очнулся, мысленным усилием увеличивая силовую защиту катера.

Стало легче.

– Что это?! – прошептала девушка.

– Змеиная сила, что же ещё, – со смешком повторил физик слова Дамира. – Боюсь, из-за излучения ни дрону, ни нам туда не пройти. Камера внутри насыщена энергией абсолютного зла.

– Но беспилотник пока справляется.

– Ох, и атмосфера в камере, наверно! – поёжился Дамир.

– Дрон! – скомандовал Дарислав.

Заработали видеокамеры дрона, подавая изображение на блистер катера. Беспилотник не был оборудован системами датчиков так, как «тореадор», поэтому воздействия на него «излучение зла» не оказало. Он беспрепятственно добрался до начала коридора, включил прожектор, начал двигаться вперёд, обозревая прямоугольного сечения короб с искрящимися изморозью кристаллическими стенами.

Изредка в стенах встречались неглубокие ниши, внутри которых торчали ледяные с виду штыри. Дарислав принял их за антенны следящих устройств.

Истекла минута, за ней другая.

Аппарат опустился на двести метров, не встречая никаких помех.

– Нельзя побыстрее? – не выдержал Дамир. – Если будем ползти с такой скоростью, только к вечеру доберёмся.

Дарислав не отреагировал, подспудно чувствуя возрастающую неуютность по мере погружения беспилотника в недра камеры, будто сам находился в кабине аппарата. Но и ему вскоре надоело ждать окончания спуска, и он приказал компьютеру увеличить скорость.

На глубине в один километр связь с аппаратом начала портиться. На глубине в полтора километра она прекратилась вовсе. Однако компьютер дрона выполнял программу, и через минуту связь восстановилась, хотя помех стало больше. Несмотря на это, было видно, что стенки короба тоннеля стали неровными, складчатыми, будто их мяла неведомая сила, и Дарислав подумал, что это, возможно, результат воздействия на них узника. Джинн хотел выбраться на волю, однако не смог.

На глубине трёхсот метров, считая от поверхности посадочной платформы, беспилотник вылетел на край обширной полости, проткнутой осевой трубой. Изображение то и дело передёргивали судороги искажений, но всё же затаившие дыхание космолётчики смогли разглядеть пленника тюрьмы, занимавшего центральную часть зала.

– Батюшки светы! Это джинн! – хрипло проговорил Дамир и хихикнул, пошутив: – Бутылки не хватает.

– Башня и есть его бутылка, – проворчал Сабуров. – Хотя честно, я ожидал чего-то посерьёзней.

Дарислав согласился с мнением майора. Джинн, над которым завис расширяющийся раструб центральной трубы, вовсе не походил на сказочного великана, огнедышащего монстра с гигантской пастью или на представителя русского фольклора трёхглавого Змея Горыныча.

В центре зала на круглой площадке, опиравшейся на единственную ажурную колонну толщиной два метра, располагался текучий, непрерывно меняющий форму геометрический объект наподобие резервуара с водой, созданный по форме объёмный фрактал, известный математикам как «губка Серпинского» и плавно перетекавший в не менее известную художникам картину Сальвадора Дали «Галатея со сферами». Диаметр этой «Галатеи» не превышал двадцати метров, высота достигала пятидесяти, и вся конструкция казалась увеличенной в сотню раз детской игрушкой. Но веяло от «игрушки», даже несмотря на помехи, такой лютой ненавистью, что Дарислава передёрнуло, как от удара током.

Что-то тихо проговорила Люба.

– Дьявол! – выхрипнул Сабуров.

В центре «игрушки» разгорелся прозрачно-жёлтый овал с чёрной вертикальной щелью посредине, похожий на змеиный глаз. Желудок Дарислава снова сотрясла конвульсия, словно в живот воткнули электрод. Он хотел дать команду беспилотнику опуститься ниже, но не успел.

«Змеиный глаз» исторг струю искр, и аппарат перестал посылать сигналы. Изображение зала исчезло.

– Ух! – выдохнул Дамир, смахивая со лба пот. – Всё-таки он его укокошил! Вот это я понимаю зверь!

– Дьявол! – повторил Сабуров. – А с виду инсталляция земного художника-авангардиста!

– Размеры операционной системы, – пришла в себя Люба, – далеко не всегда определяют её энергетическую мощь. Представляете, что происходит, когда джинн находится в сознании?

– Разве он сейчас без сознания?

– Скорее всего, спит в режиме ожидания.

– Или находится под наркотиками, – развеселился Дамир. – Наших земных зэков тоже иногда пичкают транквилизаторами, чтобы они не буянили.

– Не слышал, – качнул головой Сабуров. – Ну что, командир, посылаем ещё один дрон?

Ответить Волков не успел.

– Дарислав, – раздался в кабине голос Дроздова. – Вторая машина перестала отвечать. Вы там рядом, посмотрите. Они проникли в серый обелиск и замолчали.

– Просто оболочка башни экранирует сигнал, – заметил Дамир.

Дарислав сориентировался.

– Артур, где вы? Сообщите положение.

Голенго не ответил.

– Артур, отвечайте! Вы нас слышите?!

Тишину в эфире не нарушил ни один звук.

– Я проверю! – донёсся голос Ахмета Бероева, пилота «голема».

– В башню не входить! – предупредил Дарислав. – Я тоже иду.

Катер развернулся на месте и стрелой метнулся к серой башне.

Глава 19

Рука зубра

Он не ожидал, что помощь придёт так быстро, и несказанно обрадовался, рассчитывая урвать «кусок пирога» до начала главных событий. Под «куском пирога» Зубр имел в виду находки на поверхности «грибов»-планет системы, а под «главными событиями» подразумевал вмешательство неких сил, посланцы которых прибыли в Пузырь. Русские космопроходцы сделали доброе дело, уничтожив одного из монстров – «крокодила», но оставался ещё четырёхкрылый ящер, и его следовало опасаться.

И тем не менее подкрепление в виде двух космолётов класса «драккар», один под командованием Бартоломео Губина, второй под управлением Пауля Дитриха, в прошлом гауптштурмфюрера частной военной компании «Хенде хох», переметнувшегося на сторону археологической банды «Сириана», оказало позитивное психологическое воздействие на межнациональный сброд, привыкший брать всё, «что плохо лежит», как на Земле, так и в глубоком космосе. Уверовав в свои возросшие возможности, Зубр решил направить все три корабля к планете-тюрьме, надеясь по-быстрому расправиться с её защитниками и разобраться с зэками.

Эту идею он обсудил с капитанами драккаров, получил их одобрение, но поход пришлось отложить, потому что компьютер корабля доложил ему о появлении нового опасного объекта.

Сначала Зубр решил, что это выбрался из Пузыря четырёхкрылый ящер, собираясь отогнать драккар ещё дальше. Но он ошибся. Корабль, дрейфующий у кольца красных звёзд, принадлежал российскому космическому флоту и являл собой носителя беспилотников по имени «Невидимый охотник». Поскольку он не предназначался для ведения военных действий, компьютер беспилотника честно доложил Зубру о своих обязанностях, приняв археологов за своих.

Зубр подивился такой беспечности русских космопроходцев, но разубеждать компьютер о своей принадлежности к «своим» не стал.

– Предлагаю посмотреть, – связался он с коллегами, – что этот парень насобирал в Пузыре.

Те согласились, снедаемые любопытством и жаждой завладеть «сокровищами небесных сфер», и три катера с трёх космолётов состыковались с «Охотником», не ожидавшим от «своих» никаких пакостей. Он даже позволил гостям осмотреть свой багажный отсек, обрадовавший содержимым всех археологов. Если бы не их характерная тяга к воровству и грабежу, они, наверное, не стали бы рисковать, окунаясь в тёмное пространство Пузыря. Но груз «Охотника» лишь подзадорил их, суля новые сокровища.

Часть находок Зубр велел перенести на борт своего драккара, а сам занялся осмотром найденной в трюме беспилотника громадной механической руки, принадлежавшей, очевидно, какому-то роботу-терминатору.

– Японский бог! – присвистнул Дарк Сарвар, тенью ходивший за командиром. – Какому же циклопу принадлежала эта ручка?!

– При чём тут японский бог? – с насмешкой осведомился пилот драккара. – Ты же негр.

Дарк оскалился, показывая крупные белые зубы:

– За своими богами следи, изгой.

– Почему изгой? – удивился Шпанов.

– Потому что тебя выгнали из России. Разве ты не в чёрном списке подлежащих розыску и уничтожению?

– Да плевать! Хрен меня найдут! Ты тоже в свою