У меня никакой карты не было, да и само открытие напоминало дешевый фарс для плебеев. То есть для тех, кто вообще ничего не понимает в вещах. Я стала постепенно пробираться к выходу. Цепкий взгляд эсбэшника выхватил меня из толпы, и он тут же вырос передо мной, преграждая дорогу. Элегантный и красивый мужчина с лицом гладким, как глянцевый журнал. На его брючном ремне золотом поблескивал царь зверей.

«Мадам уже собирается? Разрешите вас проводить».

«Спасибо, я сама».

«Простите, пожалуйста, но таковы правила. Прошу вас».

Он галантно согнул руку в локте, и мне ничего не оставалось, как дать себя увести с этого праздника толстых кошельков. Мы шли довольно долго по какой-то галерее, напоминающей пластиковую кишку, которая иногда идет от терминала аэропорта прямо до входа в самолет.

«А почему выход так далеко?» – спросила я своего спутника.

«Нам нужно тщательно отслеживать, чтобы журналисты и вся эта карнавальная шушера сюда не просачивалась. Поэтому мы не объявляем общий сбор, а стараемся отправлять наших клиентов на остров небольшими группами».

«На остров?»

«Это условное название. Часть выставки действительно проходит на небольшом островке. Но он находится совсем недалеко, пять минут пешком, и мы во втором корпусе».

Мы вышли из пластиковой трубы прямо к входу в небольшое серое двухэтажное здание. Судя по всему, это был отремонтированный дом, стоящий здесь с советских времен. Он был похож на детскую больницу – на торце до сих пор прыгал выцветший заяц с большой морковкой в лапах. Мы зашли вовнутрь, и там нас встретил еще один эсбэшник, точная копия своего брата, – прилизанный и слащавый. Он сказал мне:

«Согласно нашим правилам, на время пребывания тут вы отдаете нам золотую карту, а на выходе получаете ее уже с отмеченными баллами. Если вас допускают на четвертый уровень, то вы вступаете в наш Орден, и карта вам больше не понадобится».

Рядом с ним выросла полуголая красотка в старинном платье и парике. В руках она держала поднос, на котором веером лежали сверкающие золотые карточки. Ситуация была неприятная, потому что у меня такой карты не было.

«Извините, кажется, я забыла карту. С вашего позволения, я лучше откланяюсь. Раз уж так нелепо получилось…»

Близнецы-охранники разом изменились в лице. Стали серо-стального цвета.

«Вы не могли ее забыть, – сурово сказал один из них. – Члены клуба обязаны носить карту с собой. Все, кроме высшей касты».

Второй близнец достал рацию и произнес: «Первый, у нас, кажется, чужой. Да, похоже на проникновение».

«Разрешите осмотреть вашу сумочку», – сказал эсбэшник.

«Издеваетесь? Я похожа на террориста?»

«Сумку положите на стол, пожалуйста».

«Вы зря со мной так разговариваете. Это может вам стоить вашего прекрасного золотого ремня».

Кажется, я попала в точку. Каждый Акакий Акакиевич трясется за свою шинель. Закон джунглей. Он тут же сменил тон, извинился и предложил мне сесть и подождать, пока недоразумение не разрешится. На всякий случай я порылась в сумке, в который было полсотни всяких карточек, но именно такая мне никогда не попадалась. Я чувствовала себя отвратительно, как бабка, которая пытается на халяву пробиться на чужие поминки, чтобы вкусно пожрать. И вдруг из глубины моего кошелька выпала точно такая же карточка, как на подносе. И тут я вспомнила – это ведь адвокат Корецкого приглашал меня сюда. Эсбэшники расцвели улыбками, как хризантемы в саду. И кажется, на этот раз они были искренними.

«Слава богу, вы ее нашли! Вы даже не представляете, какими неприятностями это грозило бы нам всем. Спасибо вам, спасибо огромное! Извините, пожалуйста, за причиненные неудобства».

Я была шокирована их реакцией и даже не знала, что на это ответить. Но тут из пластиковой кишки, по которой мы пришли, послышался смех и звон бокалов, и на палубу вывалила веселая компания.

«Несси? Несси, это ты?» – вдруг услышала я мужской голос.

Передо мной стоял мой дорогой друг, шоколадник Филонов в окружении девиц бордельного вида. Увидев меня, он замер. Смотрел и поедал глазами.

«Никитос, ты чего завис? Мы идем дальше?» – Блондинка с декольте до пупа болталась у него на руке. Но он стряхнул ее с себя, как надоевшую собачонку, и рванул ко мне.

«Несси, у тебя проблемы? Что-то случилось?»

«Меня не пускают в святилище».

«Вы – болваны, – сказал он охранникам. – Это самая прекрасная женщина на свете. Пустите ее немедленно. Она, правда, разбила мне сердце, но это не умаляет ее достоинств. Даже наоборот. Хотя она мне так ни разу и не позвонила…»

Филонов был уже пьян и поэтому чрезмерно говорлив. Он сунул охраннику золотую карту, и мы пошли вперед. Мое сердце екнуло, предчувствуя дурное. Оно вдруг словно сжалось внутри и стало размером с крохотную фасолинку. Мы были в самом логове зверя, и это было очень опасно. Но я все еще хорохорилась, уговаривая себя, что не произойдет ничего страшного, если Марат и Никита встретятся. Я бывала в переделках и покруче, вывернусь. Возможно, Марат ничего не знает, а если и знает, то что? Вызовет соперника на дуэль? Просто смешно.

«Никита, давай уйдем отсюда».

«Я умоляю тебя, заглянем на минутку на эту помойку. Мне обещали, что тут будет машина моей мечты с огромной скидкой. А потом я отвезу тебя на ней домой. Ты знаешь, я скучал. Я тосковал по тебе как ненормальный. А ты? Ты скучала по мне? Ну, скажи честно, прошу».

Черт бы подрал этого Филонова. Конечно, скучала.

Филонов поцеловал меня долгим поцелуем, от которого моя душа заныла еще больше. Даже сейчас я иногда думаю – может, надо было все бросить и удрать с ним на край света. Вдруг это был мой шанс на кусок личного счастья от того сладкого пирога, которым я всегда была обделена?

– Почему ты этого не сделала, Несси? – спросил доктор.

– Он бы нашел меня. Достал бы из-под земли и вырвал сердце. Но даже не это стало решающим фактом. Я знала к тому моменту о том, что каждой из нас троих (я имею в виду женщин с гобеленов) приходится делать выбор в ту или иную сторону. Если думать только о себе, то эйдосы займут наше место, и уже ничто не сможет их прогнать. Это был долгий путь борьбы с ними, но сейчас мы на пороге их полного всевластия.

Мы с Филоновым нырнули внутрь здания. Казалось, что внутри оно в разы больше, нежели снаружи. Возможно, этот эффект создавали уничтоженные перегородки. Мы оказались в большом светлом зале. На стенах висели какие-то абстракции и несколько фотографий рекламного характера. На одной из них грудастая девица в черном декольтированном платье вальяжно развалилась на капоте красного кабриолета.

Глаза Филонова радостно вспыхнули.

«Вот, вот она, моя красотка!»

«Эта сисястая блондинка?»

«Да нет же, я про машину. Ради нее, собственно, я и пришел на выставку. Надеюсь сегодня ее купить. Кажется, торги будут в форме аукциона. Главное, чтобы никто меня не опередил».