Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да! Уходи, ты нам не нужен, – раздается из-за спины громкое, обиженное и перемешанное со слезами.
– Ежик, прости меня, – все же пытаюсь достучаться до дочери, – я не хотел тебя бросать, так уж вышло…
– Ты обещал, что будешь моим папой и будешь меня любить! А теперь ты больше любишь братика и сестренку! – Кнопка ревет в голос, потирая глазки кулачками, не понимая, что разрывает мою душу на микроскопические части.
Я делаю шаг навстречу им, чтобы успокоить, прижать, обнять и долго-долго шептать на ушко, что люблю, также сильно, как и двойняшек. Но Рада, опаляет меня взглядом и присаживается на корточки перед дочерью, заключая ее в кольцо своих рук.
– Тебе лучше уйти, Лука. Сам видишь, Оля очень расстроена.
– Но ты даже меня не выслушала!
– Сейчас мне не до помощи кому-либо! Мне бы кто помог! – в сердцах выкрикивает Рада, и мне становится стыдно.
Я ведь не подумал, что и Раде сейчас может быть непросто: характер у Ежика непростой, хоть она и взрослая, но порой с ней сложнее, чем с маленькими детьми. Мои девчонки заперты все эти недели в четырех стенах, и я знаю, что у них только недавно появилась возможность ненадолго выходить на улицу.
– Прости, ты права… – начинаю, но дочь меня перебивает.
– Уходи, ты меня обманул! – кричит Ежик, притоптывая ножкой, надувая щеки и прожигая злым взглядом красивых серых глазок. – Ты сказал, что смотришь за братиком и сестренкой, а их нет!
Хочется в этот момент обнять малышку и успокоить. Сказать, что она зря волнуется и переживает, ведь Ежик занимает в моем сердце особенное место. Но пока все, что мне остается – просто доказать, что я не вру и не хотел подорвать ее доверие.
– А они со мной, в машине, просто малыши уснули, и я не стал их будить. Хочешь на них посмотреть?
Настроение Ежика моментально меняется: личико озаряет ослепительная и предвкушающая улыбка, слезы высыхают.
– А…можно? – с придыханием и каким-то неверием. Дочь делает шаг вперед, но Рада останавливает ее, смотря на меня суровым и предупреждающим взглядом.
– Лука! Не надо, – добавляет тихо, едва слышно. И столько боли, обреченности и страха в ее глазах, что мне становится не по себе.
– Ну, мама! Ты чего? Это же мои братик и сестренка! Пойдем, посмотрим на них скорее!
– Малышка, – Рада присаживается на корточки перед дочерью, и в ее голосе слышатся едва сдерживаемые слезы. – Давай… в другой раз, пожалуйста? Сейчас…мы торопимся. Помнишь, мы хотели блинчики печь? Я сейчас не могу, – добавляет шепотом, а мое сердце почему-то болезненно сжимается. Ее голос пропитан страданием, что становится не по себе.
– Я не хочу блинчики! Я хочу братика и сестренку! – Кнопка вырывает руку и подбегает ко мне, требовательно заглядывая в глаза.
– Ну, где они? Покажи!
Я, ни на что не надеясь, протягиваю руку дочери, и она неожиданно вкладывает свою хрупкую ладошку в мою.
– Лука! – Рада стоит растерянная и вся в слезах. – Это нечестно! Ты обо мне подумал? – и пока до меня доходит смысл ее слов, Ежик меня уже утягивает к задней дверце и дергает за рукав, чтобы я открыл машину. На автомате выполняю требование дочери и беру Кнопку на руки, приподнимая ее так, чтобы она могла взглянуть на малышей.
Восторг в глазах Ежика безграничен. Она замирает моих руках и от счастья приоткрывает ротик. Олюшка внимательно рассматривает двойняшек, осторожно трогает крошечные пальчики у Маши, не решаясь прикоснуться смелее.
Что бы ни думала Рада, я считаю, что Ежик должна была познакомиться с Пашей и Машей. И пусть я понимаю отчасти чувства Рады – она не хочет смотреть на чужих детей, ей, наверно не по себе, но для Кнопки эти малыши родные. И я хотел бы, чтобы они в будущем дружили.
– Какие крошечные! Они такие милые! Я буду о них заботиться и защищать! – воркует Ежик, и тут Маша открывает глаза и смотрит прямо на сестру. – Ой, я, кажется, ее разбудила…
– Ничего страшного, малышка. Им все равно скоро пора кушать.
Рада все же подходит к нам, как-то жадно смотрит на Машу и Пашу, ее рука даже тянется к ним, но она тут же себя одергивает и прячет ее в карман.
– Мама, смотри, правда, они милые? Такие мааааленькие! – Кнопка продолжает восторженно пищать и уже увереннее сжимает ручку сестры.
– Правда, дочь.
– Мама, а можно дядя Лука зайдет к нам с ними в гости? Он сказал, они голодные. А как их зовут?
– Паша и Маша, – отвечаю дочери, а сам не свожу пристального взгляда с лица Рады в ожидании ответа.
– Нет, малыш, не получится, – безжалостно отрезает Рада, расстраивая Кнопку. Да и меня тоже. – Помнишь, что сказал доктор? Пока никаких гостей. Ты же не хочешь обратно в больницу?
– Не хочу, – поникает Ежик и рвется из моих рук. – Дядя Лука, можно я с той стороны сяду и посмотрю на братика? Я не буду его будить.
– Конечно, можно. А я пока с твоей мамой поговорю, – помогаю дочери забраться на заднее сидение и возвращаюсь к Раде, что стоит, обняв себя за плечи, и смотрит в другую сторону.
– Зачем ты приехал, Лука? – с какой-то болью и надрывом в голосе, что у меня возникает острое желание утешить ее.
– Мне нужна твоя помощь.
– Какая?! Чем я могу тебе помочь?! У меня ничего нет! Я и так отдала тебе все, всю себя…
Я хочу, искренне хочу разобраться в чувствах Рады, что происходит внутри нее, но Маша начинает хныкать. Скоро пора кормить двойняшек, а, значит, у меня ничтожно мало времени, чтобы уговорить Раду.
– Я хочу предложить тебе быть няней двойняшкам.
– Что?! – Рада резко поворачивается ко мне, ее глаза распахнуты в удивлении и мечут молнии. – Я, кажется, говорила – сейчас полностью занята Кнопкой.
– Да, я помню. Но, кроме тебя мне некому доверить детей. Никто не позаботится о них лучше, чем ты.
– Родная мать всегда лучше приходящей няни, – отрезает категорично, отшатываясь назад, когда я беру на руки Машу. Паша пока, слава Богу, спит и находится под чутким контролем Ежика. – Алиса вообще в курсе, что ты приехал ко мне?
– Алиса…с ней все сложно, – выдыхаю, беря удобнее дочь на руки, а Рада неожиданно протягивает руку и поправляет шапочку, прикрывая ушки. – Я, правда, пока забочусь о них сам. Но мне не разорваться – бизнес также требует моего внимания. И поэтому я прошу тебя о помощи.
