Мне бы хотелось, чтобы она говорила с таким же теплом обо мне, но пока я этого не заслуживаю. Её улыбки. Её прощения.

– Я больше не буду убегать. Сейчас я хочу сделать всё правильно. Веришь? – говорю я. – Ты больше не одна. Мы будем бороться за нашего сына вместе. До конца. Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы он жил.

Сейчас, выслушав Арслана и узнав подоплёку событий, я могу понять его. Понять того мальчика, который в школьные годы стал свидетелем измены умирающей матери – измены всей их семье – и после этого больше всего боялся, что и ему самому однажды изменят. Да, детские травмы, обиды и комплексы должны оставаться в прошлом, не мешать жить, но как часто мы заглядываем им в лицо? Как часто достаём из запылённых уголков памяти все те моменты, которые становятся причиной того, что однажды, уже повзрослев, мы сворачиваем не туда? Ищем ли способ вылечить старые раны или просто делаем вид, что забыли о них? Но они о нас помнят и заявляют о себе в самый неподходящий момент. Разрушают нас изнутри, ломают мосты в новую жизнь.

Всё это я понимаю и осознаю, но что-то упорно мешает мне ответить «да» Арслану Булатову. Я рада тому, что он хочет стать отцом нашему сыну и бороться за него. Рада, что встреча с ним сделала Гошку счастливее. Но сама я не готова снова войти в ту же реку, в которой едва не утонула однажды. Пока не готова.

Не сейчас.

Я не говорю этих слов – Булатов понимает всё по моему взгляду. И отшатывается, уже придвинувшись, чтобы меня поцеловать. Та ночь всё запутала между нами, но теперь я снова намерена держать дистанцию. И то, что он больше не помолвлен с другой, ничего не решает. Пусть эта девушка – Эльвира Багримова – найдёт того, кто ей по сердцу, а я…

Я буду молить небеса о том, чтобы мой сын поправился. Чтобы мог бегать и прыгать. Чтобы заливисто смеялся, болтал без умолку и пошёл в первый класс здоровым.

Сейчас только это главное.

Некоторое время спустя нас вызывает к себе врач и спрашивает, приняли ли мы какое-нибудь решение о том, где Гошка будет лечиться дальше.

– Вы ведь наблюдались у доктора Розанова, так? – называет он фамилию врача, который и поставил моему сыну страшный диагноз. – Он лучший детский онколог-гематолог в стране, стажировался за рубежом и, несмотря на возраст, даже опытнее меня, – признаёт медик. – Если вы решите вернуться туда, откуда приехали, и лечиться у него, это будет правильный выбор.

– Вернуться? – переспрашиваю я и задумываюсь. В чём-то он прав. Андрей Розанов действительно специализируется на лечении рака крови, а ещё он хорошо знает Гошку. И меня. И явно мне симпатизирует, хотя и не показывает этого открыто, ведь прежде всего он лечащий врач моего ребёнка.

– Если так действительно будет лучше, то я согласен, – решительно произносит Арслан. Вскидываю на него удивлённый взгляд. – Мы поедем туда вместе.

– А как же твой бизнес? – спрашиваю я.

– Некоторые дела можно вести и удалённо. К тому же, есть отец. И Дамир. Пора бы ему брать на себя серьёзные рабочие вопросы, уже не студент. Всё решаемо.

– Что ж, тогда я ему позвоню, – резюмирует доктор. – Но анализы вы сдадите у нас, и ваши родственники тоже. А там уже можно будет смотреть по результатам.

– Вы начали поиск в международных регистрах доноров? – задаёт ему вопрос Булатов.

– Разумеется, но, боюсь, донора, подходящего вашему сыну, там нет.

Кусаю губы. До чего же всё это больно и несправедливо. Донора для Гошки уже искали в регистре, когда мы ещё жили в том городе, где он родился. Это обошлось в значительную сумму, и мне пришлось залезть в свои сбережения. Результат был отрицательный.

Стать донором костного мозга может почти любой человек, противопоказаний не так много. Говорят, те доноры и реципиенты, которые встречаются друг с другом, получив разрешение на это через три года после операции, похожи, точно двойники или очень близкие родственники. Но далеко не каждый заболевший, будь это взрослый или ребёнок, получает шанс найти такого донора.

Это настоящее чудо.

Обо всём этом я рассказываю Булатову, когда мы возвращаемся в палату. Гошка уже там. После переливания крови его клонит в сон, и мы сидим у его постели, с двух сторон держа сына за руки до тех пор, пока он не засыпает.

Поднимаю взгляд на Арслана, который вытирает глаза тыльной стороной ладони. Я первый раз вижу, как он плачет. Может быть, он и сам впервые после смерти матери позволяет себе это. Ведь мужские слёзы принято считать слабостью. Но для меня это вовсе не так.

– Как ты это выдерживаешь? – спрашивает Булатов. – Как вынесла всё… одна?.. Когда только узнала, что у него…

– Не спрашивай, – качаю головой. Как вынесла? Что давало мне силы? Я и сама не знаю. Сын оказался сильнее и мужественнее, чем я, наверное, это меня и поддерживало.

– Отец и Дамир хотят встретиться с Гошкой, познакомиться. Я решил сначала спросить у тебя. Могут они прийти?

– Да, – соглашаюсь я. – Пусть приходят. Он будет рад узнать, что у него есть дядя и дедушка.

– Сюзанну и Далию я к сыну и на пушечный выстрел не подпущу, – говорит Арслан. Его голос звучит угрожающе. Думаю о том, что наш отъезд из этого города будет даже к лучшему. Мне тоже хочется держаться подальше от сестры и мачехи Булатова. Кто знает, что может взбрести им в голову?..

Позже, когда он уходит, заглядываю во всемирную сеть. Новость о расторжении помолвки с Эльвирой уже появилась в новостях. Как быстро… Статью сопровождает фотография. На ней рыжая девушка запечатлена рядом с Дамиром Булатовым, он слегка приобнимает её за плечи, она смотрит на него распахнутыми глазами с тем чистым восторгом, с каким обращают взгляд только на любимого человека, когда всё только начинается.

Я и сама когда-то смотрела так на Арслана…

«Невеста предпочла другого брата? – написано под фото. – Похоже, Эльвира Багримова вовсе не такая скромница, какой казалась. Может, за измену с младшим Булатовым старший её и бросил?»

Эльвира

– Что это значит?! – гневно вопрошает отец, тыча мне в лицо планшетом, на экране которого наша с Дамиром Булатовым фотография. – Что это значит, я спрашиваю?! Позорить меня вздумала?! Связалась с этим щенком?! Отвечай немедленно!

Мне казалось, что буря миновала, но это совсем не так. Одна статья – и отец снова бушует. Наша помолвка с Арсланом ведь освещалась в прессе, так что неудивителен интерес папарацци к тому, что меня засекли в компании его младшего брата.

Я помню момент, который запечатлён на фото. Ничего криминального там не было. Просто в парке Дамир отодвинул меня с дороги, чтобы я не попала под колёса велосипеда, я даже испугаться не успела. Но шального велосипедиста с его двухколёсным транспортным средством на снимке нет. Зато там есть я с младшим Булатовым, и это выглядит так, точно мы обнимаемся, поглощённые друг другом. И вид у меня самый что ни на есть влюблённый. Такого не скрыть даже при желании.