окрестных дождевых лесов, заполнили кратер водой, которая со временем стала глубокой и слоистой. Время от времени озеро ни с того ни с сего начинало клокотать, а из его бескислородных глубин поднималось облако невидимого газа. Иногда это были вулканические газы, иногда — побочный продукт жизнедеятельности бактерий и водорослей. Независимо от происхождения, эти испарения были ядовитыми и быстро душили все живое на своем пути — животных, которые плавали у поверхности озера, бродили у берега, лазали по ветвям над водой, летали вверху или ели водяные лилии на отмели.

Сраженные убийцей, не оставлявшим материальных улик, животные соскальзывали в стоячие глубины озера и выглядели совершенно невредимыми. Без кислорода — катализатора разложения — их трупы оседали на дне и медленно затягивались илом, превращаясь в удивительные окаменелости: не просто скелеты, а подобия реальных животных, с шерстью, с последней трапезой в желудке, а в некоторых случаях с нерожденными детенышами во чреве. Целые экосистемы запечатлелись таким образом в сланцах, пропитанных керогеном — продуктом распада водорослей, опускавшихся на дно рядом с животными. Тысячи мессельских находок отражают все многообразие живого — от цветов до насекомых, от рыб до черепах, от ящериц до крокодилов, от птиц до млекопитающих.

Самка Eurohippus из Месселя с сохранившимся плодом (обведен кружком).

Иллюстрация из статьи Franzen et al., 2015, PLoS ONE

Хотя в рассказе я не обозначал их названия, возможно, вы уже опознали типы млекопитающих, о которых я пишу. Кобыла — это лошадь, только маленькая: представители вида еврогиппус (Eurohippus) едва доходили бы до лодыжки современного рысака. В Месселе найдено несколько скелетов еврогиппуса с одиночным плодом на поздних сроках, свернувшимся в матке, словно на снимке УЗИ, в окружении следов плаценты. Листогрыз с пушистым хвостом — грызун айлурав (Ailuravus), напоминавший белку. Его собрат по древесной жизни, тот, что с противопоставленными большими пальцами, — примат дарвиний (Darwinius), наш древний родственник. Муравьед — эоманис (Eomanis), один из первых известных панголинов, ныне находящихся под угрозой исчезновения, потому что их чешуя пользуется популярностью в азиатской народной медицине. Хищник называется лесмезодоном (Lesmesodon), и хотя его родственные отношения не выяснены, он, вероятно, является примитивным плотоядным собратом кошек и собак. Съеденный им тонконогий любитель фруктов — месселобунодон (Messelobunodon), парнокопытный родич коров, овец и оленей, с четным количеством пальцев. Рыбный падальщик с игольчатой шерстью — макрокранион (Macrocranion), из линии ежей. А крылатые насекомоядные, занимавшиеся эхолокацией над озером, — конечно, летучие мыши: из Месселя известно несколько видов, и их ископаемые остатки — одни из самых распространенных в нефтеносных сланцах.

В этом сообществе млекопитающих было больше видов, намного более разнообразных по экологии, рациону, строению тела и поведению, чем в палеоценовых фаунах Нью-Мексико и любых других экосистемах млекопитающих палеоцена. Как палеоценовое разнообразие было богаче мелового, так и эоцен стал богаче палеоцена. Помимо этого, у мессельских млекопитающих есть две особенности, которые сразу бросаются в глаза.

Во-первых, все млекопитающие в моем рассказе — плацентарные. В джунглях Месселя жили и метатерии, представители клана сумчатых, но они были настолько малозаметными персонажами, что едва ли стоят упоминания. Среди тысяч скелетов животных, извлеченных из отложений древнего озера, лишь пять принадлежали метатериям. Это были всеядные животные, которые с помощью цепкого хвоста и крепких лап лазили по веткам, как опоссумы, но их явно уже вытесняли из древесных ниш грызуны и приматы. Их судьба отражает более широкую эволюционную историю: после того как метатериев подкосило мел-палеогеновое вымирание, они сумели удержаться в Европе, Азии и Северной Америке еще на несколько десятков миллионов лет, но затем исчезли во всем Северном полушарии. Их род спасло расселение в Южной Америке и Австралии, где они обрели второе дыхание, — мы еще вернемся к этому сюжету. А что с многобугорчатыми, этой ведущей группой, столь распространенной в меловом периоде, представители которой пережили вымирание и выросли в эпоху палеоцена? В мессельских отложениях нет и следа их — ни единого скелета, челюсти и даже ни одного характерного зуба в виде кирпичика лего. В то время, когда озеро Мессель накапливало свои погребенные сокровища, многобугорчатые уже находились в процессе вымирания, а к концу эоцена, около 34 млн лет назад, исчезли вовсе.

Вторая важная особенность мессельской фауны состоит в том, что эти плацентарные для нас узнаваемы. Мы можем распределить их по основным подгруппам, существующим и ныне. Героиня нашего рассказа, самка еврогиппуса, — лошадь. Обладатель пушистого хвоста айлурав — грызун. Цепляющийся за ветки дарвиний — примат и т. д. Этот номер не проходит с палеоценовыми млекопитающими, жившими в первые 10 млн лет после вымирания динозавров. Как вы помните из предыдущей главы, Нью-Мексико в эпоху палеоцена населяло множество плацентарных, но у них странный вид, и их трудно классифицировать. Что значит, черт побери, «кондиляртр», или «тениодонт», или «пантодонт» — три ключевые группы, открывшие новую Эру Млекопитающих в первые сотни тысяч лет после падения астероида? У них нет явных общих признаков с современными группами плацентарных — таких как резцы грызунов или противопоставленный большой палец приматов. Напротив, они выглядят неспециализированными, примитивными, так что их даже игнорируют как «архаических» плацентарных. Еще со времен первых находок их окаменелых остатков в конце XIX в. Эдвард Коп и легионы палеонтологов не могли разобраться, где же их место на родословном древе млекопитающих.

Родословные млекопитающих ученые составляют уже больше века. Общепринятое мнение закрепила основополагающая классификация, созданная в 1945 г. Джорджем Гейлордом Симпсоном и обоснованная в 350-страничном манифесте. Симпсон был одним из титанов палеонтологии XX в., тех, что вывели окаменелости на авансцену эволюционной биологии, доказав, что ископаемые виды подчинялись тем же законам естественного отбора, которые действуют в наши дни. Поработав коммивояжером, Симпсон поступил в колледж, где влюбился в окаменелости, и в возрасте 22 лет устроился в свою первую полевую экспедицию в качестве шофера — хотя и не умел водить машину. Через несколько лет он стал куратором Американского музея естественной истории и регулярно бывал на раскопках в Нью-Мексико, изучая эоценовые отложения, лежащие выше палеоценовых, которыми занимался Коп. Карьеру Симпсона прервала Вторая мировая война, во время которой он служил разведчиком в Италии и Северной Африке. Он не только получил две Бронзовые звезды, но и, по его словам, не подчинился приказу генерала Джорджа Паттона сбрить бороду, пожаловавшись непосредственно Дуайту Эйзенхауэру, главнокомандующему силами США в Европе и будущему президенту.

Подборка фото ископаемых млекопитающих из Месселя: Macrocranion (вверху), Lesmesodon (внизу слева) и Messelobunodon (внизу справа).

Фотографии Х. Зелла, Норберта Миклича и Ghedoghedo соответственно

Симпсон