— Эйшор, — догнал Тим блондина, — честно говоря, я до последнего не верил, что у капитана такая власть.

— Хочешь сказать, мы по поводу старика тебе всем скопом чушь двигали?

— Ну-у-у, — замялся Тим, — нет.

— Вот именно, что нет, — усмехнулся тот, — ты знаешь, сколько в Сайдоне капитанов? Я не говорю о мелюзге, я о тяжёлых боевых единицах.

— Не знаю, а сколько?

— Семьдесят три, — сообщил Эйшор, — вся мощь Союза Сайдона держится на семидесяти трёх боевых единицах флота. Теперь угадай, кому доверено распоряжаться мощью союза наших систем?

— Думаю, тем, кому доверяют.

— Нет, Тим — тем, кто кровно в этом заинтересован. Среди капитанов нет случайных людей. Что, по-твоему, является опорой власти верховного?

— Я понял.

— Отвечай.

— Кровно заинтересованные люди.

— Устойчивость системы, — сказал Эйшор, — выстроенной на этих самых людях и на людях, что стоят за этими людьми. Тебе ведь уже сказали: капитаны есть высшие сановники нашего общества. Каждый из них — автономная единица, обременённая полномочиями. В случае угрозы флот Сайдона объединяется под единым управлением. Капитаны — это та сила, на которой и благодаря которой существует великий Союз Миров Сайдона. Кстати, все остальные ублюдки вроде Сурийцев и союза Вельстова организованы ровно так же. Капитан — это то, на чём здесь всё держится. Над советом капитанов власть имеет только верховный и больше никто.

— А планетарные правительства?

— Мелочь, — скривил губы Эйшор, — слово любого из капитанов совета для них закон. Наш старик, Тим, один из немногих, кто может здесь почти всё. Его печать — это не просто железка с цифрами, это приказ, который, поверь мне, будет немедленно выполнен. Так что сомневался ты зря.

— Получается, что за счёт статуса капитанов и силы, сосредоточенной в их руках, экипажи флота считаются привилегированной кастой?

— Да, — подтвердил Эйшор, — жизнь наша коротка, зато сыта и полна событий. И ещё, — добавил он, — никогда, ни при каких обстоятельствах не вздумай без оснований убить или обобрать гражданина Сайдона. По статусу мы стоим здесь выше многих, но и спрос с нас особый. Вспомни лейтенанта Рьюда; любой офицер флота имеет право судить, казнить и миловать. Но даже им не прощают своеволия. Что говорить о нас с тобой; начнёшь дурить, и старик лично прострелит тебе башку перед строем. Там, — сделал он жест рукой, — за границей союза — всё, что угодно, здесь — ни-ни. Это, — подмигнул Эйшор и, разведя руки, обвёл массу людей, — наше стадо, а мы — те руки, что его защищают, стригут и доят.

— Я понял.

— Ещё скажу вот что. Я здесь много лет и знаю, что данная кому-то капитаном печать — случай крайне редкий. Понимаешь, что это значит?

— Не очень, — признался Тим.

— На последнем деле мы взяли что-то очень нужное. Не без твоих, Тим, стараний мы на хорошем счету, а это как приятно, так и очень прибыльно.

Сержант свернул в плавно ведущий вниз светлый тоннель. Пешком пустившись на несколько подземных уровней, оказались в просторном, залитом электрическим светом прямоугольном помещении. От дальнего его края в неведомые дали уходил освещённый полукруглый тоннель. По полу станции, так кто-то назвал помещение, тянулись несколько глубоких борозд. В каждой борозде увидел ряд вставленных друг в друга конструкций с поручнями для рук, площадкой под единственным креслом и одной уходящей в желоб стойкой. Не останавливаясь, сержант вскочил в первую из них. Сел в кресло, дёрнул за поручни и, отцепившись от прицепленных сзади, заскользил по желобу. Тим с интересом смотрел, как Скарт, набирая скорость, скользит к тоннелю.

В желобах оказалась жидкость, густая, совершенно непроницаемого серого цвета. Тим насторожился, боясь, что конструкция окажется неустойчивой. Напрасно: не шелохнувшись, «кресло на палке», как он сразу окрестил сей транспорт, повезло Тима к тоннелю. Вскоре залитые жидкостью борозды слились в единый, шириной метров двадцать желоб. Тоннель делился надвое, и навстречу то и дело скользили такие же занятые людьми кресла. Их лиц было уже не разобрать, механизм совершенно бесшумно быстро набрал скорость. Подвешенные под потолком, мелькавшие перед глазами светильники быстро слились в единую линию. Удивило отсутствие встречного ветра, но ломать над этим голову Тим не стал.

Несколько минут бешеного скольжения, и они прибыли на копию станции, что недавно покинули. Ведущий вверх проход, несколько сменивших друг друга залов со стойками и людьми, стеклянный, сверкающий в лучах Сайдона подвесной мост. Всё это мелькало перед глазами восхищённого Тима. Всё продумано, красиво и крайне удобно.

Навыки охотника привычно фиксировали пройденный маршрут, но к концу его Тим не сказал бы с уверенностью, что сможет запросто вернуться назад. Пройдя ещё один стеклянный подвесной мост, спустившись по широкому эскалатору, оказались на свежем воздухе под брюхом массивного, треугольной формы атмосферного транспорта. Выехавший из хвостовой части трап, улыбка пилота и, наконец, удобное кресло в одном из шести рядов просторного салона. Забросив вещи в выехавший из потолка ящик, на соседнее кресло опустилась Салима.

— Ух, — выдохнула она, — пока дотащишься, ноги сотрёшь.

— Где мы? — спросил Тим.

— Площадка для атмосферников.

— Куда летим?

— На побережье. Пляжи Сайдона станут незабываемым приключением для вас и ваших близких, — процитировала она рекламный слоган.

— Салима, а сколько от порта до сюда, сколько мы на этих креслах отмахали?

— Точно не знаю, но километров двести — не меньше.

— Двести километров, — задумался Тим, — за три минуты, вот бы нам на Вироне так.

На это девушка усмехнулась.

— Пешком передвигались? — спросила она.

— В основном. Были Вьюки, ленивые, упрямые, травоядные. Тяжести на них таскали, точнее, пытались. То была задача, — улыбаясь, вспоминал Тим, — порой они упирались так, что приходилось снимать груз и их самих чуть ли не перекатывать.

— Здесь, как видишь, всё проще.

— Это я заметил. Кругом говорят об упадке. Видел и сам, но здесь, — восхищённо развёл он руками, — я на Сайдоне час, а видел столько.

— Всё, что видишь, лишь малая часть созданного когда-то. До нас дошла, дай бог, четверть из того, что было раньше.

— Жаль, — поджал Тим губы, — показалось, не всё так плохо.

— Не всё, — подтвердила Салима, — особенно на верхних мирах. Но здесь сладко и гладко по одной простой причине. Есть учебная база и высокотехнологичная для нынешнего состояния, — добавила она, — промышленность. Но в основном, красиво живут, пока ещё есть у кого, что забрать.

***

Поселились на берегу. Десяток метров отделил линию прибоя от одноместного уютного домика, ничем не выделяющегося среди сотен таких же, удачно вписанных в разбавленный деревьями пляж. В первый же час, едва заселившись и разобравшись с электронной начинкой дома, Тим лицезрел на собственном пороге всех, с кем сюда прибыл. Отправились на устроенную в тени деревьев площадку со столами и роботизированной барной стойкой.