– Встречался я уже с этим орлом! – неожиданно для Пошехонцева заявил капитан.

– И…и…и?

– Алиби у него стопроцентное.

– А кто же тогда?

– Ищем!

Проводить его вышли вдвоем, из кухни появилась Евдокия. Собираясь уже откланяться, Кузьма вроде невзначай спросил супругов, не собираются ли они помочь с похоронами Эльзе?

– Заехать к ней надо!

Муж с женой переглянулись.

– Ты бы съездил, Сергей.

– А ты?

– Я в морг приду попрощаться.

– Ты думаешь она дома?

– Позвони!

Из дома они вышли вместе с Сергеем Пошехонцевым. Машина Сергея, белая «Шкода-Фелиция», стояла перед подъездом.

– Вообще-то у меня две машины, – зачем-то посчитал он нужным просветить Кузьму Сергей Пошехонцев, – одна эта служебная, и вторая девятая модель Жигулей. На ней у меня старшие катаются, по очереди. Дерутся из-за нее, прям хоть еще одну покупай.

– О…о! – вдруг остановился он. – Чего это они на ней сегодня не поехали? Не поймешь их!

– Может, не завелась? – высказал предположение Кузьма, а сам внимательно глянул на номер машины. Сама машина давно не была мыта, даже цвет ее трудно было определить, а вот номер был тщательно вымыт и оттерт. На нем не было ни одного пятна грязи, что могло означать только одно, оттерли его только после того, как поставили на стоянку.

– Да нет, провода у меня есть, прикурить от моей могли бы. Может выпивать сегодня собираются?

По дороге они еще раз вернулись к убийству Аркадия.

– Ищи капитан, где-нибудь рядом – сказал Сергей Пошехонцев, когда они медленно двигались в пробке по проспекту Вернадского. – Я точно знаю, он убухал в свою немку, в ее замок – миллионов пять, ну пусть еще два потратил, купил эту квартиру в центре, кстати, я там так и не был, но остальные-то из пятнадцати должны были остаться?

– Вопрос где?

Сергей вслух рассуждал:

– Остаток мог уместиться в маленьком мешочке. Несколько десятков крупных бриллиантов и транспортабельны, и незаметны, и серийных номеров не имеют. Не дурак был Аркашка, но тут он по-моему маху дал. Я думаю, из-за них его и убили. Сейчас и за пятьсот долларов зарежут, не задумаются.

«Так-то так», – ехал и думал Кузьма Кафтанов, – «но убийца – или убийцы, которого никто и в глаза не видел, не стали заходить в квартиру и обыскивать все углы, искать этот пресловутый мешочек, на который ты все время меня нацеливаешь, а прихлопнули на пороге его же собственной квартиры, притом как? Один выстрел был демонстративно сделан в пах, и лишь второй в сердце». Но ему он сказал, что тоже так думает. Кузьма поблагодарил Сергея Пошехонцева, за то, что он его подвез и они расстались.

– Мне надо в одно место заскочить, – сказал, прощаясь Кузьма. – Позже я может быть к вам поднимусь.

Одно место – это был цветочный киоск.

По-хорошему говоря, в Романовом переулке капитану Кузьме Кафтанову делать было больше нечего. Две причины, ревность и деньги, на почве которых происходит основная масса преступлений, были им рассмотрены. Результат – близкий к нулю. Преступление не раскрыто по горячим следам, и перспективы его туманны. Вывод – круг поисков надо расширять. А если он будет и дальше крутиться в подъезде, то дождется, что на него в управление поступит жалоба и не одна.

Кузьма поморщился. Видно, это убийство так и останется не раскрытым. Хорошо, что хоть начальство не теребит и не требует ежечасного отчета. Сделав эти практичные умозаключения он переключил жесткий диск своей памяти на более приятное. Сейчас Кузьма стоял перед цветочным киоском и пересчитывал наличность в портмоне. Перед ним вырисовывалась непростая дилемма, какие цветы купить?

Кузьма решил появиться в квартире генерала Шпака и сразу обозначить личный интерес. Неизвестно еще кто ему откроет дверь. Если он придет с пустыми руками, его визит могут посчитать служебным и тогда запросто можно остаться ни с чем на лестничной площадке. Могут и дверь захлопнуть перед носом, сказав, что этажом ошибся. Не будешь же ты объяснять, что тебе глубоко наплевать на убитого. Кузьма сначала хотел купить торт, но передумал. Ты бы еще с бутылкой заявился, капитан! Он решил остановиться на цветах. Ненавязчиво и вполне адресно. Вручишь и окружающим понятно, кто здесь персона нон грата. Кузьма Кафтанов показал на кремовую розу и попросил ее красиво упаковать.

– Кому? – спросила продавщица.

– Девушке!

– Возьмите сразу букет!

Соизмерив цену одной розы и букета, Кузьма отказался, подыскав благовидное объяснение.

– Спасибо. Не надо! Чем больше букет, тем меньше чувств. А меня всего распирает, мне надо подчеркнуть, что она неповторимая и единственная, как этот цветок.

Продавщица понимающе улыбнулась.

– Правильно, для женщины главное внимание. Она розу в вазу поставит и будет дальше ждать, что вы ей скажете. Вот тут не надо оплошать.

Кузьма Кафтанов считал себя непревзойденным знатоком человеческой психологии, в том числе и женской, поэтому с усмешкой спросил:

– И чем же я могу оплошать, хотелось бы знать?

– Вы в первый раз идете?

– В первый!

Продавщица сочувствующе на него посмотрела:

– В первый раз у мужчины казус от волнения может случиться. Вам бы надо где-нибудь на стороне сначала проверить себя.

– Это как же? Уж не хочешь ли ты сама быть проверялкой?

Продавщица и капитал оценивающими взглядами смотрели друг на друга. Продавщица заливисто рассмеялась:

– Ишь, губы на что раскатал! Смотри, чтобы другой казус у тебя в гостях от волнения не случился. Вдруг тебе приспичит! Куда побежишь?

– Дура! – удаляясь, мысленно ругал продавщицу Кузьма.

В доме сидел новый консьерж. Кузьма Кафтанов показал ему удостоверение и поднялся на лифте на пятый этаж. Этажом выше стояла тишина. Кузьма, поправив на себе галстук и собравшись с духом, нажал на кнопку входного звонка. Долго не открывали, наконец, дверь распахнулась, и на пороге перед ним стояло небесное создание, та девчушка, мысль о которой не покидала его уже вторые сутки. Натуська обиженно надула губки.

– А я уже с самого утра жду. Вот прическу сделала. Нравится?

– Очень! – похвалил Кузьма и тут же поинтересовался – А дома кто?

– Дома? Дома все, но ты не обращай на них внимание. Лиза с утра с пельменями возилась, наверно уже закончила. Ты голодный? Пойдем, кормить тебя буду… Эта роза мне?..

Кузьма, который с детства не страдал стеснительностью, чувствовал себя не в своей тарелке. Его, как пойманного бычка, вели через всю квартиру на кухню. По дороге он поздоровался с Серафимой Карловной и пожал руку Ван Ванычу. Его появлению они нисколько не удивились. А Натуська с детской непосредственностью продолжала вводить его в курс событий.