Они поговорили о детях и нашли общий язык. Корт сказал, что ему не нужно ее наследство. Аннелию это обрадовало, поскольку Алекс вряд ли одобрит их брак. Жизнь в Шотландии? Да она согласилась бы жить с ним хоть на луне.

Но существовало нечто, с чем Аннелия ни за что не смирилась бы...

Аннелия привела себя в порядок и спустилась вниз; увидев ее, Корт отвел взгляд. Молодая женщина едва не расплакалась. Но в следующий момент, убедившись, что никого нет, он бросился к ней, прижал ее к стене и крепко поцеловал.

– Я заждался тебя.

– Не надо было уходить, – произнесла она с облегчением.

– Проснувшись, я снова захотел тебя, но опасался, что ты смутишься. Потому и ушел.

– Разумеется, я смутилась бы.

Корт взял выбившийся у нее из прически локон и намотал на палец.

Он вел себя так, словно впервые увидел ее. Аннелия с восторгом смотрела на него, высокого, широкоплечего, стройного, с загорелым лицом. Ей казалось, что она никогда не видела более красивого мужчину.

И этот мужчина принадлежал ей.

Аннелия нахмурилась. Ее грыз червь сомнения.

– Анна, – заговорил Корт, – для меня это так же ново, как и для тебя.

– Ты никогда не лишал девушку невинности?

– Никогда.

– Правда? А меня почему лишил?

– Слишком велико было искушение. Я не смог совладать с собой.

– А у тебя не появится желание сделать то же самое с другой женщиной? – спросила она, стараясь не выдать своего волнения.

Глаза его сузились, взгляд стал серьезным.

– Нет, никогда. Ты жалеешь о том, что случилось? Она почувствовала, как он напрягся.

– У тебя не будет другого мужчины, Анна, – решительно заявил Маккаррик, – отныне ты моя. Взгляни на меня.

Аннелию удивил его резкий тон. Он едва сдерживал ярость.

– Скажи, что тебя мучает? – Голос его потеплел.

– Ты как-то говорил, что тебе нужен гарем, что одной женщины тебе мало. Я знаю, многие так живут, мне это втолковывали с детства, но я хочу, чтобы ты принадлежал только мне.

– Что ты имеешь в виду? – Голос его стал намного спокойнее.

В этот момент Аннелия поняла, что все ее поступки противоречили тому, чему ее учили. Но ей это нравилось.

– Я не хочу тебя ни с кем делить. Я буду преданной и верной, и ты должен отвечать мне тем же.

Аннелия понимала, что это неразумно, но при одной лишь мысли, что он может ей изменить, приходила в ужас.

– Ты как-то сказал мне...

– Когда?

– Ночью на берегу. Сказал: зачем иметь одну, когда можно иметь многих. – Голосу нее дрожал, глаза блестели от слез.

– Продолжай.

– Я этого не вынесу.

Он взял ее за подбородок, повернул лицом к себе и крепко поцеловал. Аннелия отстранилась от него. Он не ответил на ее вопрос.

– Анна, в прошлую ночь ты единственная была мне нужна. И так будет всегда.

В последующие две недели, куда бы Аннелия ни пошла, в библиотеку ли, или в гостиную, Маккаррик следовал за ней и молча протягивал ей руку. Она брала его руку и не отпускала. А когда они поднимались в спальню, она чувствовала, как Маккаррик гордится ею.

Ее шотландец был невероятно внимателен к ней и предусмотрителен. Он посылал за ее любимой едой, доставал для нее книги и тронул до глубины души, когда принес ей готические романы.

Каждую ночь, лежа в постели, они вместе читали. Иногда Аннелия читала вслух, положив ему голову на колени, а он гладил ее волосы.

Бывало, что Корт читал ей неприличные поэмы, намеренно усиливая свой акцент, и Аннелия хохотала до слез, до колик в животе.

Как-то утром, когда она потянулась, он, как обычно, предостерег ее:

– Будь осторожна с рукой.

– Клянусь, – ответила она, – ты заботишься о ней больше, чем я.

– Я люблю смотреть, как ты потягиваешься, ноты не должна забывать, что рана еще не зажила.

– А шрам сделает меня в твоих глазах менее привлекательной?

– Это невозможно, Анна, – ответил он. – Стоит мне посмотреть на раненую руку, и я вспоминаю, что мы чудом спаслись.

Они были счастливы. Но Корт ни разу не заговаривал о женитьбе. Аннелия тоже. Со дня на день должен был появиться Алекс. Иногда Аннелии казалось, что Маккаррик ждет приезда ее брата, чтобы попросить у него ее руки. Впрочем, это было полным абсурдом.

Зачем Маккаррику просить то, что он уже имеет?

Пусть Маккаррик ничего ей не обещает. Но в один прекрасный день Аннелия непременно скажет ему, как сильно его любит.

Вернувшись домой, Хью застал Корта за столом рядом с Аннелией. Обняв ее за шею, Корт что-то нашептывал ей на ухо. Хью предложил брату выпить после обеда по рюмочке. Корт хотел пойти вместе с Анной, но она отказалась, сказав, что устала, и поднялась к себе.

– Как это случилось, Корт? – спросил Хью, опустившись в кожаное кресло в кабинете.

– Я дошел до точки и потерял самообладание.

– Ты не поэтому лишил ее невинности. У тебя железная воля. Уж кто-кто, а я хорошо это знаю. Ты принял вполне обдуманное решение. – Он глубоко вздохнул. – Теперь ты вынужден будешь жениться на ней. И что еще более важно, такой женщине, как она, придется выйти за тебя замуж.

– Но ее влечет ко мне.

– Неужели ты думаешь, что ее удовлетворит жизнь в полуразрушенном доме четырехсотлетней давности? Не говоря уже о том, что дом этот находится вдали от цивилизации. Даже портниха не доберется туда, чтобы сшить туалеты твоей жене.

– Она и раньше жила вдали от цивилизации.

– Она хоть знает, кто ты? Будь реалистом, Корт.

– Хочешь сказать, что надо мной висит проклятие, что я не способен иметь детей и к тому же еще наемник?

– Совершенно верно, – спокойно ответил Хью. Этого было достаточно, чтобы разгневанный Корт вскочил и выбежал из кабинета. Проходя по дому, он сердито смотрел на все, что его окружало. Здесь Анна видела богатство, множество слуг и чувствовала себя комфортно, но это вовсе не означало, что ей понравится его более чем скромное жилище на севере Шотландии.

Ведь Аннелия и в самом деле ничего не знала о нем, считая, что он в высшей степени деликатен в постели. Однако ему стоило невероятных усилий сдерживать свои инстинкты.

Зайдя в ее комнату, он увидел ее спящей на животе, простыня была сброшена, волосы рассыпались по подушке. Все выглядело так, как в ее спальне в Андорре, когда он туда зашел ночью. Тогда он смотрел на нее, представлял себе, как касается рукой ее тела. Корт помнит, как он жаждал ее, как злился, понимая, что такая утонченная леди никогда не будет принадлежать ему.