У Рики было по-прежнему закрыто. В дом Аллейна впустил сын хозяев, Луи.

Миссис Феррант вышла из кухни под обычный аккомпанемент телевизора.

– Добрый вечер, месье, – сказала она. – Ваш сын еще не вернулся.

Из телевизора донеслись завершающие аккорды дурацкой рекламной заставки.

– Что-то он припозднился, – промолвил Аллейн.

Миссис Феррант пожала плечами.

– Наверное, до Бон-Аккорда дошел и остался там ужинать.

– А он ничего про это не говорил?

– Нет. А зачем?

– Чтобы вы не ждали его к ужину. С его стороны было бы невежливо не предупредить вас.

– C’est pen de chose[41].

– Раньше он так делал?

– Может, один раз. Или больше. Не помню. Извините, месье. Мне нужно сына кормить.

– Разумеется. Ваш муж еще не вернулся?

– Нет, месье. Я его не жду. Простите. – Она закрыла за собой дверь на кухню, а Аллейн задумчиво поднес кулак ко рту, глубоко вдохнул и отправился наверх, в комнату Рики. Возможно, тот оставил записку, которую ему по какой-то причине не хотелось доверять миссис Феррант.

Записки не было. На столе лежала рукопись, прижатая камнем-голышом. Родители с фотографии смотрели на пустую комнату, куда-то мимо стоящего сейчас в ней Аллейна. Пахло, как и всегда в комнате Рики: твидовым костюмом, кремом для бритья и трубкой, которую он курил.

«Она лжет, – подумал Аллейн. – Не пошел он в Бон-Аккорд. Как назывался тот паб, в котором они обедали?» «Приют рыбака» – тут же подсказала ему память, натренированная за годы работы в полиции. Рядом с рукописью лежал листок, вырванный из блокнота; рука сына вывела номер телефона, а после буквы – «Л’Э».

«Он бы не пошел туда, – думал Аллейн. – Или пошел бы? Может, ему позвонила Джулия? Нет, он бы меня предупредил. Хотя как?»

Нижний листок блокнота был весь исписан – Аллейн прочитал исчерпывающее изложение событий, произошедших до визита Рики в Сен-Пьер и после.

На мгновение Аллейн закрыл глаза. Мадам Ф. было тут что почитать.

Он записал номер телефона Л’Эсперанс и оставил под камешком записку: «Извини, просто соскучился. Шеф».

«И это она, конечно, тоже прочитает», – подумал он, спускаясь по лестнице. Дверь на кухню была приоткрыта, телевизор молчал.

– Bon soir, madame[42], – бодро попрощался Аллейн и вышел из дома.

Придя в полицейский участок, он позвонил в «Приют рыбака» в Бон-Аккорде, и ему, под шум, характерный для питейного заведения, сообщили, что Рики там нет и не было. Фокс, уже некоторое время вновь наслаждавшийся гостеприимством миссис Планк, слушал разговор Аллейна с пабом, и по лицу его было видно, что он крайне обеспокоен.

Затем Аллейн позвонил в Л’Эсперанс. Ему ответил Бруно.

– Здравствуй, – сказал Аллейн. – Это суперинтендант Аллейн. Прости за беспокойство, Рики, случайно, не у вас?

– Нет, сэр, мы не видели его с… – Бруно умолк.

На заднем фоне произнесли имя Аллейна, а затем он отчетливо услышал голос Джулии.

– А, это вы! Какой приятный сюрприз! Сына потеряли?

– Да, что-то не могу найти пока.

– Мы его с утра не видели. Может, он к вам пошел в гостиницу? Встретил Луи, и они развлекаются вместе в Маунтджое?

– А Луи в Маунтджое?

– Думаю, да. Карлотта! – мелодичным голосом крикнула Джулия. – Луи в Маунтджое? – И спустя мгновение сказала в трубку: – Она не знает.

– Очень сожалею, что побеспокоил вас.

– Никакого беспокойства. Совсем наоборот. Надеюсь, вы его найдете.

– Сам найдется, – веселым тоном ответил Аллейн. – До свидания и спасибо.

Он повесил трубку, и они с Фоксом пристально посмотрели друг на друга.

– Выяснится какая-нибудь ерунда, – сказал Фокс.

– Если так, то он у меня попляшет. Тебе приходит в голову какое-нибудь простое объяснение, Фокс? Мне – нет.

– Пошел гулять и подвернул ногу?

– Да, что-то вроде этого.

– А в «Лезерс» он не может быть?.. Нет, Планк бы сказал.

Зазвонил телефон.

– Наверняка Планк. – Фокс взял трубку. – Фокс слушает. Да. Ничего? Сейчас спрошу у шефа. – Он посмотрел на Аллейна, который совершенно нехарактерным для него жестом провел рукой по глазам.

– Скажи ему, что… Нет, погоди. Скажи, пусть заканчивает там и возвращается сюда. Хотя все-таки поинтересуйся…

Фокс поинтересовался и получил ожидаемый ответ.

– Да, лучше бы все это происходило не на самом деле, – сказал Аллейн. – Черт, надо было мальчишку сразу отсылать.

После затянувшегося молчания Фокс произнес:

– Сомневаюсь, мистер Аллейн. Надеюсь, вы не против, что я так говорю.

– Не против, конечно, Фокс.

– Наверняка он просто загулялся.

– Ты не слышал, что сказала миссис Феррант? Я думаю, она что-то знает.

Фокс замолчал.

– Мы должны сделать то же, что бы сделали, если бы кто-то заявил о пропаже человека, – сказал Аллейн.

– Подождем еще чуть-чуть, – проговорил Фокс. – Если до темноты не вернется, тогда мы… ну…

– Начнем поиски.

– Верно, – кивнул Фокс.

– Ладно, у нас еще официальное расследование есть. Кого Планку на подмогу выделили, он не говорил?

– Парней, с которыми он уехал, – сказал Фокс, имея в виду полицейских из Маунтджоя.

– Возьмем их с собой. Кто знает, на что мы там наткнемся, – подытожил Аллейн.

Самое неправдоподобное в гангстерских фильмах – то, как там показывают связанного человека: стоит развязать жертву, как она, пошатнувшись раз-другой, вновь становится прыгучей, как блоха, и идет в драку. Если когда-нибудь развяжут Рики, ноги его не послушаются, рук он не почувствует, а голова будет так болеть, что просто безвольно повиснет, как увядший цветок.

Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как ему в рот засунули кляп. Джонс оторвал кусок ветоши, Феррант с силой всунул его Рики между зубами, а другой лоскут завязал вокруг головы. От тряпки воняло скипидаром, рассеченную губу жгло. Рот ему заткнули, когда Сид сказал, что слышал какой-то шум снаружи. Феррант выключил свет, и они сидели очень тихо, а потом в дверь кто-то тихонько поскребся.

– Это мальчик. – Феррант приоткрыл дверь, а потом очень тихо ее закрыл. Сид включил свет. В комнате стоял малыш Луи. В черном комбинезончике и берете он походил на французского школьника. На спине у него висела сумка. С зачерненного лица на Рики с жадным любопытством уставились два черносливовых глаза.