды по вкладу в обмен на большую надежность вложения. В реальном мире присутствуют различные, противоречащие друг другу факторы, влияющие на то, какой выбор принесет преимущество — сотрудничество или уклонение от него. Возможно, в будущем мне придется снова иметь дело с той же особью (поэтому я не хочу, чтобы она на меня рассердилась), или, если все вокруг перестраховываются, мне имеет смысл сделать рискованное вложение. Но это лишь дополнительные параметры в уравнениях, сами же уравнения обладают универсальной применимостью. Двигатель естественного отбора — приспособленность, а приспособленность зависит от того, в какие игры вы играете с другими особями — будь то у нас на Земле или на других планетах.

Как мы убедились, можно составить хорошее представление о том, насколько инопланетные животные склонны к сотрудничеству, даже если инопланетные системы «родственных» отношений совершенно не похожи на наши семьи. Еще больше сходства можно ожидать, если родство на их планете хотя бы отчасти напоминает наше. Но давайте вернемся к третьему вопросу: каковы будут последствия такого сотрудничества? Можно ли делать выводы о поведении инопланетных животных на основании поведения обитателей Земли, или в космосе нас подстерегают неожиданности? Может ли сотрудничество порождать непривычные нам типы поведения и общественные структуры, непохожие на то, что мы наблюдаем на нашей планете?

Мы уже обсуждали значение сотрудничества для защиты от хищников, как активной обороны (предупредительные сигналы и физическое сопротивление), так и пассивной (рытье нор, строительство всевозможных гнезд). Сотрудничество также помогает животным добывать пищу, например обмениваясь информацией о местоположении пищевых ресурсов, а для тех же хищников групповая охота более эффективна. Но стайная охота — не просто более эффективный способ добывать еду, она также служит основой формирования социальной группы, сотрудничающей и в других отношениях. Волки не только совместно охотятся, но также выращивают детенышей и защищают свою территорию от конкурирующих стай и от других хищников, например медведей. Как только возникает сотрудничество (неважно, по какой причине), так появляются и вытекающие из него следствия. Сотрудничество порождает сотрудничество. В первую очередь необходимость совместного проживания в группах (ради коллективной охоты) подразумевает также и необходимость уживаться друг с другом. А в связи с этим требуется развивать социальные навыки.

Потенциально общественный образ жизни сулит огромные выгоды — защиту для каждой особи, более эффективную добычу ресурсов, развитие технологий, — но с ним связаны и издержки: например, нужно делиться пищей. Если волки завалят лося, но потом перебьют друг друга в драке за тушу, проку им от этого будет мало. Поэтому у общественных животных имеется целый спектр социальных навыков — сигналов и других видов взаимодействия, которые позволяют им сохранять мир и предугадывать намерения друг друга, чтобы избежать оплошностей, которые могут дорого им обойтись. Хозяевам собак бывают хорошо знакомы эти сложные формы общения. Поскольку у нас нет общего языка с собаками, мы не можем спросить животное напрямую: «Можно тебя погладить?» Мы должны считывать сигналы, которые посылает собака: настороженные уши, расширенные испуганные глаза, игровое припадание к земле или поджатый хвост. Однако эти сигналы возникли в ходе эволюции не ради нашего удобства, а потому, что для животных, одновременно сотрудничающих и конкурирующих, единственный способ выжить в коллективе — это умение предвидеть чужие намерения. Это сильный довод (хотя мне не приходилось слышать, чтобы его проверяли теоретически или экспериментально) в пользу того, что у любого общественного вида должны появиться социальные сигналы из-за внутреннего противоречия, изначально заложенного во всяком сотрудничестве: предоставляя свои услуги для помощи другим, вы становитесь уязвимым для эксплуатации.

Другая особенность, которая, по-видимому, практически спонтанно развивается в сообществах животных, склонных к сотрудничеству, — это стремление к взаимовыручке: если ты поможешь мне, я помогу тебе. Это еще один тип поведения, требующий убедительного объяснения: почему бы мне просто не принять от тебя помощь, а затем надуть тебя, ничего не сделав взамен? Ведь, казалось бы, мне это выгоднее. Очевидный ответ — для нас, людей, — состоит в том, что если станет известно, что я обманщик, то в следующий раз мне никто не поможет. Но у большинства животных недостаточно когнитивных способностей, чтобы помнить «в лицо» каждую особь в группе или сосчитать, кто сколько раз помогал либо обманывал. Однако, как ни трудно в это поверить, взаимопомощь существует во многих сообществах животных, даже там, где степень родства между их членами невелика, а распознавать обманщиков, по-видимому, не умеют. Итак, взаимопомощь вроде бы хороший способ сотрудничества, но как она возникает в ходе эволюции?

Самый знаменитый пример взаимопомощи у животных — это удивительные и снискавшие столь дурную славу летучие мыши из группы вампировых. Эти мелкие млекопитающие затрачивают столько энергии на полет, что если они в течение одной ночи не сумеют добыть пропитание, то им всерьез угрожает голодная смерть. Возвращаясь в колонию, животные, которым удалось покормиться, отрыгивают немного крови для тех, кто вернулся «с пустыми руками». Кормление не зависит от того, родственны ли друг другу особи, и летучие мыши безусловно не способны запомнить, кто есть кто в их многотысячной колонии, чтобы определить, честно ли вела себя раньше та или иная особь или нет. Поразительное поведение, не правда ли, но отражает ли оно универсальную тенденцию?

Данный феномен все еще представляет предмет жадного любопытства со стороны биологов, но одним из возможных объяснений является то, что вероятность дележа пищи зависит от общего уровня сотрудничества в группе: так называемый «фактор удовлетворенности». Чем больше мышей вступает в сотрудничество, тем больше вероятность, что и другие мыши будут сотрудничать. Затраты мыши-«донора» пусть и материальны, но сравнительно невелики (она не умрет от голода, отдав часть еды), тогда как польза для получающего помощь весьма ощутима (спасение от возможной смерти), обманывать в конечном итоге контрпродуктивно. Завтра помощь может понадобиться мне, поэтому в моих интересах повышать вероятность того, что другие мне помогут, то есть не обманывать. Повысить фактор удовлетворенности в колонии, поделившись капелькой крови, — невысокая плата за возможное спасение собственной жизни завтра. Подобные сложные взаимодействия демонстрируют, насколько могучей силой может быть сотрудничество, а значит, насколько вероятно его существование — в той или иной форме — на других планетах.