Когда я поднимаю голову, взгляд утыкается в табличку, висящую на другом конце комнаты. На ней перечислены симптомы рака груди. Из-за рака груди в обморок падают? Черт его знает. Я смотрю в сторону и замечаю табличку с сердечными заболеваниями. Я вскакиваю со стула.

– Пойду узнаю еще раз.

– Дек, – спокойным голосом останавливает меня Рэв, – ты узнавал десять минут назад.

Он прав. Я достаю больничный персонал каждые десять минут. И мне отвечают одно и то же: к больным пускают по одному посетителю, и мне нужно подождать, когда выйдет Алан.

Алан не выходит.

Женщина за стойкой время от времени бросает на меня взгляд – я ее начал раздражать. Если они выкинут меня отсюда, то не знаю, что тогда сделаю.

Я плюхаюсь на стул. Громко стучащий в ушах пульс заставляет остро чувствовать каждый удар сердца. Зарываюсь пальцами в волосы. Плечи так напряжены, что хочется вдарить по чему-нибудь для разрядки.

Рэв кладет ладонь мне на плечо, и я застываю. Или он сейчас выдаст какую-нибудь библейскую цитату о Божьей воле и я ударю его, или скажет что-нибудь пустое и бессмысленное вроде: «С ней все будет хорошо» либо «Уверен, это все низкий уровень сахара в крови. Наверное, они ей просто дают газировку».

Но Рэв – это Рэв, мой лучший друг, и он ничего подобного не говорит. Он молча сидит рядом со мной, держа ладонь на моем плече. Я не один, и меня это немного успокаивает. Но мы сидим так достаточно долго, и меня опять начинает придавливать страх.

Я снова набираю Алану сообщение. Никакого ответа. Звоню ему и попадаю на голосовую почту. Он вырубил мобильный. Грудь сдавливает. Каждый вздох дается с трудом, горло сжимает спазм. Молчание невыносимо.

– Думаю, она тяжело больна.

Рэв наклоняется ко мне.

– Почему? – тихо, как и я, спрашивает он.

– Когда я вернулся домой с танцев, ее тошнило в туалете. – Голос дрожит. Глаза увлажнились, и я смотрю в пол.

Рэв некоторое время молчит.

– Это было в пятницу. Может, у нее грипп.

Я качаю головой.

– Не похоже на грипп. И вчера она хорошо себя чувствовала. – Я цепенею. По щеке скользит слеза, и я поспешно ее вытираю. – Нет, вчера ей тоже нездоровилось. Она прилегла отдохнуть. Днем.

Потом я вспоминаю, что Кристин за ужином перед танцами спрашивала меня, как себя чувствует моя мама.

– Кристин сказала, что ей нездоровилось и в прошлые выходные.

Рэв на это ничего не отвечает. Он тоже помнит слова Кристин. Может, мама уже давно больна.

«Важно каждое мгновение нашей жизни». Иногда высказывания Рэва, когда я прокручиваю их спустя некоторое время в голове, кажутся мне предсказаниями. Каждое мгновение, которое я просиживаю здесь, я не с ней.

Я нахожусь так близко от Рэва, что слышу, как вибрирует его мобильный. Он выуживает телефон из кармана и смотрит на экран.

– Скоро приедет мама. С Бейбидолл посидит Джульетта, пока папа не вернется с работы.

Кристин едет. Не знаю почему, но это лишь укрепляет меня в мысли, что мама серьезно больна. По щеке катится еще одна слеза. Я быстро смахиваю ее. Может быть, мама умирала все это время. Может быть, она сейчас умирает, а я даже не знаю этого, потому что Алан отключил свой мобильный.

Теперь грудь теснит от злости, но это лучше, чем страх. Злоба уже вошла в привычку, и я даже рад ей, несмотря на то, что она разрастается во мне, мерзко цепляя своими когтями. Я хочу убить его.

И тут в приемную выходит Алан, словно вызванный моими кровожадными мыслями. Он выглядит напряженным, уставшим и испуганным. Как и я. Это должно бы унять мою ярость, но не тут-то было. Мне хочется со всей дури треснуть ему.

– Алан. – Моим голосом можно было бы резать железо. Я успеваю пересечь полкомнаты, прежде чем он осознает, что я грозно надвигаюсь на него. – Где она?

– Говори тише.

Алан переводит взгляд с меня на Рэва, явно удивленный нашим присутствием здесь.

– Где она? – Я с такой силой стискиваю кулаки, что ногти впиваются в ладони. – Я хочу ее видеть.

– Успокойся, – просит стоящий рядом Рэв.

– Нельзя. – Алан устало смотрит на меня. – Она…

– Ты был с ней два часа, – рычу я. – Я хочу ее видеть.

На его лице отражается нетерпение.

– Я сказал тебе не приезжать сюда, Деклан. Это очень личное дело, оно касается только меня и твоей матери…

Я отталкиваю его. Нет, «оттолкнуть» – не то слово. Позади него была стена, и он врезается в нее, а не падает на пол. Повезло.

Рэв хватает меня, не давая наброситься на отчима. Алан сжимает кулаки, тоже готовый кинуться на меня. Я к этому готов. Я этому рад. В глазах Алана огонь, и я знаю, что он уже давным-давно хотел меня ударить. Но он не двигается. Стоит у стены, тяжело дыша и прожигая меня взглядом. Еще и Рэв вцепился, не давая вырваться.

Все взгляды присутствующих устремлены на нас. Медсестра за стойкой частит в трубку: «…Возможна драка в приемном отделении». Пощечиной бьют всплывшие в памяти слова Джульетты: «Ты довольно враждебный».

– Рэв. – Голос звучит так, словно во рту у меня песок. Я не отвожу глаз от Алана. – Отпусти меня.

– У тебя условный срок, – не слушает меня он.

– Знаю, – цежу я. – Я в норме.

– Повзрослей наконец, – рявкает Алан. – Твоей маме нельзя сейчас волноваться.

Мой боевой настрой гаснет, и я высвобождаюсь из хватки Рэва. Я в миге от того, чтобы рвануть в палату к маме, наплевав на охранников. Или в миге от того, чтобы в отчаянии свернуться клубком на полу приемной.

– Рэв. – Подоспевшая Кристин переводит обеспокоенный взгляд с меня на Алана. – Что происходит?

– Мы не знаем, – отвечает Рэв. Он зло смотрит на Алана. – Нам никто ничего не хочет объяснять.

Алан, похоже, чувствует облегчение оттого, что появился еще один взрослый, который поможет угомонить распоясавшихся хулиганов.

– Ты можешь забрать их домой? Я переночую здесь с Эбби.

– Конечно. – Кристин снова переводит взгляд с меня на Рэва, а потом на Алана. – Все в порядке?

Я с трудом держу себя в руках. У стойки теперь стоит охранник, и, хотя он не идет к нам, совершенно очевидно: он явился, чтобы не допустить в приемной разборок.

– Я не уеду домой, пока ты не скажешь мне, что происходит, Алан.

За его спиной из двойных дверей выходит с планшетом медсестра.

– Мистер Брэдфорд, мы поднимем ее наверх. Акушерка встретит вас на седьмом этаже…

Ахнув, Кристин прижимает ко рту ладонь.

– Алан.

Мы с Рэвом оба смотрим на нее. Не знаю, что означает ее реакция, но явно что-то серьезное.