прозрачности произведении – разве что ту, в которой они сами погрязли по уши. Заурядная, но блестяще выписанная история провинциальной дамочки, «порочной по природе своей» (слова Флобера), погубившей себя и мужа и обрекшей дочь на сиротство и нищету; да 4 эпизода эфемерного посягательства автора на еще более эфемерное целомудрие законодателей морали – вот, пожалуй, и все прегрешения писателя. Вполне понятно недоумение прозаика, впоследствии вопрошавшего: «Можно ли написать что-то более безобидное, чем моя несчастная “Бовари”, которую таскали за волосы, точно распутную женщину, перед всей исправительной полицией?»

Однако же процесс состоялся, и процесс нешуточный, повлиявший на творчество многих современников Флобера и на искания его последователей.

Была еще одна причина – публикация романа явилась поводом, чтобы властям устроить политический суд над неугодным им либеральным издательством «Ревю де Пари».

Романом вплотную занялось МВД. Обнаружив в тексте факты «оскорбления общественной морали», стали готовить процесс. И хотя Флобер добился аудиенции у министра народного образования и у префекта полиции, заручился поддержкой (на словах) многих литераторов и ряда издательств, гнева правоохранительных органов избежать романисту, попавшему «в водоворот лжи и бесчестья», не удалось. «Влиятельные женщины, в частности императрица, ходатайствовали за автора. Однако император заявил: “Оставьте меня в покое!”, и делу был дан ход» (А. Моруа).

29 января 1857 г. перед 6-й палатой исправительной полиции в переполненном зале Дворца правосудия в Париже предстали автор нашумевшего романа Гюстав Флобер, редактор журнала «Ревю де Пари» Леон Лоран-Пиша и типограф Огюст Пийе. По мнению историков, процесс «проходил крайне формально».

Генеральный прокурор Эрнест Пинар обвинил автора и издателей «Госпожи Бовари» в безнравственности, в «реализме» – отсутствии положительного идеала, непристойности и богохульстве, проиллюстрировав свою речь «порнографическими» цитатами из романа. «Обвинительная речь на суде изобиловала восклицательными знаками». Несмотря на категоричность прокурора, заявившего, что роман оскорбляет общественную мораль, обвинение больше напоминало критический разбор произведения, вполне квалифицированный, но в целом странный и даже комичный в здании суда.

Руанский адвокат Флобера г-н Мари-Антуан-Жюль Сенар не подвел своего подзащитного. В «блистательной» 4-часовой речи, усладившей публику, защитник «уничтожил товарища прокурора, который корчился в своем кресле, после чего заявил, что не станет отвечать». Сенар представил в выгодном свете семью Флобера, его отца-хирурга, братьев, самого Гюстава; перещеголял прокурора в критическом разборе романа, процитировал письмо знаменитого писателя и политического деятеля А. де Ламартина о том, что «Госпожа Бовари» – самое прекрасное произведение, которое тот читал за последние 20 лет; развенчал все обвинения прокурора в непристойности «Бовари», завалив его «вольными» цитатами из Боссюэ, Масийона, Шенье, Мюссе, неприличными эпизодами из Монтескье и Руссо.

Защитник убедительно показал, что «отмеченные отрывки, хотя и заслуживают всяческого порицания, занимают весьма небольшое место по сравнению с размерами произведения в целом». Главный акцент адвокат сделал на том, что роман вовсе не безнравственное, а напротив, глубоко нравственное произведение, т. к. аморальная героиня наказана за свои ошибки. (Именно это обстоятельство сильнее всего повлияло на мнение присяжных и судей.) Точку Сенар поставил, назвав «Госпожу Бовари» шедевром.

Целую неделю присяжные ломали голову над решением. Наконец 7 февраля они вынесли свой вердикт, осуждавший обвиняемых за легкомыслие, которое те проявили, опубликовав «оскорбительное для общественных нравов произведение»; но поскольку не было установлено явной вины журнала и автора, их оправдали и освободили от судебных издержек.

Лучшую оценку этому суду дал Пинар – на следующем суде, где он выступал обвинителем «Цветов зла» Ш. Бодлера. «Обвинять книгу в оскорблении общественной морали – дело тонкое, – сказал прокурор. – Если из этого ничего не выйдет, автора ожидает успех, он окажется чуть ли не на пьедестале, и получится, что его просто-напросто травят».

Флобера суд сломал и сделал затворником. Шумиха, поднятая вокруг его первой книги, отвратила писателя от реалистической прозы, но для его детища процесс явился прекрасной рекламой. «Госпожа Бовари» дважды вышла в 1857 г. тиражом 6,6 и 15 тыс. экз. без каких-либо купюр. Автор посвятил роман г-ну Сенару: «Дорогой и знаменитый друг! Позвольте мне поставить Ваше имя на первой странице этой книги, ибо Вам главным образом я обязан ее выходом в свет. Ваша блестящая защитительная речь указала мне самому на ее значение, какого я не придавал ей раньше».

Оба тиража мгновенно разошлись и вызвали неподдельный интерес читателей и разноречивые мнения критики – от «искусства второго сорта» (П. Лимейрак) до «чуда» (Ш. Бодлер).

Флобер как-то признался, что «хотел передать в книге ощущение цвета плесени». Однако же читатели, созревшие до того, чтобы воспринимать пошлых мещанок как героинь своего времени, и книгу в целом восприняли неким праздничным фейерверком чувств, в котором истинные трагедии стали незаметными.

В 1864 г. Ватикан запретил «Госпожу Бовари» и внес ее в «Индекс запрещенных книг».

Мировое признание к «Госпоже Бовари» пришло в XX в., когда многие читатели и литераторы причислили ее вслед за «Анной Карениной» Л. Н. Толстого к лучшим романам всех времен.

Суд над «Цветами зла»

Убрав за скобки злодеяния маньяков и преступления против человечества, видим, что большинство судебных дел посвящено низменным страстям и заурядным правонарушениям. На сером этом фоне необычно, когда на суд выносят сочинения поэта по обвинению в безнравственности, и вдруг вместо кляуз и раздоров в зале заседаний звучат поэтические строки. Когда истцом выступает общество, взращенное на этой самой безнравственности да еще пополам с ханжеством, а ответчиком – Шарль Бодлер, автор поэтического сборника «Цветы зла».

Безумье, скаредность, и алчность, и разврат

И душу нам гнетут, и тело разъедают;

Нас угрызения, как пытка, услаждают,

Как насекомые, и жалят и язвят.

Упорен в нас порок, раскаянье – притворно;

За все сторицею себе воздать спеша,

Опять путем греха, смеясь, скользит душа,

Слезами трусости омыв свой путь позорный.

В этих строфах из вступления к «Цветам зла» заявлена основная тема книги – разъедающие душу и тело пороки, непрерывные и тщетные боренья с ними, мазохистские угрызения совести. Глубоко несчастен и главный герой – человек, отошедший от Бога, но еще не пришедший к сатане.

Первое издание «Цветов зла» вышло 25 июня 1857 г. тиражом 1100 экз. Через 11 дней автора привлекли к суду за богохульство и нарушения норм общественной морали. Поэту и его детищу грозил суд. Читающий и пишущий Париж еще не остыл от предыдущего процесса Г. Флобера и его романа «Мадам Бовари». Дела Флобера и Бодлера не были чем-то уникальным в ту пору. Годом ранее скабрезный роман бульварного романиста К. де Монтепена «Наштукатуренные девки» вызвал скандал в обществе, за что автора его приговорили к 3 месяцам тюрьмы и штрафу в 500 франков.