Сейчас на нём не было одежды и, опустив взгляд от лица Лёшки, я с ужасом уставилась на его грудную клетку, где справа на бледной коже ярким пятном выделялась большая рана. Нет, это не было отверстием от пули или ранением колющим предметом. Такая жуть больше напоминала загноившуюся болячку. Выглядела она страшно, а этот умный аппарат, который мы именовали медицинской капсулой, почему-то пока ничего не делал для её лечения.

— Нагулялась?

* * *

Прозвучавший в тишине палаты голос Дариса заставил меня вздрогнуть. Я обернулась, ища его взглядом, и только хмыкнула, увидев Риса на стоящей рядом с капсулой больничной кровати. Он лежал, закинув руки за голову и, кажется, до моего появления попросту отсыпался.

— Что? — спросила, мгновенно забыв, о чём он меня спросил.

— Нагулялась, спрашиваю? — снова поинтересовался Дарис. — На видеокамерах успела засветиться?

— Думаю, что осталась для них незамеченной, — ответила, глядя на него с улыбкой.

Удивительно, мы не виделись меньше суток, а я уже успела соскучиться. С трудом заставив себя отойти от Лёши, я обошла больничную капсулу и присела на край постели Риса. Он сразу поймал мою руку и переплёл наши пальцы.

— Зачем уходила? Почему ничего мне не сказала? — спросил Рис, глядя в глаза, да только сейчас никакого воздействия не ощущалось. Полагаю, ему был важен мой ответ — настоящий, не искривлённый чужим вмешательством.

— Хотела проветриться, подумать, — проговорила, не отводя взгляда. — Весело покаталась на автобусах, — добавила, желая хоть немного разрядить обстановку.

— Откуда взяла деньги на билеты? У тебя ведь не было наличных, — чуть прищурившись, спросил он и сам же предположил: — Ты бы не стала красть. Тебе бы совесть не позволила. Значит, что-то продала. Вопрос: что?

— Прости, — виновато вздохнув, я отвела взгляд в сторону.

Он же только зло ухмыльнулся и выпустил мою ладонь. Повисла пара: долгая, неприятная. Тяжёлая. Я чувствовала свою вину перед Рисом, но понятия не имела, что теперь говорить. Как оправдываться? Ведь он прекрасно знал, что из всех возможных ценностей у меня были только те самые серьги — его подарок. Подарок… с которым я так легко рассталась при первой же возможности.

Рис молчал, уставившись в потолок. На меня больше не смотрел, хмурился, и вообще всем своим видом выражал обиду. И если бы у нас с ним были нормальные романтические отношения, это стало бы поводом для размолвки, долгих обид, но в нашем случае всё обстояло иначе. Мы не были парой — увы, проведённая вместе ночь не смогла ничего изменить. Я относилась к Дарису, как другу — лучшему, любимому, единственному, очень дорогому сердцу, но всё же только другу. Да и он явно не испытывал ко мне каких-то сильных чувств. Между нами была сильная взаимная симпатия, нам было приятно проводить вместе время, и до сегодняшнего дня я считала, что этого достаточно. Но один разговор с Гаем умудрился снова перевернуть моё восприятие жизни с ног на голову.

Нет, я не поверила его обвинениям в адрес Риса, не могла даже допустить мысли, что этот парень был способен так просто меня убить. Но неожиданно для себя осознала всю разницу между моим отношением к двум этим мужчинам. Признаться честно, рядом с Дарисом мне было просто комфортно, легко и удобно… без каких-либо эмоциональных всплесков, в то время как рядом с Алишером я испытывала такие сильные эмоции, что начинала бояться саму себя. И пусть с Эргаем нас разделяла пропасть, преодолеть которую вряд ли когда-то получится, но и довольствоваться фальшивыми отношениями я больше не собиралась.

Есть старая поговорка про синицу и журавля. В ней, кажется, говорится, что лучше синица в руке, чем журавль в небе. Но я не хотела синицу. Не потому что она плохая, а потому что — не моя, не для меня. Да, журавль высоко в небе, до него не дотянуться, его не поймать, но… пусть лучше так. Пусть лучше я останусь без ничего, чем с чем-то, что мне не по сердцу.

— Слушай, Рис, — начала, присев удобнее. — Ну, хочешь, я поеду и выкуплю обратно эти серьги? Но скажи, как бы ты поступил на моём месте? Если бы тебе срочно понадобилось уйти, а денег не было?

Он странно улыбнулся, но ответил, всё так же глядя в потолок:

— Продал бы побрякушки.

— Так и почему меня обвиняешь?

— Ну, ты же не я.

— Да перестань, — бросила вздохнув. — Серьёзно. Мне нужно было выбраться наверх. Мозг проветрить. Мысли по полочкам расставить. И… спасибо тебе за Лёшу.

— Пожалуйста, — хмыкнул Дарис.

— Я, правда, безмерно тебе благодарна. Ведь почти потеряла надежду. Думала… что больше никогда его не увижу.

— Но я же дал тебе слово, что мы спасём твоего брата, — в его голосе прозвучала плохо скрытая обида. — А ты, значит, мне не поверила.

В палате снова повисла тишина, разбавляемая лишь редким писком датчиков медицинской капсулы. Рис всё так же лежал, с отрешённым видом взирая в никуда, а я смотрела на него, не зная, что ещё сказать в своё оправдание. И тут в памяти само собой всплыло серьёзное лицо Гая, его резкие черты, и я вдруг с удивлением заметила, что у них с Рисом абсолютно одинаковые профили — настолько похожие, будто сделанные под копирку.

Эта мысль потянула за собой другую: ведь если верить словам Алишера, то они с Дарисом прекрасно знакомы. Катя рассказывала про Эргая, что он средний сын в семье. Рис говорил, что у него есть два старших брата. Так… могут ли эти двое оказаться родственниками?

Вопрос был интересным и, чуть склонив голову набок, я принялась выискивать во внешности Дариса другие черты сходства с Гаем. И, как ни странно, таких оказалось немало. Их волосы имели один и тот же оттенок, у них была одинаковая форма подбородков, линия скул. Похожий разлёт бровей. Правда Рис всё равно выглядел гораздо смазливее, да и разрез глаз у него оказался другой, ну и, собственно, их цвет. Но в целом…

— Слушай, скажи, а лорд Эргай тебе случайно не родственник? — спросила я в лоб. И по тому, как мой друг неожиданно закашлялся, подавившись вдохом, поняла — догадка верна.

— Конечно, нет! — выпалил он, даже соизволив сесть. — Как такая глупость вообще могла прийти тебе в голову?!

И посмотрел на меня с таким искренним возмущением, что стало смешно.

— Вы похожи. А я как раз сегодня видела его по телевизору.

Если бы Дарис сам не пребывал в таком смятении, то без труда бы распознал мою ложь. Хотя, начни он расспрашивать, я бы сказа ему правду. Сейчас — призналась бы, что знакома с Алишером, что говорила с ним, и что тот пообещал в самое ближайшее время найти и меня, и самого Риса. Но мой друг, кажется, слишком боялся собственного разоблачения, потому и постарался доказать, что я ошиблась.

— Да не похожи мы, Саш, — проговорил он, глядя мне в глаза. — Тебе показалось.

— Ну, может и показалось. Прости, за этот глупый вопрос, — я пожала плечами. — Зато ты перестал строить из себя обиженного ребёнка.