Да, согласен. Тем самым мы израсходуем весь запас препаратов и лишимся самого сильного отряда, но поступил прямой приказ: «Исаева взять живым. Любой ценой». Поэтому мы натравим ополченцев, что сметут охрану этого наглеца, ваша же задача будет избавить от его спутников. Мужчины и женщины. После Исаева они представляют наибольшую опасность.

— Знаете, неуважаемый, сдаётся мне, что, будь здесь Фёдор Иванович, он бы огорчился, что его парней настолько недооценивают, — одновременно со скрипом открывшейся двери произнёс появившийся в проёме мужчина.

Облачённый в разноцветные, но изрядно поблёкшие лохмотья, которые обычно носили наркоманы на поверхности, он стоял, загораживая проём и держал в одной руке странной формы меч, а в другой, голову дежурного, который встречал у запасного входа двух последних гвардейцев.

— Али Викторович, верно? — нарушив гробовое молчание, обратился гость к замершему за трибуной капитану. — Впрочем, не отвечайте. — Повернувшись к ближайшему к двери гвардейцу, неизвестный бросил тому голову. — Подержи, пожалуйста.

— Взять его! — первым среагировал капитан, стоило незнакомцу стянуть себя балаклаву. — Это Иса… Хмф — пфф.

Тела гвардейцев подчинились приказу раньше, чем их разум обработал команду, и, выхватив табельное оружие, они направили его в сторону наглеца, как неожиданно их окутал мрак, а в районе глаз разгорелось пламя, плавящее кости и мышцы и выжигающее всякие мысли, кроме одной. Желания умереть, как можно скорее.

— Не так быстро, ублюдки, — сквозь боль донёсся до ослеплённых гвардейцев, ползающих по полу, будто черви, голос Исаева. — Агаши, пусть эти уроды прочувствуют все, что испытали люди, которых они должны были защищать и которых они превратили в скот.

— С удовольствием, господин, — донёсся до сходивших с ума от боли гвардейцев, а после их кожу вспороли сотни мелких укусов, через которые в их кровь стала поступать очередная порция яда.

— Ну а я, пока вы развлекаетесь, поболтаю с вашим капитаном, — произнёс молодой патриарх, шагая прямиком по телам к обвитому огромной белой змеёй Титову. — Есть у меня к нему пару вопросов.

Глава 17

Любич

Перун

— Капитан Титов, почему не ответили сразу? Глава рода будет недоволен вашей нерасторопностью, — неприятный, будто звук зубной бормашины, раздался мужской голос из динамиков. — И почему я вас не вижу? Немедленно включите камеру!

— С прискорбием вынужден сообщить, что Али Викторович немного занят, — нажав небольшую кнопку на подлокотнике некогда капитанского кресла, я включил камеру. — Но если что-то важное, то можете сказать мне, а я уж непременно ему передам. И даже никому не расскажу. Правда, правда.

— Исаев… — на секунду голос невидимого собеседника дрогнул, но тут же выправился и стал таким же противным, как и раньше. — Игорь Владиславович, насколько мне известно, вы должны быть сейчас в восточной части города. По крайней мере, по последней полученной мной информации.

— Ваша информация несколько устарела, — ответил я. — Может, всё же включите камеру и представитесь? Насколько я понимаю, со мной сейчас говорит отнюдь не Филипп?

— Да, конечно. Извините, — из динамиков раздалось шуршание, а после на экране появилось старческое лицо настолько крупным планом, что я даже смог разглядеть несколько седых волосков, торчащих из мясистого носа. — Позвольте представиться, Гордеев Василий Романович. Один из советников патриарха.

— Советник? — откинувшись на кресло, я шумно отхлебнул свежесваренный кофе из трофейной кружки. — Без обид, но, судя по обстановке в городе, вы — какой-то хреновый советник. Хотя если судить по самому Филиппку, то это даже не удивительно. Яблонька от тыковки… Ну вы знаете.

— Игорь Владиславович, прекращайте этот театр, — морщинистое лицо старика покрылось красными пятнами, но слова он будто чеканил. Ни капли злости или возмущения. — Я прекрасно вас изучил и знаю, как вы ведёте дела. И ваша попытка вывести меня из себя выглядит сейчас, как детская шалость.

— И с какой целью вы меня изучали, позвольте поинтересоваться? — с интересом посмотрел я на странного старикана.

— Устранение вашего рода с политической карты Перуна, разумеется. Подобные вещи всегда должны начинаться с ликвидации главы. У родов, подобных вашему, подданных можно уничтожать десятками, а то и сотнями, но пока они видят, что их патриарх сопротивляется, они будут сражаться. А любое сопротивление — это потеря ресурсов и денег, чего я не одобряю и стараюсь не допускать, — честно произнёс Гордеев. — И если бы не катаклизм, то вы бы уже были либо мертвы, либо находились на Орбитале без единого гроша в кармане. И тот, и другой вариант меня бы устроил.

— Звучит как-то слишком самоуверенно. Но кто я такой, чтобы разочаровывать престарелого советника в его собственных грёзах? — пожал я плечами. — Кстати, так, для протокола, вы же знаете, что я веду запись разговора?

— Это уже неважно, — ответил мужчина. — Раз вы захватили бункер и сейчас допрашиваете капитана Титова, информации о произошедшем у вас и так достаточно.

— Логично, — согласился я с Гордеевым. — Тогда обговорим условия вашей капитуляции? Вы же не думаете, что вам удастся меня убедить не приходить к вам в гости?

— Даже напротив, я предоставлю вам подробный маршрут и отключу систему обороны, которую даже вам не взять с наскоку, — поправив воротник-стойку белого камзола, ответил Гордеев.

— Хм, даже так? — вскинул я брови вверх, не ожидая настолько быстрого решения этого вопроса. — Но вы же понимаете, что когда я к вам приду, то вы и все, кто сейчас находится в лаборатории, умрут? А тех, кто решит убежать, я всё равно рано или поздно найду и лично казню.

— Знаю, — кивнул мужчина. — Но это уже будет их личная проблема, так ведь? Я же бегать не собираюсь и буду вас ждать здесь.

— Ваша точка зрения на подобные вещи начинает мне импонировать, — усмехнулся я.

— Тогда не буду тратить ни ваше, ни моё время, — удовлетворённо кивнул Гордеев. — Мы будем ждать вас.

Странный старик исчез с экрана, и на нём появилась подробная схема тоннелей.

Не удержавшись, хмыкнул. Фактически от бункера гвардейцев до лаборатории было полчаса, ну максимум минут сорок, если брести неспешным шагом.

— Титов раскололся, — появилась на пороге Агаши. — Правда, с нами он уже пойти не сможет. Держался до последнего, так что пришлось кое-что применить из загашника.

— То-то он орал как резанный, — произнёс я, внимательно глядя на лицо девушки. — Ты как, нормально? Надеюсь, угрызения совести не мучают?

— Оставь свои психологические штучки, Исаев, — нахмурилась девушка. — Я всегда придерживалась правилу, собаке — собачья смерть. А уж этому… В общем, на его счастье, времени у нас мало, а так бы я растянула удовольствие на пару дней. Да и его уроды легко отделались.

— Жутковато, конечно, но ход и твоих мыслей мне нравится, — согласился я