Когда Бун за руки рывком поднял ее на ноги, колени Сисси дрожали.

– Ну и как?

– Скажем, навыки у тебя есть. – Он посмотрел на нее так, как не смотрел никогда прежде, и взгляд этот заставил Сисси зарыть пальцы ног в ворс коврика. – Думаю, всю ночь я смогу думать только об этом… о тебе.

Ее сердце растаяло от этих слов, а Бун, криво улыбнувшись, направился к двери, но на полпути обернулся:

– Ты голодна?

– Умираю от голода.

– Впереди у нас много дел. И не только этой ночью, но и в ближайшие две недели.

– Знаю. Я не забыла.

Он задумался.

– Повеселимся.

– Да. Повеселимся.

Бун кивнул. Какое-то время они стояли в тишине. Какое веселье он имел в виду? Но в данный момент Сисси было все равно. Потому что это было весело. А веселье не следует портить.

– Увидимся на кухне. – Бун открыл дверь, подмигнул и ушел.

Тут же ощутив жуткую слабость, Сисси медленно села на коврик, поджала ноги, прислонила лоб к коленям и, обхватив себя руками, впервые за долгое время совершенно ни о чем не думала.

В этот момент она сознавала лишь то, что счастлива, пусть и на время.

Двадцатью минутами позже Бун сидел за столом в своем кабинете и показывал отцу новый ноутбук, а мать и Джанель расположились на кушетке. В этот момент вошла Сисси, и выглядела она свежее и увереннее в себе, чем когда-либо. Бун вмиг возбудился, вспомнив, что произошло между ними совсем недавно. Как он мог не замечать эту женщину на протяжении стольких лет?

Пока отец любовался через плечо сына всякими прибамбасами для ноутбука, Бун мысленно вернулся в четвертый класс школы, когда был маленьким мальчиком и думал о скромной девочке в очках. Теперь же он понимал, что все это время хотел лишь того чувства комфорта, которое приносит с собой в его жизнь присутствие Сисси. Когда повзрослел и гормоны успокоились, Бун стал замечать женщин не только благодаря их яркой внешности.

Однако к этому времени он уже позабыл о Сисси и потерялся в многочисленных связях – связях, имевших больше общего с дружбой, нежели с чем-то даже отдаленно похожим на любовь.

Для Буна стало огромным открытием, что Сисси всегда ему нравилась. Он просто никогда не пытался узнать ее получше, и сейчас ему казалось, что между ними зарождается чувство куда более сильное, чем любовь.

И это очень странно.

– Прямо-таки к ужину, – безразлично проговорила Бекки Ли, ни к кому конкретно не обращаясь, хотя знала, что при сыне гостье лучше не грубить. – Еще пара минут, и можно садиться за стол.

– Я умираю от голода, – пробурчала Джанель и посмотрела на Сисси так, словно виновата в этом именно она.

– Я тоже. – Сисси улыбнулась всем присутствующим так, будто ничто в мире ее не тревожило, а поймав взгляд Буна, никаких скрытых игривых знаков не подала.

Впрочем, подобного он от нее и не ожидал.

Нет, черт возьми, ожидал, и хватит себя обманывать! Бун хотел увидеть подтверждение, что Сисси, как и он сам, чувствует себя иначе, ощущает, что их отношения перешли на иной уровень. Но она просто прошла к стеллажу с книгами, хотя и так, чтобы Бун смог рассмотреть ее стройную фигурку. Он тут же ощутил острый прилив желания.

Она повернулась к нему и указала на уставленный книгами шкаф:

– Смотрю, ты любишь читать. И книг у тебя много. Неудивительно, что ты не ходишь в библиотеку.

Бун не желал развивать эту тему, поэтому просто кивнул.

Джанель положила ногу на ногу, почти полностью оголив бедра, и добавила:

– Тайный книжный червь.

Словно была посвящена в его тайны.

– Очевидно. – Сисси улыбнулась, и на правой щеке у нее появилась ямочка.

– Все эти книги принадлежали деду Фейберу, – сказал Бун.

– Пойду на кухню. – Бекки Ли встала и, даже не взглянув на сына, вышла за дверь.

– И я, – буркнул Фрэнк.

Бун, почувствовав себя неловко, тоже встал и зашагал к выходу.

– Спущусь через полчаса. – Сисси, заложив руки за спину, ходила вдоль стеллажа и была явно в своей стихии. И представить себе не могла, как привлекала Буна.

Джанель встала и, очень эротичным движением откинув волосы за спину, произнесла:

– Подожди меня, Бун.

Его забавляло и, вероятно, злило Джанель, что Сисси даже не замечает, как откровенно она пытается показать всему миру, будто он принадлежит ей.

– Я решила пойти с вами, – сказала Джанель, пока они с Буном шли по коридору. – Хочу взглянуть на Энн Сильвер.

– Как хочешь, – холодно пожал плечами Бун.

– Ты как будто расстроен, что мы пришли. – Джанель положила руку ему на плечо.

Если она хотела так вынудить его остановиться, то не дождется.

– Нелегко принимать незваных гостей после столь напряженного дня. Хорошо хоть ужин сами приготовили, так что все в порядке. – Он не стал озвучивать свои подозрения относительно ее намерения стать частью его семьи: пусть лучше думает, что он ни о чем не догадывается.

Джанель вздохнула.

– Мне очень жаль. Твои родители сказали, что Сисси тебя замучила, и позвали сюда. Они знают, что я старый друг семьи и всех вас люблю, так что, разумеется, согласилась прийти и развеять твою печаль.

Она рассмеялась, а Бун остановился и твердо заявил:

– Сисси не заслуживает, чтобы о ней так думали. И мне вовсе не нужна нянька.

Джанель покорно опустила глаза, невинно хлопая длинными ресничками, потом вздохнула и подняла взгляд:

– Прости. Я знаю, что тебе не нужна нянька. Может быть, я просто немного ревную. Да господи боже, она живет здесь, с тобой!

– Временно, хотя это и не важно. Мы с тобой просто друзья и коллеги. Не надо путать это с чем-то еще.

Джанель игриво улыбнулась.

– Знаешь, на это время я была записана на педикюр, а я вместо этого пришла сюда, чтобы есть стряпню твоей мамы, хотя вообще не ем запеканки.

– Как ты добра.

Джанель не была дурой, однако тщеславие не позволило ей сейчас распознать сарказм.

– Я здесь ради тебя, – сказала она, сжав руку Буну, и лицо ее приняло прямо-таки ангельское выражение, которое – он был в этом уверен – она долго репетировала перед зеркалом. – И так будет всегда.

Он пытался высвободить свою руку из ее цепких пальцев, когда их увидела Сисси, спускавшаяся по лестнице. Она издала возглас удивления и вежливо добавила:

– Извините.

Джанель крепче сжала его руку, однако Бун напряг мускулы, стараясь высвободиться, но так, чтобы ее не обидеть.