курсанты в парке. Мы покатились по паркету, нанося друг другу беспорядочные удары. В итоге мне почти удалось вывернуться и усесться верхом на своего противника, как прогремел выстрел.

Я мигом скатился с мужчины и, немного оглушенный стрельбой, уставился на Леви. Маркиз замер с моим револьвером в руках, направив дуло вверх, а на голову хозяина дома сыпалась побелка потолка и каменное крошево — экспансивная пуля выгрызла солидный кусок из потолка.

— Хватит! — крикнул Леви и я понял, что он призывал нас остановиться добрую минуту. Вот только единственное, что я видел — лицо Кристиана, которое я хотел превратить в отбивную. — Маловер!

Я вскочил на ноги и подошел к маркизу. Леви протянул мне револьвер рукоятью вперед, и я вернул оружие в кобуру под холодным взглядом хозяина вечера.

— Я… Извини… — начал я, но Леви только мотнул головой.

— Не утруждайся.

— Думаю, нам пора.

— Думаю, да, — согласился Леви.

В полной тишине — она нарушалась только мычанием Кристиана, которого я успел хорошенько отделать — мы с Мелоди вышли в коридор.

— Твоя гитара… — начал я.

Инструмент остался там, рядом с пианино.

— Забудь, пойдем, — ответила девушка.

Ее щека пылала красным, но она совершенно не подавала вида.

— Ты как? — спросил я.

— Ничего, заживет. А ты опять за меня получил…

Я посмотрел на костяшки пальцев и понял, что Мелоди права. Руки были разбиты, а что творилось с лицом, я даже думать не хотел. Рукав кителя надорвался, новенькая белая рубашка — вся в крови, причем как моей, так и Кристиана. Неплохое окончание вечера.

Мы выскочили за территорию дома, довольно быстро поймали машину, поехали ко мне. В дороге адреналин стал отпускать и я почувствовал, что все не так и плохо. Пара ссадин на лице, разбита губа, немного опухает бровь. Все остальное было, вроде как, в порядке.

Ехали молча, каждый думая о своем. Уже дома повторилась сцена нашего знакомства. Я сидел на краю ванной, а Мелоди, наклонившись надо мной, вытирала влажным полотенцем кровь. Да, за эти месяцы я все же разжился всем необходимым. Вырез платья девушки находился у меня прямо перед глазами, но я стоически смотрел либо в сторону, либо вверх.

— Не надо было, — шепнула девушка.

— Надо, — ответил я, поднимая глаза на певицу.

Удар Кристиана был скорее неожиданным, чем серьезным. Почти никаких следов на лице Мелоди не осталось, и выглядела она сейчас скорее растрепанной и взволнованной.

Ее пальцы скользнули по моей щеке, и я понял, что тянусь к талии девушки. Миг — и она уже рухнула в мои руки, схватившись за мои плечи. А потом я почувствовал касание наших губ, но не игривое и дразнящее, как было в парке, а робкое, будто бы мы оба боялись спугнуть этот момент. Мои ладони скользнули по талии Мелоди, вверх, по спине, к застежке платья, она же стала стягивать с меня рубашку, слегка царапая мою грудь и плечи своими ногтями. Ее волосы упали тяжелыми прядями вниз, закрывая наши лица от всего мира. Наше дыхание обдавало лица жаром, в груди все сжалось от напряжения, а когда застежка все же подалась, и платье девушки стало сползать с плеч, она только сильнее прижалась ко мне.

И я понял, что зря боялся, зря опасался, что все испорчу, если сделаю следующий шаг, потому что все, что сейчас между нами происходило и произойдет дальше — единственно верное и правильное развитие событий. Это было предопределено еще там, в сквере, когда я еще не знал ее, когда понял, что не смогу бросить девушку в беде. Уже тогда эта ночь, наша ночь, была предрешена.

Запись № 24

1289 год новый эры, месяц Барагаз, 12 число, Ламхитан, Парта, 00 часов 23 минуты

Джамар весь вечер просидел за документами.

В углу стола, уже совершенно не скрываясь, стоял почти допитый хрустальный штоф с семейным бренди, из особой коллекции. Тут же — несколько пустых тарелок из-под ужина и закусок, опустевшая корзина с фруктами. Он даже не пускал слуг внутрь, убрать посуду — она так и стояла грязной стопкой прямо за штофом, рискуя свалиться на пол.

Дела шли на лад. Герцог Каул со своим предложением дал тот небольшой толчок, который был так нужен Джамару после смерти госпожи Оверсонг. По возвращению домой вместе с Алишей и Пириусом, он вплотную занялся делами, и оказалось, что директор будто бы готовилась к своей смерти. На складах лежали запасы материалов для производства оружия и боеприпасов, все контракты с поставщиками были обновлены, трудовые договоры с ведущими инженерами и мастерами — продлены на пять лет. Часть нагрузки по логистике легла на их главный филиал на Архипелаге, еще часть — спущена в непосредственные подконтрольные ведомства и представительства. Все, что требовалось от Джамара — вовремя финансировать всю эту машину и подписывать ключевые документы, во всем остальном, к его удивлению, его участие было не столь критично.

Единственное — исследовательский отдел. Тут требовалась твердая рука, ведь число посвященных в святая-святых дома де Гранж сократилось до трех человек: его, Джамара, его старшего сына, Валора де Гранжа, и главного инженера и руководителя лаборатории. Последний, впрочем, лишь догадывался о некоем источнике знаний, никогда не видя книгу воочию, но благоразумно помалкивал. Для всего прочего мира факт существования фолианта был тайной.

Джамар не знал, кто написал этот фолиант, кто был автором, откуда он знал слова и термины, которые только-только внедрялись в повседневную жизнь. Единственное, что было ему известно доподлинно — эта книга была в семье всегда, с момента основания торгово-промышленной империи де Гранжей еще во времена клерийской королевы Сании Великой.

Джамар отложил в сторону ручку и взял в руки резной бокал для бренди. Пара глотков янтарной жидкости плескалось на самом дне, но хозяин кабинета не спешил, думал о своем.

Маловер. Все хорошо, кроме ситуации с Маловером. Он подставлял племянника под новые и новые удары, навешивал на него новые и новые путы, втягивая все глубже в семейные проблемы. Точнее, Джамар хоть и боялся себе в этом признаться, но он просто увяз в бесконечной лжи: скрывать от парня, а теперь и молодого мужчины его происхождение было ошибкой. Едва он увидел фотокарточку, которую прислала ему когда-то Алиша вместе с письмом, нужно было дать команду к эвакуации парня в Ламхитан, домой, к семье. Вместо этого он решил поиграть в наблюдателя, решил, что сын Бренарда будет полезнее в Агионе. А потом — арест Алиши, торги с этой свиньей, исправником Варро, очередной виток лжи.

— Ты много пьешь, — донеслось от окна.

От этого голоса у Джамара застыла кровь, но в