— Тяжела и неказиста жизнь холостяцкая, — покачал головой Эдик. — Знал бы, что все так печально, купил бы пластиковую посуду.

— Она есть у меня в комнате. А еще большое стеклянное блюдо. Я в него персики накладываю и, когда сплю, наслаждаюсь ароматом.

— Так тащи. Не из этого же есть!

Когда Леша вернулся с пакетом одноразовых приборов и блюдом с персиками, Эдик уже освоился. Почистив и прокалив решетку для барбекю, он выкладывал в нее мясо.

— Слышал новость? — спросил Эдик.

— Какую?

— Еще один труп обнаружен. Благо не на моей территории, но поблизости.

— Нет, я не знал этого.

— Опять труп «выдержанный».

— В смысле? — Леша взял с блюда побитый персик и взялся за его очистку.

— Считай, мумия. Как те с «Юнги-2».

— Кто-то разрывает старые могилы и подбрасывает останки в те места, где их могут обнаружить?

— В земле они бы так не сохранились, так что не разрывает, а… — Решетка перекочевала на мангал. — Даже не знаю, какое слово применить. Вскрывает, что ли? Саркофаги.

— Последний… кхм… фараон, он кто?

— Кто — пока не ясно. Но это не ОН.

— Не понял?

— Это ОНА. Женщина.

— Вот это ничего себе.

— И пролежала она где-то два десятка лет, если не больше. — Эдик достал из пакета помидоры и зелень и стал мыть. — Только где может быть это волшебное место, в котором плоть не гниет, а ссыхается?

— Ты знаешь гору под названием «Комиссар Рекс»? — поинтересовался Леша.

— Конечно.

— Ты был в брюхе «собаки»?

— Внутри горы? Нет. У меня легкая степень клаустрофобии. Я сторонюсь пещер. К тому же я слышал, что в эту крайне трудно попасть.

— Да, расщелина узкая. Проход сильно засыпан.

— С суши, ты имеешь в виду? — Леша кивнул. — Но в «Рекса», еще до того, как гора приобрела это название, проникали со стороны моря.

— Кто?

— Контрабандисты.

— Ты знаешь о них? — воскликнул Земских.

— Я — да. А ты откуда?

— Я был в брюхе «собаки». И видел брошенный там много лет назад товар. Ящики с духами, обувью, сумками. Все это неплохо сохранилось, кстати. Особенно кожаные изделия. В пещере хороший микроклимат. Тебе ясен мой намек?

— Тела могли все эти годы пролежать там?

— Почему бы кому-то не складировать в пещере не только контрабандный товар, но и трупы?

— Турецкое и болгарское барахло туда свозили люди Барона. Того самого, о котором нам рассказывал Устинов. Но трупы уже кто-то другой. Они появились позже. После того как цыган Василий перекочевал вместе со своим табором на какие-то другие земли и бросил в спешке нереализованный товар.

— Хотя товар тянул на десятки тысяч советских рублей.

— Возможно, Василий собирался прислать за ним своих людей, но не вышло. Барона выжили, его время кончилось. Так происходит со всеми, кто оказывается на вершине. Его скидывают. Реже — падает сам. И не важно, на какую гору поднялся, на Эверест, иносказательно выражаясь, или на «Комиссара Рекса».

— У тебя мясо горит, — предупредил Леша, видя, как чернеют краешки кусков.

— Вот черт, — выругался Эдик и стал заливать угли водой. Шашлычник из него оказался тот еще.

— Слушай, давай на время забудем обо всех этих убийствах и тайнах теневого бизнеса? Просто посидим, поедим, поболтаем о чем-то приятном. А потом заляжем под персиковыми деревьями и подремлем.

— Звучит заманчиво. Только не дадут же — звонками замучают.

— А мы телефоны отключим. — И первым достал сотовый, чтобы его вырубить.

— Гриша, и шо я в тебя такой влюбленный? — хохотнул Эдик, процитировав Попандополо из «Свадьбы в Малиновке». После этого проделал то же, что и Алексей, и занялся нарезкой овощей.

— Улыбнись, — скомандовала Оля.

Саша Пахомова послушно растянула губы так, чтобы продемонстрировать свои новые зубы.

— Голливуд отдыхает!

— Скажешь тоже, — засмущалась подруга.

— Ты прекрасно выглядишь. Помолодела, посвежела. Паша, скажи? — обратилась Оля к Соколову, сопровождающему их к стоматологу.

— Чистый пэ́рсик, — с кавказским акцентом проговорил тот и поцеловал кончики собранных в горсть пальцев.

Щеки Саши стали пунцовыми. Отвыкла барышня от комплиментов.

— Главное, что сделали быстро. Я не ожидала.

— Девочки, у меня сейчас дела. Куда вас отвезти?

— Давай, Сань, в ресторанчике каком-нибудь посидим? — предложила Оля.

— Может, лучше у меня дома?

— Дай бабуле от нас отдохнуть.

— Тогда у тебя? — Крестовская вчера переехала из отеля в квартиру, причем сняла ее в том доме, где когда-то жили Пахомовы и Земских. «Академическом».

— Ты сколько лет в свет не выходила?

— Не выезжала, ты хотела сказать? Да пятнадцать лет уже. И как-то не тянет. Так что нас, Паша, отвези ко мне домой, пожалуйста. Хочу бабушке показаться.

И покатила к машине. Оля, тяжко вздохнув, последовала за ней. Трудно с Сашей. Настроение у нее переменчивое и упрямства не занимать. Но Крестовская тоже привыкла на своем стоять, поэтому, догнав подругу, сказала:

— Я все равно тебя вытащу куда-нибудь.

— Мне пойти не в чем, — буркнула Саша.

— Сейчас распродажи начались и можно купить нормальную вещь по умеренной цене.

— Ненавижу магазины.

— Ты же продвинутый интернет-пользователь. Закажем на одном из сайтов, что доставляют изделия на дом.

На этом они разговор прервали, поскольку нужно было загружаться в машину.

Пока ехали, Оля молчала. Беседовали Саша с Павлом. Ни о чем. Крестовская ждала, что Соколов предложит Пахомовой встретиться тет-а-тет, но он так и не решился.

Когда добрались до места, Саша не пожелала сразу возвращаться домой. Хотела воздухом подышать. Возле дома Пахомовых имелся сквер, в котором днем гуляли мамочки с колясками, а вечерами на лавках попивала пиво молодежь. Поскольку время было только пятнадцать часов, подруги решили направиться туда. Но не успели отъехать от подъезда, как Пахомову окликнули:

— Александра Глебовна.

Обе девушки обернулись и увидели капитана Лаврушина…

Ванечку.

— Здравствуйте, — поприветствовали они капитана.

Оперативник кивнул. Лицо напряженное, губы плотно сжаты. С плохими новостями, поняла Оля.