Она умудрилась сломать меня, уничтожить. И возродить. Подарить смысл жизни, что носит под сердцем.

Сказал бы мне кто-то об этом пару дней назад, в морду бы ему плюнул. А сейчас стою и защищаю глупую предательницу.

— В этой реальности Энджел не сделала ничего плохого. Она вернулась, чтобы спасти нас всех, — пытаюсь говорить спокойно, хотя хочется шибануть упертого Пиротехника молнией пару раз. — Если бы не ляпнула о том, что было, ты и не узнал бы! Я видел все, что она пережила, — повышаю голос. — Ее воспоминания. Пропускал через себя ее чувства. Журналистка передала каждый эпизод, показала без купюр. Анжелика была «обработана» «Альтаиром». Но потом осознала, что натворила, приняла нашу сторону и не повторит своей ошибки никогда.

— Ни фига себе ошибка! Не подумаю даже ее прощать! И не хочу проверять! — выплевывает он со злостью. — Знаешь что, Карим? Не собираюсь я рисковать Алей только потому, что тебе ее убийца приглянулась. Ты вообще когда нормальных баб выбирать научишься?

Отчасти Андрей прав. С бабами мне всегда не везло. Да только не выбирал я никого, вообще на хрен мне все это не надо было. Так, пар выпустить и демонов своих «выгулять». Быстро, грубо и жестко. И не более того.

Что касается Анжелики, то она, кажется, была послана мне в отместку за все грехи. Белокурое наказание. Маленькая, хрупкая девушка в обычное время и настоящий монстр, когда теряет контроль. Неудивительно, что нас притянуло друг к другу.

— Пиротехник, черт тебя дери! — прикрикиваю на друга и понимаю, что еще одно слово, и я точно его долбану разрядом тока. — Энджел остается с нами, ты ее не трогаешь. Это приказ!

— Да иди ты со своими приказами! — вспыхивает Пиротехник. Во всех смыслах слова.

Огнетушитель бы мне не помешал сейчас.

С другой стороны, я понимаю Андрея. Я бы и сам не простил, если бы кто-то покушался на жизнь моей женщины. Хм, точнее, девочки. С платиновыми волосами, мерцающими глазами, наивным личиком и… разрушительно-опасной силой.

Стоп. Моей? Какого черта она со мной сделала! Когда только успела.

— Я только от Энджел, — доносится тонкий голос Али за моей спиной. — Жива и невредима, как видишь, — обращается к Пиротехнику.

— Ты-то хоть не вмешивайся! — рычит тот, однако пламя прячет.

— Иди к своему Ангелу смерти, — шепчет мне Аля чуть слышно. — Андрея я на себя беру.

Изогнув бровь, насмешливо смотрю на скоростную девчонку. Какая смелая сыскалась!

Однако сдаюсь: я задолбался Андрею что-то доказывать. Действительно, мне лучше уйти, пока мы не поубивали друг друга. Незачем врагам облегчать задачу.

Оставляю Пиротехника в распоряжение Али, а сам направляюсь вглубь коридора, в дальнюю комнату. Ту самую, куда совсем недавно грубо отослал Анжелику. И я не раскаиваюсь, что говорил таким тоном с ней: пусть учится слушаться и выполнять с первого раза.

Хотя… Да кого я обманываю!

Энджел дерзкая, бесстрашная и обезбашенная. Если бы у нее была хоть капля инстинкта самосохранения, то она никогда бы не привязалась ко мне.

Останавливаюсь у закрытой двери, за которой находится она. Чувствую ее даже отсюда. Настроение, эмоции и знакомый ванильный запах, который подчиняет.

К нашей связи сложно привыкнуть, но придется.

Резко хватаю за старую металлическую ручку, нажимаю на нее и распахиваю дверь. Один шаг — и я в личном аду, где правит Ангел смерти…

***

Анжелика

Сквозь дрему чувствую, как проминается кровать позади меня. Медленно, осторожно. Связь незамедлительно подсказывает, кто рядом со мной.

Аккуратно ложится, тяжело выдыхает и проводит огромной ручищей по моему плечу. Тому самому, которое пострадало от огненного шара. Ощущаю мягкое покалывание, и изувеченный участок кожи окутывает теплом.

Тем временем затылка касается горячее дыхание родного мужчины. И легкий поцелуй.

Он пришел. Когда я устала ждать. И прекратила надеяться. Он опять выбрал меня. Несмотря ни на что.

Мои губы непроизвольно растягиваются в довольной улыбке. Тело покрывается мурашками, а в груди стремительно распространяется жар. Пытаюсь повернуться, но упираюсь в каменный торс, а тяжелая рука фиксирует мое плечо.

— Я думала, ты не придешь.

Все-таки изворачиваюсь так, чтобы оглянуться и поймать взгляд Карима. Накрываю его ладонь своей, отчего мерцающие разряды ставятся ярче.

— Энджел, квартира двухкомнатная. У меня элементарно не было выбора, — Каратель пытается сохранить привычную суровость, но я вижу его насквозь. — И на полу спать не буду. Так что терпи, — бросает нагло.

Помедлив, все же отодвигается, позволяя мне удобнее устроиться на спине. Легко массирует плечо, приспускает лямку майки, проходя большим пальцем по ключице. Заставляет меня рвано выдохнуть и облизнуть пересохшие губы.

— Это ненормально, — задумчиво смотрит он в область моей груди. — Твоя регенерация работает… неправильно.

— Я ведь говорила, что много сил потратила на прыжки, — фыркаю я, потому что не хочу казаться слабым симбионтом. — Герман пытался помочь мне, напитывал энергией, но…

На этих словах Каратель сильнее сжимает мое плечо, впиваясь жесткими пальцами в кожу.

— Слишком много этого… Морозко в твоих воспоминаниях, — рычит, не сдержавшись. — И чересчур часто он тебя «лечил». Видимо, поэтому и чувствует теперь, словно связь установилась между вами.

— Ревнуешь? — смеюсь игриво.

— Думаю, именно он помог Крестницкому найти тебя. И привел «Альтаир» в наше убежище, — хрипло произносит, с налетом злости.

— Возможно, — закусываю губу. — Но сделал это исключительно для того, чтобы спасти меня. Послушай, — добавляю как можно убедительнее, при этом чуть приподнимаюсь на локте так, что мы с Каримом оказываемся лицом к лицу. — Я до конца не поняла, как вы планируете уничтожить «Дженерик», но… — делаю глубокий вдох, предвкушая взрыв. — Германа убить я вам не позволю.

Как я и предполагала, реакция Карима не заставляет себя долго ждать. Секунда — и весь свет в комнате загорается как по щелчку, ослепляя меня и заставляя зажмуриться.

— Кто сказал, что ты вообще пойдешь с нами? — рявкает мужчина, буравя меня черным взглядом.

И в то же время продолжает «излечивать» мое плечо, разглаживая шрамы. Грубый и заботливый. Как у него получается быть таким противоречивым?

— В таком случае вам не пробраться на нижние этажи. У меня ведь ключ, забыл? — протягиваю руку. — Ты ведь видел, что «Альтаир» пометил меня своим знаком, который действует как пропуск.

Карим хмурится. Недовольно скользит взглядом по моему «чистому» запястью, на котором лишь при специальном освещении проступает орел в круге. Сжимает челюсть, играет желваками, скрипит зубами.