— Вот мой одноклассник интересуется Истоками, господин Лонагран.

— Меня это нисколько не удивляет. Ведь твой одноклассник — уроженец Дневного мира. Каждый из них встречается с Истоками лишь здесь; конечно, они не могут их не заинтересовать.

— Да дело не в этом. — Илья всё ещё был красен, как местный закат. — Просто разные же взгляды есть на Истоки. В том числе и такие, которые не поддерживаются вашей церковью.

— Да, разумеется. — Бывший священник посмотрел на юношу с любопытством. — И хорошо, что молодой человек в столь юном возрасте уже интересуется столь… неоднозначными вопросами.

— Вы это одобряете?!

— Конечно. То, что может быть наиболее благотворно для человеческой души — это размышления о сути вещей в окружающем мире. Разумеется, при этом не следует забывать о благочестии. В исконном смысле этого слова, конечно. Благочестие, то есть то, что позволяет человеку быть достойным божественной снисходительности.

— Но ведь существует мнение, что Истоки — это вроде как столпы мира и, прибегая к ним, чтоб продлить свою жизнь, человек подрывает основы мироустройства, как-то так!

— Да, есть такое мнение.

— И что вы по этому поводу думаете?

Лонагран пожал плечами. Он держал в пальцах бокал с каким-то напитком из подаваемых здесь, с чем-то безалкогольным. Странное дело, и Илья уже отметил это для себя — большинство здешних священников избегали касаться спиртного.

— Могу лишь сказать, что версия эта хотя и любопытна, но малоубедительна. Человек является частью природы, он выделяется из неё наличием у него духа, однако по сути… Магия, которой мы пользуемся, — тоже часть мира, как и мы. Составная его часть, невыделяемая. Может ли часть сознательно нанести вред целому, существуя внутри него, если лишь пользуется тем, что ей даётся? Большой вопрос. Ведь если бы теория эта была справедлива, каждый, спустившийся в Исток, получал бы свою долю бессмертия. По силам своим или по желаниям — неважно. Давно бы появились правила, какие именно способности или качества личности сколько лет дают… Но ведь этого правила нет. А значит, здесь не закономерность, а Божья воля.

Пояснение показалось Илье до крайности туманным, но переспрашивать он не стал — ему было достаточно чувства облегчения, что в его вопросах собеседник не усмотрел ничего страшного и не пригрозил неведомыми карами. Юноше хотелось составить о себе возможно лучшее впечатление, и не только потому, что он наделся в будущем прибегнуть к помощи кого-то из этих лордов. Во всей царившей вокруг атмосфере было что-то такое, что ей хотелось соответствовать, хотелось стать её частью и не уронить той чести, которую она дает.

Слуги распахнули двери в зал, озарённый светом десятков ламп, и гости проследовали к накрытым столам. Илья не сразу нашел свое место, и одна из служанок, храня неразличимо-равнодушное выражение лица, подвела его к нужному стулу. У тарелок и приборов лежала карточка с его именем, а соседкой у него оказалась всё та же госпожа Шаидар. Слева сидел какой-то неизвестный юноше лорд, который показался ему малоприятным типом — лицо как у школьного учителя, манеры слишком уж сдержанные, каждое движение словно результат долгих размышлений и оценок.

Леди посматривала на юношу с прежним интересом.

— Мне любопытно, нынешние школьники по-прежнему интересуются гладиаторскими боями и гонками на вивернах? — спросила она, не глядя, как нож и вилка в её руках расправляются с ломтиком охотничьего паштета.

— Нынешним школьникам туда нельзя ходить, — буркнул Илья. — Я же не в закрытой школе для знати учусь, а в Уинхалле.

— Ах, молодой человек, нам в своё время тоже не позволяли посещать подобные зрелища. Это был самый часто нарушаемый вид запрета. Многие даже умудрялись принимать участие в гонках любителей. У вас ведь есть виверна?

— Есть. Мальчик.

— Это самый лучший пол для гоночной виверны. Самки не такие подвижные и сильные, они не всегда способны развивать такую большую скорость, как самцы. Хотя намного лучше поддаются обучению. И выносливы…

— Вы интересуетесь вивернами? — оживился Илья, решивший, что раз так, ужин не покажется ему скучным.

— Поневоле. Видите ли, ещё сто лет назад поединки между лордами — хоть магические, хоть на оружии — происходили исключительно в воздухе, верхом на вивернах или на драконах. Хотя уже тогда на драконах летали только представители императорского дома. Тут, уж раз ты решаешь принимать во всем этом участие, будь добр уметь держаться в седле и разбираться в ездовых существах.

— А у вас ещё сто лет назад лорды сражались один на один?

— Я понимаю, что вы имеете в виду. И ваш вопрос вполне резонен, — согласилась Шаидар, кивая собеседнику уже с некоторым уважением помимо любопытства. — Конечно, предводителю войска, по идее, следует лишь управлять, не вмешиваясь в бой, и тем самым сделать вероятность победы если не сейчас, то впоследствии более высокой. Погибший по глупости предводитель, само собой, никакого боя уже не выиграет. И в этом смысле у вас на родине это всё поставлено разумнее — штаб вообще прячут от посторонних глаз, и в идеале противник даже не знает, где примерно находится «мозг армии». Однако такова специфика магических боёв — участниками их становятся даже те, кто находится в отдалении. На штабном холме, так сказать. Вот и жила эта традиция — лордам сражаться друг с другом — с самых что ни на есть древних времен.

Илья подумал лишь, что никаких подобных возражений он совсем не имел в виду, но разубеждать леди не стал. Её отношение к нему было приятно. Даже если восхищаются лишь теми твоими достоинствами, которые сами же тебе и приписывают, восхищение всё равно радует. То же самое и с уважением.

— И как же происходят магические бои? — спросил он, своим видом, однако, подчеркивая, что это и в самом деле странное занятие для лордов, приведших с собой армии.

— По-разному. Как получится. Но если вы спрашиваете о боях в воздухе, то поединок, как правило, составляют заклинания малого круга действия, ну и магическое оружие, конечно. Вас ведь учат боевым заклинаниям в школе?

— Очень мало. — Юноша попытался припомнить, какие из преподаваемых им заклинательных структур можно назвать боевыми.

— Это естественно. Когда вы пойдете в высшее учебное заведение — а вы же пойдете, верно? — вам будут преподавать боевую магию намного в более расширенном виде. Разумеется, если вы пожелаете взять этот спецкурс.

— А его можно брать в любом институте, на любом факультете?

— Конечно. Любой институт и любой факультет академии предоставляют спецкурс по боевой магии, даже если сами по себе не имеют к ней никакого отношения. Правда, на этих курсах не учат управлять виверной. Этому уже нужно учиться самостоятельно.

— Но вполне же можно самостоятельно, да?

— Можно. — Она посмотрела на него долгим взглядом. — Здесь важнее всего практика, а не какие-то теоретические знания. Теория, как правило, опрокидывается столкновением с жизнью, причем в изрядной своей части.