Прошло больше недели со дня первого слушания дела, и за это время отношения трех членов судебной коллегии по уголовным делам стали напряженными.

Они перестали вместе ходить обедать. За исключением совещаний, ни Цудзиути, ни Каваи почти не разговаривали с Фудзибаяси. Это не было враждой. Все трое были очень заняты работой, поэтому в любом случае у них не получилось бы от души мучить друг друга, подобно тем, у кого много свободного времени и кто занимается этим от нечего делать.

О Кадзи никто из них, включая секретаря, старался не упоминать. Только Цудзиути однажды слегка небрежным тоном сказал Фудзибаяси, чтобы тот делал так, как считает нужным. Но и сам Фудзибаяси не мог заниматься только делом Кадзи, поэтому он все реже задумывался над сложностями, возникшими в результате первого слушания в суде.

Ведь нельзя было отнестись недобросовестно ни к одному делу, которые были в его ведении. «Сейчас или никогда». Это в полной мере относится к суду. Когда Фудзибаяси получил назначение, это так называемое правило для судьи было единственным наставлением, которое дал ему отец. После окончания суда ты больше никогда не встретишься с подсудимым — именно поэтому все время, что ты проводишь в зале суда, трать только на него. Фудзибаяси хорошо усвоил эту доктрину. Принцип, использующийся во время проведения чайной церемонии, когда хозяину нужно от всего сердца продемонстрировать гостю все свое гостеприимство, применим и к судебному заседанию.

В последнюю неделю января Фудзибаяси решил взять выходной и отправился в Токио. Чтобы уладить конфликт вокруг границы земельных участков, нужно забрать из банковской ячейки документы о праве на землю. Во-первых, этот сосед, университетский профессор, тявкает, словно шпиц, и совсем замучил их; во-вторых, ему хотелось разобраться с этой проблемой перед вторым слушанием по делу Кадзи, которое должно состояться через неделю.

Филиал банка С. в Сэтагая…

Фудзибаяси заранее несколько раз связывался с ним. Ключ от банковской ячейки они еле-еле нашли, а вот зарегистрированную печать[55] найти так и не удалось. Из-за этого пришлось заполнять несколько документов и отправлять их по почте; правда, Фудзибаяси как действующий судья был освобожден от прохождения некоторых формальностей.

Придя в банк, он по правой лестнице поднялся на второй этаж и по внутреннему телефону, установленному перед дверью, ведущей к банковским сейфам, вызвал ответственного сотрудника. Поскольку Фудзибаяси сообщил о том, что придет сегодня, вместе с сотрудником явился заместитель директора филиала. Завершив формальности по изменению печати, Фудзибаяси заполнил необходимые пункты в специальном бланке и наконец был сопровожден к сейфу.

Номер 87. Сотрудник вытащил алюминиевый ящик и отнес его в отдельную тесную комнатку, оборудованную в углу помещения.

— Вот, пожалуйста…

Сотрудник вышел из комнатки, и Фудзибаяси, выдохнув, открыл крышку.

Сразу же бросился в глаза документ о праве на землю. А остальное содержимое… составляли пачки запечатанных писем, которыми ящик был набит битком.

Раз отец даже маме не давал прикасаться к сейфу, то Фудзибаяси предположил, что, возможно, тут есть и гравюры сюнга[56]. Но он ошибся, поскольку заметил женское имя на конверте, лежащем на самом верху, и с отвращением понял, что маму отец не допускал к сейфу по другой причине.

Неужели у него была любовница?..

Ямагути Яэко.

Фудзибаяси достал из конверта лист бумаги, рывком развернул его и стал читать.

«Получив тогда суровый приговор, я сильно ненавидела Вас, но в тюрьме много думала — и пришла к выводу, что такая суровость была необходима. Сейчас я освободилась и даже смогла выйти замуж за человека, с которым с тех пор начала встречаться. Я очень благодарна Вам. Теперь я хочу посвятить свою жизнь тому, чтобы искупить свою вину перед теми, с кем плохо обошлась».

Фудзибаяси облегченно выдохнул, сложил лист и, опять сунув руку в коробку, снял резинку, которой была затянута пачка конвертов. Он подумал, что это наверняка благодарственные письма, но опять ошибся. Конверты были совершенно чистые; на них не было ни марок, ни адресов отправителя и получателя.

Фудзибаяси выбрал наобум один из конвертов и достал из него лист бумаги.

Внезапно его захлестнула печаль.

Это был почерк мамы.

«Мне кажется, что Сугава-сан по природе неплохой человек. Скорее всего, именно отсутствие денег вынудило его вести такую разнузданную жизнь. Зарплата его составляет примерно четверть от суммы, которую ты получаешь в месяц. А ведь у него пятеро детей. Думаю, что им едва хватает даже на еду. Я тоже в детстве была довольно бедна, поэтому мне хорошо это понятно, а когда тебе постоянно хочется есть, другие чувства пропадают. Ты уже не можешь не только смеяться, но и злиться, и плакать…»

Фудзибаяси просматривал содержимое одного конверта за другим. И все это были «письма» от мамы, адресованные отцу. Более сорока писем, от довольно старых до сравнительно недавних.

Мама находилась в тени своего нелюдимого мужа. Когда тот сомневался, какое решение вынести, он обращался к маме — ему были нужны ее советы. Мама была единственным представителем «простых людей», которого знал отец.

Фудзибаяси был растерян и поражен.

Значит, вот оно, сокровище отца…

Он не понимал, разочаровался ли в отце как в судье или расчувствовался, узнав об отношениях, связывавших родителей. Лишь отчетливо ощутил сильное тепло, разливавшееся внутри…

5 февраля. Зал № 3 территориального суда.

— Симамура Ясуко-сан. Пройдите, пожалуйста, вперед.

Пожилая женщина, находившаяся там, где сидели зрители, толкнула дверь в углу заграждения и встала на трибуну для дачи показаний. К ней подошел судебный пристав и протянул карту свидетеля и ручку.

Фудзибаяси глянул на зрительские места.

На последнем ряду снова сидели пятеро в костюмах. На некотором расстоянии от них находился Сики из первого отдела расследований. Тот же состав, что и на первом слушании.

Фудзибаяси перевел взгляд на Кадзи Соитиро. Тот был совершенно спокоен. Такое состояние очень подходило к его облику. Однако этот мужчина убил человека…

Раздался голос Цудзиути:

— Ваше имя?

— Симамура Ясуко.