себя шорты из лайкры и старую футболку с эмблемой университета, которую Мейсон хотел выбросить, и иду на кухню.

Еды в холодильнике хватает, но хочется чего-нибудь свежего, поэтому падаю на диван и решаю написать Ноа.

Я: В холодильнике сплошной отстой.

Роняю телефон на грудь и решаю проверить, какие новые фильмы есть на канале Prime. Успеваю просмотреть пару трейлеров, когда мой телефон подает звуковой сигнал.

Ромео: Running low[30], Джульетта?

Я: Да просто Running on empty[31].

Ромео: Taking it back?[32]

Я: Музыка замечательна именно тем, Ромео, что она неподвластна времени!

Ромео: Это как Шекспир, что ли?

Я хохочу.

Я: Да, Ноа, прямо как Шекспир.

Интересно, знает ли он, чем закончилась история Ромео и Джульетты?

Я: У меня есть все необходимое, чтобы приготовит спагетти. То есть банка дешевого соуса, мясо и лапша. Хочешь прийти и подстраховать, чтобы я не спалила общежитие?

Нервно прикусываю губу. У него, скорее всего, планы, и это нормально.

Может, прежде чем приглашать к себе, надо было сначала узнать, не занят ли он?

А вдруг он с девушкой.

А вдруг он… с Пейдж.

Хмурюсь, прогоняю неприятную мысль, а телефон снова дзинькает. Сжимаю его в руке, но слишком нервничаю, чтобы посмотреть, что он мне ответил.

– Плевать! – Вскакиваю и снова иду на кухню.

Приготовлю, даже если он не захочет или не сможет приехать. Когда Кэм готовит что-то для ребят, я обычно занимаюсь посудой, или открываю банки, или взбиваю что-то, если надо что-то взбить… Помогаю, одним словом. К тому же Ноа научил меня кое-чему, да. Поэтому я смогу приготовить сама.

Только вот я не хочу готовить в одиночестве.

Выкладываю продукты на столешницу и разглядываю их, потирая руки. Тяжело вздохнув, беру телефон, чтобы проверить сообщения. И в ту же секунду радостно улыбаюсь.

Он едет.

Меньше чем через тридцать минут мы уютно устраиваемся на моей кухне – не все ж на его кухне готовить.

– Зачем ты это делаешь? – Встаю на цыпочки, пытаюсь заглянуть Ноа через плечо.

Он смеется. Чуть повернувшись, мягко отодвигает меня в сторону – ему слишком тесно.

– Нужно посолить воду, чтобы макароны получились вкусными.

– Это как-то странно – солить воду. – Подпрыгиваю и сажусь на столешницу рядом с плитой. – Воду же ты потом выльешь, а соль в ней просто растворится, разве нет?

– Макароны пропитываются этой солью, – дразнится Ноа и кладет ложку рядом со мной.

Кокетливо закатываю глаза, беру ложку и перекладываю ее на специальное маленькое блюдце.

Ноа поворачивается к своей сумке, достает из нее банку оливок, свежие грибы и что-то зеленое.

Он смотрит на меня и улыбается.

– Дешевый соус можно превратить в нечто стоящее, если добавить в него пару ингредиентов.

Наблюдаю, как он помешивает соус в кастрюльке.

– Еще один совет твоей мамы?

Ноа кивает, отвечает не сразу, но в конце концов говорит:

– У нас никогда не было лишних денег, но ей всегда удавалось превратить дешевку в нечто дорогое и изысканное.

– А откуда ты знаешь, какие продукты можно смешивать, чтобы получилось вкусно?

– В Гугле смотрю.

Я смеюсь, Ноа тоже посмеивается и продолжает готовить, объясняя мне при этом, что он делает.

Мне нравится, как он объясняет каждое свое действие.

– Соус всегда лучше готовить заранее. Чем дольше он варится, тем лучше раскрывается его вкус. Но мы не будем варить его слишком долго.

Наблюдая за ним, заправляю прядь волос за ухо.

– Знаешь, я ведь всерьез тогда сказала, что из тебя вышел бы отличный шеф-повар. Мне и правда кажется, что у тебя бы это получилось.

Ноа на секунду поднимает на меня глаза, потом снова утыкается в кастрюлю.

– Спасибо.

– А ты на самом деле помогал своей маме готовить ужин?

– Каждый вечер.

– Да? – Я улыбаюсь, упираюсь локтем в колено и подпираю ладонью подбородок.

– Ага. Я возвращался домой после тренировки или игры, а она примерно в это же время возвращалась с работы, и мы вместе готовили. Иногда это был просто сыр на гриле, а случалось, мы пытались приготовить ризотто и сжигали его пару раз, пока не стало получаться как надо.

– Значит, после игры, вместо того чтобы идти гулять с друзьями, ты возвращался домой и готовил с мамой ужин? – Мой голос дрожит, когда я задаю этот вопрос, а в животе порхают бабочки.

Как же это трогательно…

– Не пойми меня неправильно, гулять я ходил, – усмехается Ноа.

– Но только после ужина с мамой.

– Да, после ужина.

Он не смотрит на меня, но я киваю.

– Ты был хорошим сыном, да? Послушным ребенком.

Теперь Ноа смотрит на меня:

– Да, так и было.

– И ты делаешь все это ради нее: учишься, играешь в футбол? Ты стараешься быть лучшим, чтобы она это увидела? Чтобы поняла, что ты ценишь ее и все, что она для тебя сделала? Она ведь дала тебе все, и даже больше, и теперь ты хочешь сделать то же самое для нее.

Ноа хмурится:

– Я бы не простил себе, если бы подвел ее, особенно когда она была рядом. Она посвятила мне всю свою жизнь, сделала меня тем, кто я есть сейчас. Я в долгу перед ней, и я должен отблагодарить ее за этот щедрый дар.

– Это не было даром, Ноа, – тихо говорю я. – Ты заслужил то, что у тебя есть, и этим ты должен гордиться.

Ноа поворачивается обратно к кастрюле. Откашливается, берет деревянную ложку, помешивает соус, потом подносит ложку к губам и дует. И поворачивается ко мне с ложкой в руках. Он делал так и раньше много раз. Каждый раз, когда мы готовим. Так почему меня каждый раз охватывает дрожь?

Я открываю рот, и он просовывает ложку между моими губами. Перехватываю у него ложку и хочу спрыгнуть со столешницы. Но он придвигается ближе и не дает мне этого сделать. Сильные руки обхватывают меня за бедра и удерживают. Я поднимаю на него глаза, у меня перехватывает дыхание. Мы близко-близко друг к другу, и он, похоже, не спешит отстраниться.

Его близость, его прикосновения – это так неожиданно… Чувствую, как волоски встают дыбом, и мне приходится напомнить себе, что нужно дышать.

Ноа медленно отпускает меня.

– Все в порядке? – Он произносит это как-то хрипло и, не отрываясь, смотрит на мои губы.

– Да. Ноа?

Он смотрит мне в глаза.

Поцелуй меня.

Неожиданная мысль пронзает меня, я в удивлении распахиваю глаза, краснею и смущаюсь.

Он замечает