Они поженились в прошлом мае. Я отпраздновал это тем, что после церемонии бракосочетания попытался себя убить. Как видишь, не получилось. После того, что я сейчас узнал о своей маме, я очень об этом жалею.

Я сижу в темноте, уставившись на его письмо. Пять минут назад я лежала, дожидаясь, когда сон прогонит мысли о Деклане и Рэве, а потом экран моего телефона зажегся.

Теперь сердце гулко стучит в груди, а сон как рукой сняло. Зеленый кружок все еще стоит рядом с ником. Мрак уже разговаривал со мной однажды. Может, и мне с ним поговорить?

Девушка с кладбища: Ты хочешь об этом поговорить?

Я жду, но он не отвечает. По венам течет адреналин. Я не знаю, что делать. Ну давай же, шепчу я. Жаль, что я не могу ему позвонить. Жаль, что не могу с ним пообщаться вживую.

Девушка с кладбища: Ты еще в сети. Пожалуйста, дай мне знать, что ты в порядке.

Ничего.

Девушка с кладбища: Ты заставляешь меня сильно волноваться. Ты можешь не говорить со мной, но, пожалуйста, дай мне знать, что ты здесь.

Что ты здесь. У меня не хватит духу напечатать: «Пожалуйста, дай мне знать, что ты жив».

Ничего. Я бросаю взгляд на часы. Половина одиннадцатого. Папа спит. Мне придется его разбудить. Я скидываю одеяло, и экран мобильного вспыхивает.

Мрак: Я здесь. Прости. Чистил зубы.

Девушка с кладбища: Так бы и врезала тебе!

Мрак:???

Девушка с кладбища: Я вся испереживалась.

Мрак: У меня та еще ночка.

Девушка с кладбища: Хочешь поговорить об этом?

Мрак: Нет.

Даже не знаю, что теперь писать. Экран мобильного снова загорается.

Мрак: Моя мама беременна.

Девушка с кладбища: Я так понимаю, что «поздравляю» говорить не стоит.

Мрак: Срок – четыре месяца. Они знали о ее беременности четыре месяца и не говорили мне об этом.

Девушка с кладбища: Может, сами недавно узнали.

Мрак: Ок. Но все равно это случилось раньше сегодняшнего дня.

Девушка с кладбища: Она счастлива?

Мрак: Понятия не имею. Я случайно узнал о ее беременности. Они даже не собирались мне об этом рассказывать.

Девушка с кладбища: Им бы пришлось тебе об этом рассказать.

Мрак: Меня это должно успокоить?

Девушка с кладбища: Прости. У меня тоже был странный вечерок.

Мрак: Почему? Что было у тебя?

Девушка с кладбища: Не стоит говорить обо мне. Я хотела убедиться, что с тобой все хорошо.

Мрак: Я в порядке. Не хочу говорить о себе. Чем твой вечер был странен?

Девушка с кладбища: Не знаю, хочу ли тоже говорить о себе.

Мрак: Почему?

Потому что мне не по себе говорить с тобой о Деклане. Это вроде нелепо. А вроде и нет. Закусив губу, я не спеша печатаю:

Девушка с кладбища: Помнишь, я писала тебе о Деклане Мерфи?

Мрак: Да.

Я медлю, уставившись на экран. Сначала я подумывала о том, что Мраком может быть Рэв, но, познакомившись с его родителями, поняла, что это не так. А вот Деклан…

Экран вспыхивает.

Мрак: Ты все еще тут?

Девушка с кладбища: Ты так и не ответил мне, знаком с Декланом или нет. Сейчас я поняла, что вы с ним во многом схожи.

Мрак: В чем?

Девушка с кладбища: У вас обоих отчимы, с которыми вы не ладите. Вы оба разбираетесь в машинах.

Мрак: Ну ты прям Шерлок! Многие парни из нашей школы живут с отчимами, с которыми они не ладят, и не меньше пятидесяти выпускников разбираются в машинах.

Девушка с кладбища: Я смотрю, у вас и норов одинаковый.

Мрак: Кончай ходить вокруг да около. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, кто я?

Я затаила дыхание. Хочу ли я этого?

Я пытаюсь рассмотреть каждую нашу встречу с Декланом с разных сторон. Ясности это не прибавляет. Слишком много непоняток и нестыковок. Деклан пришел мне на помощь после танцев и мог бы быть Мраком, но почему тогда он сразу в этом не признался? Зачем продолжает разыгрывать этот спектакль?

И Мрак знает, что вопрос фотографирования для меня сейчас как больная мозоль. Сегодня же, в доме Рэва, Деклан был искренне потрясен тем, что у меня тоже душа не на месте из-за снимка для альбома выпускников.

Мрак никогда не упоминал о проблемах с законом, условном сроке или обязательных работах, в то время как Деклана суд приговорил к общественным работам. Я вдруг осознаю, что на самом деле не знаю подробностей его дела. Мне известно лишь то, в чем он сам признался той ночью в машине. И Деклан никогда не упоминал о сестре… как и Рэв. Письма Мрака наполнены болью из-за ее смерти, поэтому я знаю, какой тяжестью случившееся лежит на его сердце.

С другой стороны, я и сама никогда не говорила о своей маме Деклану. Да и вообще, хочу ли я на самом деле знать, кто такой Мрак? Если он – Деклан Мерфи, то хорошо это или плохо? Не буду лгать самой себе – между нами проскочили искры взаимного влечения в доме Рэва. Так же как и искры злости, раздражения, ожесточения и беспокойства.

В ушах до сих пор стоит его голос: «Все хорошо».

Я опускаю голову на подушку. Ох! Если Мрак – Деклан Мерфи, то что это будет значить для меня? Сердце неистово бьется в груди, и я даже не пытаюсь его успокоить. Оно само восстанавливает привычный ритм, когда я задумываюсь над новым вопросом: если Мрак – не Деклан Мерфи, то что это будет значить для меня?

Экран мобильного загорается.

Мрак: Я чувствую твои сомнения.

Я хихикаю. С последнего сообщения прошло пять минут.

Девушка с кладбища: Должно быть, ты телепат. Может, в топку мобильники?

Мрак: На самом деле я решил, что ты уснула.

Девушка с кладбища: Пока еще нет.

Мрак: Ты не ответила на мой вопрос.

Девушка с кладбища: Я сомневаюсь в ответе. Не уверена, хочу ли знать, кто ты.

Мрак: Понимаю.

Девушка с кладбища: Хочешь поговорить о своей маме?

Мрак: Нет.

Девушка с кладбища: Хочешь, чтобы я дала тебе поспать?

Мрак: Нет.

Девушка с кладбища: Хочешь продолжать болтать?

Мрак: Да.

Зардевшись, я с улыбкой устраиваюсь поудобней под одеялом. Тут же приходит новое сообщение:

Мрак: Расскажи мне о своем вечере с Декланом Мерфи.

Я медлю, раздумывая. Я сейчас разговариваю о Деклане с Декланом? Но разве не поэтому я цепляюсь за анонимность? Если это Деклан, то он знает, что переписывается со мной. А на нет и суда нет. И зачем ему спрашивать о себе? Он и сам прекрасно знает, что было вечером. От всего этого голова идет кругом!