связь с Богом. Идея о личном самоусовершенствовании исходила «из убеждений, что человек вечен, что он не простое земное животное, а связан с другими мирами и с вечностью»[151]. Наилучший пример личного самоусовершенствования мы видим в святых: «святые… светят и всем нам путь освещают» [152]. Они суть «положительные характеры невообразимой красоты и силы»[153]. Они – идеал для всех, они вожди, чтобы вести нас, как блудных сынов[154].

В своем пророческом видении Достоевский видит всех людей всех времен судьбоносно связанными между собой. Таинственным, но очень реальным образом, все люди – в каждом человеке и каждый человек – во всех людях. Отсюда ответственность каждого человека за все и вся на земле. Достоевский учит: «…каждый единый из нас виновен за всех и за вся на земле несомненно, [не только по общей мировой вине, а единолично каждый за всех людей и за всякого человека на сей земле.] Сие сознание есть венец [пути иноческого, да и] всякого человека на сей земле»[155]. Человек есть настоящий человек, когда он чужие грехи ощущает как свои и кается в них. «Одно тут спасение себе, – благовествует Достоевский, – возьми себя и сделай себя же ответчиком за весь грех людской. Друг, да ведь это и вправду так, ибо чуть только сделаешь себя за всё и за всех ответчиком искренно, то тотчас же увидишь, что оно так и есть в самом деле и что ты-то и есть за всех и за вся виноват»[156].

Вопрос вопросов: как дойти до убеждения, что существуют две величайшие ценности: Бог и бессмертие души? Любовью, отвечает Достоевский. «Постарайтесь любить ваших ближних деятельно и неустанно. По мере того как будете преуспевать в любви, будете убеждаться и в бытии Бога, и в бессмертии души вашей. Если же дойдете до полного самоотвержения в любви к ближнему, тогда уже несомненно уверуете, и никакое сомнение даже и не возможет зайти в вашу душу»[157].

Там, где мала любовь, мала и вера в Бога и в бессмертие души. Там, где нет любви, – там полный мрак неверия, а это означает ад. Ибо: «Что есть ад?» – спрашивает Достоевский и отвечает: «Страдание о том, что нельзя уже более любить»[158].

Любовью постигается не только тайна Бога и бессмертия души, но и тайна всякого создания вообще. «Любите всё создание Божие, – советует Достоевский, – и целое и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч Божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь и тайну Божию постигнешь в вещах. Постигнешь однажды и уже неустанно начнешь ее познавать всё далее и более, на всяк день. И полюбишь наконец весь мир уже всецелою, всемирною любовью»[159].

Со своих пророческих высот Достоевский ясно видел трагедию Европы. И обнаружил ее причину. Причина состоит в том, что Европа римокатоличеством и протестантством исказила и погубила Образ Богочеловека Христа. И из-за этого там все помутилось и пришло в хаотическое состояние. Это, однако, только половина пророчества Достоевского, другая же половина его вот в чем: величайшая драгоценность всех миров, Образ Богочеловека Христа, полностью сохранен в Православии. И христоустремленный апостол благовествует: «Утраченный (в Европе. – Прим. ред.)… образ Христов сохранился во всем свете чистоты своей в Православии»[160], поэтому ничего другого и не надо, ибо Православие всё. «Надо, чтобы воссиял в отпор Западу наш Христос, которого мы сохранили и которого они и не знали!»[161] «Россия… несет внутри себя драгоценность, которой нет нигде больше, – Православие… она – хранительница Христовой истины, но уже истинной истины, настоящего Христова образа, затемнившегося во всех других верах и во всех других народах»[162]. «И, может быть, главнейшее предызбранное назначение народа русского в судьбах всего человечества и состоит лишь в том, чтоб сохранить у себя этот божественный образ Христа во всей чистоте, а когда придет время, – явить этот образ миру, потерявшему пути свои!»[163]

Многое в Европе провозглашено силой и могуществом, но для Достоевского нет силы, кроме Христа, и не может быть могущества, кроме Христа. Поэтому он пророчески убедительно заявляет: «Христос… наша русская теперь сила»[164]. «Сущность русского призвания… состоит в разоблачении перед миром русского Христа, миру неведомого и которого начало заключается в нашем родном Православии. По-моему, в этом вся сущность нашего будущего цивилизаторства и воскрешения хотя бы всей Европы и вся сущность нашего могучего будущего бытия»[165]

Россия своей таинственностью стала в новое время самой загадочной землей на свете. Этому больше всего помог Достоевский. Однако он в то же время больше всего помог тому, чтобы эта загадка была отчасти отгадана, чтобы обнаружились главные творческие силы, и больше всего: ее наивысшая ценность и наивысшая святыня. Эта ценность и эта святыня есть Православие. Достоевский заявляет: «Русская вера, русское Православие есть все, что только русский народ считает за свою святыню; в ней его идеалы, вся правда и истина жизни»[166]. «В сущности, все народные начала сплошь вышли из Православия»[167].

А что же составляет сущность Православия? – Всеслужение человечеству – «к чему оно и предназначено и что собственно и составляет настоящую сущность его»[168]. Все другие народы более или менее живут для себя и в себе, а мы начнем с того, говорит Достоевский, «что станем всем слугами, для всеобщего примирения. И это вовсе не позорно, напротив, в этом величие наше, потому что все это ведет к окончательному единению человечества. Кто хочет быть выше всех в царствии Божием – стань всем слугой. Вот как я понимаю русское предназначение в его идеале»[169].

По пророчеству Достоевского, новое слово, которое Россия имеет сказать миру, есть Православие. Когда это новое слово будет сказано, «это будет настоящее воздвижение Христовой истины, сохраняющейся на Востоке, настоящее новое воздвижение Креста Христова и окончательное слово Православия, во главе которого давно уже стоит Россия. Это будет именно соблазн для всех сильных мира сего и торжествовавших в мире доселе, всегда смотревших на все подобные „ожидания" с презрением и насмешкою, и даже не понимающих, что можно серьезно верить в братство людей, во всепримирение народов, в союз, основанный на началах всеслужения человечеству и наконец на самое обновление людей на истинных началах Христовых»[170].

Для Достоевского формула русской и славянской будущности есть Православие и его дело. А что это такое? «Это вовсе не какая-нибудь лишь церковная обрядность, а с другой стороны вовсе