– Секундочку подождите! – предложил капитан первого ранга Петров, начальник отдела ГРУ, куда был приписан Хип и его группа боевых пловцов.

Хип представил себе большой кабинет, обшитый потемневшими дубовыми панелями, и недовольную физиономию Петрова, который сморщил породистую рожу, нагнулся, перекинув тумблер, включив защиту на всю линию.

Сейчас ни один человек в мире не мог подслушать разговор, который ведется по этой линии.

– Где ты шлялся столько времени, товарищ бывший кавторанг? – недовольно завопил Петров.

– Меня уволили с повышением или понижением? – поинтересовался Хип, которому уже давно надоела служба, и он искал только повода для увольнения.

– Посмертно тебе дали контр-адмирала и Красную Звезду. Задание ты все-таки выполнил, хоть и поздно! Так что гуляй, отставник! – с завистью выдал Петров.

– Тогда я рассказывать про акустические полевые мины и странное американское присутствие на Незалежной не буду! Зачем отставнику работать на родное ведомство? Лучше продам мины нашему заклятому другу! Мины такие маленькие, что в траве не видно! – предложил Хип, четко представляя действия Петрова.

– Ты же знаешь, что бывших сотрудников не бывает! Мы тебя вытащим из любого места и привезем на родину в коробочке с голубой каемочкой! – заторопился Петров, показывая нешуточную заинтересованность.

Ведь сейчас ему шла новая, совершенно незнакомая информация, которой можно было блеснуть на совещании.

– Короче, Склифосовский! Делаешь мне новую ксиву на пенсионера-капраза и созвучную фамилию – получишь данные по минам, производство которых вовсю идет на Незалежной, и еще образец! – поставил условие Хип, не зная, как отнесется к такому развитию событий жена.

Петров будто прочитал мысли Хипа, потому что сразу начал говорить:

– Тебя особо в Москве не ждут. Жена, как только получила сведения о твоей смерти, с молодым бойфрендом укатила на Каймановы острова, где купила маленькое бунгало на двести метров и с участком в полгектара на берегу океана.

«Жена обнулила все счета и свалила за бугор! Тем более что «английский картон» жене я делал сам, как, впрочем, и детям, которые учатся в Штатах в Массачусетском технологическом институте, числясь одновременно в Саратовском аграрном. Это, конечно, категорически запрещено инструкциями, и я надеялся, что об этом в родной конторе не узнают!» – подумал Хип, на что внутренний голос моментально ответил:

«Ты всегда не был особенно буквоедом и все равно хотел уходить из конторы. По-моему, лучше тебе в России пару лет не появляться. Здоровее будешь!»

– Но тебе придется вернуться на службу в отдел «Л» шестого департамента штаба! – поставил условие Петров, соглашаясь с доводами Хипа.

«Самая большая смертность среди исполнителей в этом отделе!» – напомнил внутренний голос.

Сверху послышалось негромкое жужжание, и сразу истерический крик девушки:

– Да стреляй же, рыло немытое!

– Что там у тебя случилось? – недовольно спросил Петров.

Хип, сунув правую руку в левый нагрудный карман куртки, нащупал небольшую пластинку размером с сим-карту.

«Сейчас многие люди хранят деньги на телефонной сим-карте!» – напомнил сам себе Хип, закидывая пластинку в рот и приклеивая ее к небу. Он продолжал наблюдать, как Сид, поднеся к плечу небольшую винтовку, направил ствол вверх и произвел три быстрых выстрела.

Жужжание сверху прекратилось.

Оставляя черный след, по пологой дуге начал падать, поблескивая, большой квадрокоптер.

– Ты молодец, парень! Как я тебя люблю! – громко закричала Диана, подскакивая к Сиду и раскидывая широко руки, с явным намерением заключить в объятия своего возлюбленного.

«Какие резкие смены настроения у девушки! Непонятно, что она будет делать в следующий момент! Похоже, что она коксом или чем похуже балуется и совсем недавно дозу приняла!» – сокрушенно покачал головой Хип, продолжая наблюдать за действиями Сида и Дианы.

Однако Сид бедром оттолкнул девушку, которая покатилась по земле, с ненавистью и злобой глядя на возлюбленного, некрасиво ощерив рот с идеально ровными зубами. Сид упал на правое колено, снова вскинул винтовку и дважды выстрелил.

И тут черная полоса возникла в миле от островка, она стремительно приближалась.

Сверху прозвучала очередь из пяти выстрелов, и две красные отметины возникли на груди и животе девушки.

Сид рыбкой кинулся к Диане, а на том месте, где он только что стоял, возникли два фонтанчика земли. Через секунду в пятидесяти метрах от островка раздался глухой взрыв, вверх взлетел десятиметровый столб воды.

– До встречи, шеф! – бросил в телефонную трубку Хип на бегу к квадроциклу, за рулем которого уже сидел Сид.

Взревел мотор, и мощное средство передвижения рвануло с острова.

Квадроцикл помчался под углом тридцать градусов к ориентировочному дереву. Проскочив три кабельтова, свернул налево, еще через два кабельтова – направо и выскочил на берег. Через метров пятьсот выскочил к двум соснам, где имелась широкая тропинка, по которой четырехколесное транспортное средство понеслось со скоростью не меньше шестидесяти километров в час.

Тридцать минут езды, и квадроцикл выскочил на узкую асфальтовую дорогу, по которой помчался со скоростью сто километров в час.

– Жалко, что у меня в деревне не было такой машины! Все девки были бы мои! – прокричал Сид, не поворачивая головы.

Черная вспышка, и Хип провалился в беспамятство.

«Я стою шесть тонн баксов!»

Это хорошо или плохо?

Очнулся Хип от дикой, но знакомой головной боли, которая случается только от применения боевых ОВ. Лет десять назад Хип попал под действие японского «сонного газа», и ощущения были схожими.

Негромкий гул дизельного двигателя и равномерное покачивание показало, что они куда-то двигаются на корабле.

«Почему “они”? Ты уверен, что путешествуешь на корабле не один?» – немедленно задал вопрос внутренний голос.

С трудом открыв глаза, Хип ничего не увидел. Перед глазами стояла полная чернота, в которой не было ни одной не то что белой, но и даже черноватой точечки, отличающейся от полной черноты.

Хип моментально переключился на третий глаз и начал осматривать не слишком просторную металлическую каюту. Здесь находилось человек десять явно бомжеватого вида мужчин, от которых исходил приторный запах прокисшего человеческого тела и сивушное амбре низкокачественного алкоголя.

Народ валялся по углам, не подавая признаков жизни, а в правом дальнем углу каюты, прикованный за правую руку к горизонтальной трубе, идущей в метре от пола, сидел Сид, уронив голову на грудь.

Хип встал, повернулся спиной к Сиду и начал к нему пятиться, так как третий глаз лучше видел со стороны затылка. Добравшись до соратника, спецназовец присел, откинул голову назад и обнаружил, что у того сильно разбито лицо, но дыхание и пульс имеются.