И тут послышался ужасный вздох…

Словно чья-то беспокойная душа, чьи останки лежали здесь, среди прочих, томилась в застенках и не могла обрести вечный покой. Даже сейчас, после мучительной смерти! Вот! Он повторился! Тяжелый утробный вздох. У меня волосы встали дыбом, я опустился на одно колено и начал читать молитву, стараясь не обращать внимания на окружающий нас мрак, на тени факелов, которые плясали по стенам и напоминали обо всех ночных ужасах и кошмарах. Следом за мной к молитве присоединились голоса Огюста и Клода:

– Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum…[15]

Когда мы выбрались из этого проклятого подземелья и увидели небо, я был мокрым, как мышь, упавшая в придорожную канаву.

– Теперь, господин де Тресс, вы все видели и слышали, – сказал старик Морель.

– Да… – хрипло ответил я и перекрестился. – Видел и слышал.

– Это еще не все, – признался старик.

– Господи, что еще?!

– Вы забыли… – протянул Огюст Морель и попытался улыбнуться. – Я вам рассказывал, что три дня спустя после этой находки в нашем доме завелись привидения.

– Помню. Все помню… – Я привалился спиной к стене и вытер лицо. Оно было мокрым от пота, а руки и ноги подрагивали, словно я только что закончил тяжелый поединок.

– Это ужасно, – кивнул Клод.

– Оно причиняет нам множество неприятностей, – продолжал старик. – Слава Создателю, что он оградил от этих страхов мою дочь.

– Как так? – не понял я. – Ваша дочь ограждена от этих ужасов?

– Именно так. Она ничего не слышала.

– Слышим только мы, – пояснил Клод. – Эти голоса раздаются на той половине дома, где живет наш уважаемый батюшка.

– Это наказание за мои грехи… – прошептал старик и поднял взгляд к небесам.

– Послушайте, – я поморщился, – давайте предоставим Создателю судить о величине и тяжести наших прегрешений, а сами обратимся к делам земным.

– Что вы предлагаете?

– Я предложил бы обратиться к хорошему экзорцисту, который знает толк не только в излечении обуянных, но и в делах, подобных вашему. Любой священник…

– Если обратимся к священнослужителю, – перебил меня Огюст, – то эта весть дойдет до Святого Трибунала и монастыря Святой Женевьевы. Надеюсь, вы не забыли, кто прежний хозяин этого здания? Нас обвинят в ереси или попытках оскорбить святую обитель.

– Нас могут признать виновными в богохульстве и смуте, – добавил Клод.

– После неких событий, случившихся в Баксвэре, – продолжал старик, – это равносильно самоубийству.

– Вы боитесь повторить судьбу купца, сожженного на площади? – догадался я.

– Да, вы правы. Я знавал этого торговца. Он был честным человеком.

– Господин Морель, вы не боитесь быть со мной откровенным?

– Нет, не боюсь. – Старик поднял голову и посмотрел на меня: – Человек, который сумел убить оборотня, не станет доносчиком.

– Спасибо.

– Жак… – Он подошел и взял меня за руку. – Жак де Тресс! Я умоляю вас! Понимаю, что вы еще слишком молоды, чтобы обрести спокойную мудрость взрослого мужа, но в вашей душе бьется храброе сердце! Помогите избавиться от этого ужаса! Знаю, что вы можете! Не спрашивайте об источнике моей уверенности, это нельзя объяснить! Примите как признание дряхлого старца, много повидавшего в этой жизни.

Я посмотрел на Клода, который стоял рядом с нами, но почему-то смотрел в сторону, словно не верил или не хотел верить в мои силы. Не обвиняю этого мужчину. Окажись на их месте – сам бы никому не верил. Кто я такой? Молодой парень, которому повезло встретить оборотня и выжить.

– Господин Морель… – начал говорить я, но голос предательски дрогнул. Откашлявшись, я твердо посмотрел на старика: – Оставьте ключ от здания. Постараюсь помочь вашей беде.

Попрощавшись с купцами, я отправился домой. Даже весна, которая скоро вступит в свои права, не радовала мой взор. Начался дождь, и улицы раскисли. Грязь липла к сапогам, а я шел, не замечая ни луж, ни этой непогоды. Слишком велико было потрясение от увиденного в подземелье.

– Раздери меня дьявол! – скривился шевалье де Брег, когда я вернулся домой и рассказал ему обо всем увиденном. – Ну и дела творятся в этом проклятом городишке!

– Этих несчастных пытали, а потом замучили до смерти. Не знаю, по какой причине, но некоторые тела не сгнили. Даже не могу подобрать слов, чтобы описать вам эти останки.

– В этом нет нужды, – отмахнулся Орландо. – Полагаю, что знаю, о каком состоянии вы говорите. Доводилось читать книгу арабского врачевателя Ибн Бетара, описывающего некое вещество, с помощью которого можно добиться посмертной сохранности тел.

– Я бы понял, если эти тела принадлежали святым или великим служителям церкви, но они так изувечены!

– Боюсь, что бедняги, чьи останки вы, Жак, обнаружили в подземелье, не принадлежат ни первым, ни вторым. Вы внимательно осмотрели черепа?

– Как вам сказать, шевалье…

– Полагаю, что признак вампира вы бы сразу заметили, – грустно усмехнулся он. – Дело в том, что кровопийцы, оказавшиеся в чужой власти, не в силах сдерживать кровожадной натуры.

– Простите?

– Вампиры выпускают клыки, – пояснил де Брег. – На черепах, чьи рты забиты камнями, видели длинные клыки?

– Кажется, н-нет.

– Вам кажется или их не было?

– Я не заметил.

– Значит, их не было, – подвел итог Орландо. – Эти зубы, Жак, довольно длинные, и не заметить такое… – он покачал головой, – почти невозможно.

– Кроме вампиров, там были и другие, – напомнил я.

– Если там не было вампиров, то, вероятнее всего, и остальные не принадлежат нечисти.

– Но души…

– С этим сложнее. Неупокоенные души – предмет, мало изученный учеными мужами.

– Что же мне делать? – спросил я.

– Эх, Жак! Вечно вы вляпываетесь в разные истории.

– Этот старик… Огюст Морель. Он так измучен, что находится на грани помешательства. Не пройдет и седмицы, как потеряет остатки разума и погибнет!

– Вот что, Жак де Тресс, – поморщился де Брег. – Сходите завтра к старику и попросите его одолжить паланкин. Разумеется, вместе с носильщиками.

– Зачем?

– Затем, что с моей раненой ногой до этих проклятых складов я просто не дойду.

– Как же вы спуститесь в подземелье?

– Ну уж не настолько я ранен, чтобы не доковылять до подвала. После вашего рассказа мне стало любопытно увидеть все своими глазами. Вам нужны факел и десяток свечей.