— Насколько я знаю, она уехала в Лас-Вегас, штат Невада, —спокойно ответил Пассинг, — она получила срочный вызов со студии.

— Замечательно, — буркнул судья.

— Давайте тогда выслушаем мистера Мэрвилла Алдриха. МистерАлдрих, займите свидетельское место.

Пассинг снова поднялся с кресла:

— Я должен сообщить, что являюсь также адвокатом мистераАлдриха. Что касается этого моего клиента, то он тоже отсутствует. В связи снеотложными делами ему срочно потребовалось выехать в Лас-Вегас. Внимательноизучив материалы дела, я как адвокат разъяснил мистеру Алдриху, что, посколькуон не получил никакого формального предложения явиться в суд, он можетрасполагать своим временем по собственному усмотрению. Я сообщил ему, однако,что, по-видимому, суду было бы желательно его присутствие на сегодняшнемзаседании и что ваша честь скорее всего считает его возможные дальнейшиепоказания существенными для вынесения окончательного решения. В то же время судне сделал на этот счет никаких официальных заявлений, и повестка на имя Алдрихавыписана не была.

— Почему эти люди не получили официального вызова? — СудьяКиппен вопросительно взглянул на прокурора.

— Ваша честь, — покачал головой Бюргер, — это такая женовость для меня, как и для вас. Я предполагал, что мисс Чейни и мистер Алдрихбудут сегодня в зале.

— Меня не интересуют ваши предположения. Я спрашиваю, почемуони не получили повесток?!

— Ваша честь, я думаю, вы должны понять меня. В этом делевсе так запутано, что невозможно разобраться в том, в чьи же, собственно,обязанности входило исполнение того или иного поручения. У меня лично немалообязанностей, и я не могу взваливать на себя еще одну. Надеюсь, суд проститменя и не вменит в вину прокуратуре это досадное недоразумение.

Бюргер наклонился к Страуну и что-то торопливо прошептал емуна ухо. Страун несколько раз покачал головой. Прокурор продолжал возбужденно очем-то спрашивать. Страун вполголоса пробормотал несколько ответных фраз, иБюргер вновь обратился к судье:

— Я предполагал, ваша честь, что мисс Чейни и мистер Алдрихбудут на сегодняшнем заседании. Только что выяснилось, что один из моихзаместителей — не мистер Страун, с которым мы вместе ведем это дело, а другойзаместитель, ответственный за подготовку материалов для заседания, спросил их,собираются ли они прийти сегодня, и получил утвердительный ответ. Ему нехотелось беспокоить столь уважаемых лиц формальными уведомлениями. Мы считали,что мистеру Алдриху, возможно, придется еще раз рассказать о том, как онприобрел револьвер, и о том, как револьвер внезапно исчез. Честно говоря, мы недумали, что в связи с его показаниями могут возникнуть какие-либо вопросы, таккак было совершенно очевидно, что преступление совершилось в тот момент, когдаоружие уже перешло из рук мистера Алдриха в руки обвиняемой. Вчерашнее развитиесобытий оказалось для нас полной неожиданностью.

— В таком случае именно после вчерашнего заседания вы должныбыли вручить повестки мистеру Алдриху и мисс Чейни, — заметил судья.

— Разумеется, ваша честь, — гневно проговорил Бюргер, — ямог бы вызвать их повесткой, но и суд мог бы приказать всем свидетелям явитьсясегодня для продолжения допроса. Я не думаю, что прокуратура одна виновна вслучившемся. И, как ни печально это сознавать, мистер Пассинг абсолютно прав: всложившейся ситуации не существовало никакой формальной причины, из-за которойего клиенты не могли бы по своему усмотрению покинуть штат.

— Суд не отдал подобного указания, поскольку надеялся на то,что обвинение исполнит входящую в его обязанности формальную процедуру, —произнес судья.

— Приношу свои извинения, ваша честь, — ответил Бюргертоном, в котором звучала скорее ярость, чем раскаяние.

— Продолжаем заседание, — проговорил судья Кип-пен, —постараемся обобщить известную нам информацию.

— Обвинение считает, — начал Бюргер, — что те сведения,которые мы почерпнули из рассказа обвиняемой, по большей части являются еесобственной выдумкой.

— Вы можете это доказать?

— Конечно, ваша честь, обвиняемая утверждала, например, чтоу преследовавшего ее человека на голове была наволочка. Факты неопровержимо свидетельствуюто том, что наволочкой лицо Меррила было закутано уже после его смерти. Большетого, у нее был с собой револьвер, из которого стреляли дважды…

— Но из которого тем не менее не был убит Меррил, — вмешалсясудья.

Казалось, Бюргер только сейчас понял всю шаткость своейпозиции.

— Ваша честь, — стараясь скрыть замешательство, быстрозаговорил он, — совершенно очевидно, что мы имеем дело с подлогом. Кто-топодменил револьвер. Я не называю имен, но надеюсь, что после расследования,которое мы собираемся провести в ближайшее время, все виновные будут привлеченык ответственности.

Произнося последнюю фразу, Бюргер недвусмысленно покосился всторону Мейсона.

— Ваша уверенность ничем не оправдана, — словно в ответ наего невысказанную мысль произнес судья, — поменять их мог только тот, кто имелдоступ к обоим револьверам.

— Но, ваша честь, — запротестовал Бюргер, — мы знаем, чтоподлог был совершен уже после того, как из револьвера стреляли. Обвиняемаяпризнала, что сделала два выстрела. Поскольку экспертиза показала, что пуля,найденная в теле жертвы, была выпущена из одного из этих револьверов, тот факт,что кто-то, решив запутать следствие, совершил подлог, не может никоим образомслужить оправданием для обвиняемой. Напротив, это, по нашему мнению, лишь ещеодно косвенное доказательство признания подсудимой своей вины и ее стремленияизбежать заслуженного наказания.

— До тех пор, пока ситуация не прояснится, суд не можетпозволить прокуратуре выдвигать какие бы то ни было обвинения, — строгопроизнес судья, — сейчас нам известно только, что была произведена подмена улики что совершил ее кто-то, имеющий на то достаточно веские основания.

— Вы совершенно правы, — проговорил Бюргер, вновь взглянувна Мейсона.

На лице Мейсона появилась ослепительная улыбка. ГлазаБюргера налились кровью. Наступая на адвоката, он в бешенстве закричал:

— Мы поймем, кто это сделал! Мы узнаем все до мельчайшихподробностей — пусть на расследование уйдет хоть целый год! И когда мы выяснимвсю правду, я лично постараюсь, чтобы кое-кого лишили адвокатского звания!

— Лишили адвокатского звания? — переспросил судья. — Вывыдвигаете обвинение против какого-нибудь конкретного лица, господин прокурор?

— Я всего лишь хотел сказать, — смутился Бюргер, — что есливиновник окажется юристом, то мы лишим его звания. А если нет, то он будетнаказан иначе.

— Мистер Мейсон, у вас есть что сообщить суду?