Мне действительно стало лучше. Прошел озноб. Восстановилось дыхание. Рука болела чуть меньше, хоть ее и по-прежнему жгло. Она оказалась перебинтована, сверху выступила кровь. Давно запекшаяся. Это хороший знак: кровотечение прекратилось.

— Жить буду, — я слабо улыбнулся. — Спасибо за то, что была рядом. Иначе бы я не справился.

Я посмеялся. Легкие побаливали. Карие глаза Кэтрин вспыхнули синим. Выступили ямочки на бледных щечках.

Извне расстегнули брезент. В палатку пролезли головы дварфа и гнома. Обрадовавшись мне, они перевели взгляд на Кэтрин. Воины нахмурились. Чувства Талдора и Олафа были мне понятны, пусть я и не находился на их месте. Мне досталось мое собственное — не в первом ряду, а на сцене. И кто бы не порывался в дублеры, свою роль просто так я не отдам. Не для этого я прошел через ядовитую слизь и двухдневную агонию, чтобы разбазаривать заслуженные награды.

— С выздоровлением, Макс, — процедил Талдор сквозь зубы.

— Завтрак готов, — кинул Олаф, прикрывая брезент.

Мы снова остались одни. Атмосфера была нарушена внезапным вторжением. Переглянулись, принялись одеваться. Я отвернулся, натянув на себя, порванный в клочья кожаный доспех. Конечно, в таком состоянии сражаться я не мог, но без защиты как-то неспокойно. Кэтрин тоже оделась. По шороху я слышал, как за нижним бельем последовала верхняя одежда.

Откинув брезент, сразу зажмурился. Отвыкнув от солнечного света, вспомнил дни, проведенные в тюрьме. Сравнение плохое, я бы не отказался быть запертым в палатке со своей спутницей. Без спешки и кровожадной нечисти. Но время шло и, судя по тому, как долго я спал, мы сильно опаздывали. Такими темпами придем к Порталу, когда он уже будет разрушен. Хотя, даже для меня это слишком оптимистично. Портал может перемолоть нас как слепых котят, и тогда ядовитая слизь покажется мне острым соусом, оттенявшим вкус стейка. Безумно захотелось мяса.

Только подумав, я уже уловил знакомый аромат. Олаф стоял у костра.

— Запасов осталось мало. До конца пути не хватит. Придется охотиться, не меняя маршрут, — промычал он с набитым ртом.

— Если Максу полегчало, то эта задача как раз для него. Он же у нас лучник, — усмехнулся Талдор, подавая мне чай.

Его остановил Олаф. Отведя руку дварфа в сторону, он протянул флягу. Внутри что-то булькнуло.

— Подкрепись элем, он полезнее. Чай тебя быстрее в могилу сведет.

— Не знал, что выпивка у тебя залог здоровья, — ответил, принимая чай Талдора вместо фляги Олафа.

— Скажем так, приятный бонус, — бросил гном.

Мы сидели у тлеющего костра, планируя двигаться дальше. Олаф скреб палкой, засыпая угли землей. Талдор внимательно изучал карту. Он хмурился.

— Придется немного срезать, отклониться от основного маршрута. Так выйдет быстрее, в противном случае даже времени, оставленного про запас, нам не хватит. С каждым днем мы отстаем все больше.

— Естественно, мы же буквально стоим на месте, — усмехнулся Олаф.

— Так важно успеть в срок? — наивно спросила Кэтрин.

— Опаздывать могут позволить себе только девушки на свидании, — ответил я, расправляясь с последним куском сочного мяса. Силы ко мне возвращались, как и неуместные шутки.

— А ты в девушках разбираешься, я погляжу, — кольнул Талдор, глядя на нас с Кэтрин.

Теперь мне не избавиться от их насмешек. Ничего, смех позади говорит о том, что я в лидерах.

— У всех отрядов стоит задача прибыть в положенное место и штурмовать Портал. Понятное дело, что будет небольшая разница во времени, но как раз это и позволит заменять павших товарищей и не снижать давление на монстров, — ответил Талдор, больше всех понимая, что мы вообще тут делаем.

Так обычно и бывает, что в команде один толковый воин ведет за собой остальных. А что взять с нас? Я тут почти ничего не знал, Олаф больше интересовался выпивкой, а Кэтрин кошкодевочка и этим все сказано.

В теле еще чувствовалась слабость, но мне было значительно лучше. Подкрепившись, я медленно приходил в себя, набираясь сил. Как минимум, угроза гибели миновала. Хотя смерть была очень близко. Отряд хорошо себя показал в столкновении с нечистью. Пусть это и был первый наш бой, но выяснилось, что мы можем дать отпор не только паре хилым тварям. Не без острых моментов, конечно, но куда уж без них? Считайте, выдержали интригу.

— Макс, ловко ты придумал с горящими стрелами, — обратился ко мне Олаф, — но почему без стиля?

— Мы могли погибнуть, уцелели лишь чудом, — поддержал Талдор.

Вопрос поставил меня в тупик. Я так и не придумал никакого объяснения. Как им донести, что я без способностей? И почему не предупредил их раньше? Врать, нести околесицу, как с троллями, или выложить начистоту? Еще никто не знал всей правды, и мне хотелось быть хоть с кем-то откровенным.

Тут Кэтрин вступилась, положив конец моим размышлениям:

— Такое бывает. Из-за пережитого стресса не можешь сосредоточить энергию. Макс, у тебя ведь так?

По ее глазам я сразу все понял. Она солгала. Из-за простого стресса не может быть таких далекоидущих последствий.

— Все верно, сам не знаю, что на меня нашло, — кивнул я.

Дварф и гном промолчали. Должно быть чувствовали, что не все так гладко, но не нашлись, что возразить. Спасало еще, что я здорово помог отряду, поэтому задачу линии поддержки исполнил. Еще и пережил ядовитую слизь. Герой, одним словом. Поэтому на этот раз они от меня отстали. Надолго ли?

Костер затушили остывшим чаем. Олаф не дал вылить свой эль, поэтому его он просто допил в два глотка. Кэтрин собрала спальники. Талдор заканчивал убирать палатки и навесной тент.

Наш поход продолжался, и следующий привал ожидался нескоро.

Внутренние позывы подсказали, что надо справить нужду. Отойдя недалеко от лагеря, я вгляделся в лес. Дышалось легко и свободно. Пропал зловонный запах. Улетел вместе с пеплом. Стояла чудесная погодка, и можно было бы быть счастливыми, если бы не осознание постоянной опасности.

После недавней победы уверенности в собственных силах прибавилось. Теперь я знал, что мне делать. Стрелы еще были, воспламеняющей мази Талдора тоже хватало. Беспокоиться не о чем — я мог положиться на команду. Каждый из них проявил себя достойно, встав с товарищем плечом к плечу.

Вспомнил, что так и не поблагодарил Олафа. А он ведь спас меня практически голыми руками! Каким бы грубым он ни был, когда дело касалось чужих жизней, первым бросался на помощь. Да