Слава Богу.

АНДРЕЙ

Во рту пересохло, не могу глотнуть ни капли слюны. Адская жажда расположилась в гортани. Приоткрываю глаза и вгрызаюсь сознанием в острый яркий свет. Он режет глазные яблоки по диагонали. Блядь, что за черт! Зажмуриваюсь и ощущаю боль во всем теле. Каждая мышца ноет, причем так противно и гадко, что конечности наливаются свинцом при этом.

Не могу пошевелиться, не испытав при этом все муки геенны огненной.

— Клиент очнулся, — голос доносится как будто рядом, но при этом сквозь вязкую пелену.

Пытаюсь облизать такие же пересохшие губы шершавым языком, и на кончике ощущаю горечь. Вкус настолько отвратительный, что хочется рвать.

— Что происходит? — не узнаю свой голос, пытаюсь поднять руку, но внезапное покалывание в вене мешает.

— Лежи спокойно, герой, откапаться надо.

Голос начинает приобретать знакомые нотки. С трудом поворачиваю раскалывающуюся на миллион частей голову и аккуратно пытаюсь приоткрыть глаза. На стуле в метре от меня сидит Борис в больничном халате, рядом Аня перебирает листки на столике с кипой лекарств.

Ни черта не понимаю. В голове информационный вакуум, пытаюсь припомнить последнее событие…и ничего. Помню бокал. Пил. Немного выпил. И все.

— Что вчера случилось? — перевожу потерянный взгляд на Борю.

Еся. Где Еся? Что я мог сделать такого, что ничего не помню? И хоть бы не наломал дров. Главное, чтобы ей вреда не причинил. Остальное. Да плевать уже на остальное.

Друг замирает и кивает как будто самому себе, нежели мне. В глазах читаю какой-то немой шок. Проходит секунда, вторая, мои нервы натягиваются канатом.

— Позавчера, Андрей. Я увез тебя из клуба два дня назад.

Каждое слово наждачной бумагой проходится по слуху. Боль отдается в голове с такой силой, что хочется закрыть уши ладонями. Но я и пошевелиться не могу.

— Что значит два дня назад?

— То и значит, ты ничего не помнишь, да? — наклоняется ближе и беспокойно оглядывает.

— Борь, надо сделать повторную кардиограмму, — Аня говорит тише, это можно терпеть…Наждачка проходится легче.

Хоть рисуй наскальную живопись, чтобы так больно не было. Что за чертовщина вообще?

— Сначала давай общий анализ до завтрака и пусть посмотрит невролог. Мне не нравится реакция.

— Я вообще-то здесь и тоже врач, так какого черта тут происходит, Боря, — воплю и морщусь. Садомазохизм какой-то. Изощренный. Пытками сам себя довожу.

— Сейчас ты пациент, Андрей. И будешь беспрекословно выполнять мои требования.

Аня утешительно улыбается мне и уходит, оставляя нас наедине. Набираю полные легкие воздуха и пытаюсь заставить мысленно боль уменьшиться. Самовнушение — штука сильная ведь, да?

— Рассказывай, — стискиваю зубы и готовлюсь к боли. — Только тише, пожалуйста.

Поток свежего воздуха с улицы приносит запах лета. Удивительно. Такая простая вещь, но так ярко ощущается с закрытыми глазами. Свежесть напоминает Есю. Она мне везде уже чудится и видится. Выйду отсюда и первым делом к ней. Даже дышать легче становится от мыслей о моей красавице. Господи, ну какой же я дурак. Больничный запах перебивает мою свежесть. Жадно веду носом, пытаясь ухватить последнее упоминание и мимо.

Разочарованно пялюсь в белый потолок.

— Твоя сестра позвонила мне в панике, заявила, что ее подружка видела тебя в компании каких-то шлюх со стеклянным взглядом. Она знает, что они те еще поблядушки, известные охотницы за наживой. Первым делом накачивают мужиков, чтобы обобрать как липку, — тяжело выдыхает и умолкает. Молчание в палате угнетает. — А потом ищи свищи, кого-то потом вообще найти не могут неделю, — изрекает напоследок и вертит мою карточку в руках.

Какие бабы? Я ничего не помню. Не было…стоп. Осознание вдруг осеняет ярким светом больную голову. Я говорил с Лерой, а она была не одна…

Я нетерпеливо ворочусь в кровати, чтобы уже специально почувствовать боль. Ничего из услышанного мне не нравится.

— Продолжай, — хотя я уже догадываюсь о дальнейшем. Наверняка все это было слито под нужным соусом Есе. Она меня теперь ненавидит пуще прежнего. А я, сука, нихуя не помню.

— В общем, мы приехали достаточно быстро, застав тебя с Лерой в одной из випок…

— Только не говори, что…

Выворачивает наизнанку. Хочется размозжить череп каждой шмаре, причастной к этому. Противное предчувствие бьет обухом по голове. Нет.

— Ты был очень даже за, но нет, был одет. Правда не знаю, долго ли был бы одет, приди мы чуть позже. Кстати, твоя сестра мастерски выдернула часть волос, включая нарощенные, твоей бывшей. Такого крику не слышал очень давно, так что я скорее пытался не дать Миле покалечить Леру, чем спасать тебя. А вот с этим между тем надо было спешить.

Моя сестрица просто золото. Ну надо же Бог создал такую булочку сладкую, мозговитую и боевую. Надо отправить ее в Париж в знак благодарности.

— Отлично, Мила спасла мою честь. Я хочу спросить другое, где была в этот момент Еся?

И судя по бегающему взгляду Бориса, мне не хочется знать ответ. Нет. Не может быть.

— Она все видела до нас, Андрей. Я смотрел записи с камер, чтобы понять, как все случилось. Есения была с каким-то парнем, Лера ей ляпнула что-то, слово за слово. В общем, все выглядело так, как будто ты отжигал с компанией баб легкого поведения, а она увидела это живьем.

Кровь застыла в жилах моментально. Тварина! Ну до чего же наглая тварина, надо было нахуй ее по телефону послать, а не ехать разбираться! Доразбирался на свою голову! Гениальный решала! И что теперь, как теперь доказать, что я не спал с ней?! Дважды! Дважды на одни и те же грабли, молодец! Справился…

—Твою налево…что же делать теперь…

Противное отчаяние вспарывает грудную клетку. Оголенные нервы искрят от возбуждения, это же конец всем планам, она меня пошлет с порога и правильно сделает. Взашей бы гнал на ее месте, не слепая же она в конце концов. Видела все своими глазами.

Жар настигает каждую клеточку бренного тела. Откуда такая вселенская слабость?

— Я не помню, чтобы много пил, Борь.

— А ты и не пил. Тебе подмешали бензодиазепин, а вот реакция твоего тела стала очень неожиданной. Андрей, мы еле пульс в порядок привели, ты чуть к праотцам не отправился, так что очень тебя прошу, в ближайшее время никакого алкоголя.

Резко выдает и становится темнее тучи. Не видел особо, чтобы Боря когда-то переживал слишком открыто. А тут прямо волнение льется через край. Неужели и правда все так плохо было?

Оглядываясь назад, понимаю, что другого пояснения быть и не может. Я выпил стопку, меня от стопки повести не могло, да чтобы с такой силой. Вот же падаль!