Открываю свой посох, с тихим, неслышном на ветру шорохом выдвигая шипы, и завожу оружие за спину. Друз смотрит не на меня, а в машину Публия, где на заднем сидении сжалась в комочек от страха Дэлия. Во взгляде степного ястреба столько похоти, что я вскипаю от выброса адреналина. Друз облизывается, как хищник на добычу и заявляет:

- Уже не принадлежит.

Вспышка ревности превращается в ярость, волна дрожи катится по телу и растворяется. Агриппа такое же генетическое чудовище, как я, идеальный солдат и хитрый полководец. Я на его территории один в поле, надеясь, что патрульный катер успеет подцепить лебедкой и унести отсюда машину с Публием и Дэлией. И я обязан не просто выстоять, а победить. Три дня пил Шуи, пока Друз жил нормальной жизнью и тренировался. Сам на себя бы не поставил, но моё адреналиновое проклятие весьма полезно в бою. Не только генерала Гора сейчас можно назвать больным ублюдком.

Последние мысли прогоняют первые взмахи посохами. Рефлексы не подводят, адреналин поднимает скорость реакции к привычным вершинам. Металл на размахе разбивает капли воды, швыряя их в противника. Звон ударов отдается эхом в голове, и я перестаю ощущать холод. Это не посох в моих руках оружие, а я. Безжалостное и бездушное. Правила поединка, разрешенные приемы и расшаркивание с противником - для сопливых юнцов после училища. Чем выше цена проигрыша, тем меньше морали в голове.

Друз давно не помнит приемов мастера и так же как я не стесняется делать подножки, бить в пах, горло и по глазам. Первый удар пропускаю в спину на противоходе, чувствуя обжигающее касание острых шипов. Мокрая от дождя рубашка пропитывается кровью и я достаю Агриппу ударом в грудь. Он резко выдыхает и делает шаг назад, на мгновение теряя инициативу. Мне хватает этого, чтобы развить атаку, но увлекаюсь цепочкой и пропускаю хитрый контрудар. Друз рисует на мне полосы, разрывая ткань рубашки. Отступаю, успев заметить, что красный автомобиль Публия еще тут. Не успел, не получилось. Теперь ничто не мешает бойцам Агриппы выкрасть Дэлию из машины. Рассыпаюсь от мыслей, теряю концентрацию, и Друз сбивает мне дыхание еще двумя ударами. Тело само словно из металла и звенит от напряжения, мой предел далек, но времени мало. Не закончу сейчас - не за что станет сражаться.

Теряю инстинкт самосохранения и бросаюсь в атаку. Простую, бесхитростную, но неожиданную. Посохи свиваются змеями, впечатываюсь в Друза и бью локтем в переносицу. Чувствую, как слабеет хватка противника. Агриппа теряет сознание и падает на дорогу. Под выдохи и шепот своих бойцов, вспышки молний и раскаты грома. А я поднимаю глаза и вижу, как небо закрывает крылья тяжелого транспортного катера. Патрульных рядом семь, а не пять, успел Рэм подтянуть резервы. Охрана Друза дергается и нервничает, но подойти не решается. Мы оба живы, поединок продолжается.

Агриппа открывает глаза и с трудом приходит в себя. Хороший удар, качественный. Генерал не может подняться, усугубляя позор от своего падения. Нет удовольствия в том, чтобы добивать лежачего, а нашу схватку нельзя закончить здесь и сейчас.

- Мне не нужна твоя смерть, - говорю ему и протягиваю конец посоха, - только моя женщина.

Друз изучает меня мутным взглядом, струи воды стекают по лицу с мокрых волос. Я жду нападения вместо ответа, но он умудряется думать, не смотря на сотрясение.

- Ты упрямый засранец, Наилий, - говорит генерал Гор и хватается за посох, поднимаясь на ноги, - настолько, что готов был сдохнуть из-за женщины, а теперь решил поиграть в благородство? Может, разрубим Мотылька пополам? Тебе ведь нижняя часть нужна вместе с тем, что между ног, а мне верхняя.

Друз крепко держит оружие, а я игнорирую провокацию. Над нашими головами зависает транспортник, обдувая горячим ветром. Мой весомый аргумент.

- Я сейчас сяду в машину и лебедкой меня втянут в брюхо транспортника. Иначе оттуда спустится десант, и ты как минимум лишишься охраны, а как максимум у четвертого сектора будет новый хозяин. Решай, стоит ли этого одна женщина.

Друз давно решил, но не мог сдаться быстро. Даю ему еще несколько мгновений и вижу, как молча кивает, отпуская посох. Нажимаю на кнопку, складывая оружие.

- Мудрец-тройка стоит многих жизней, но не моей, ты прав, - усмехается генерал Гор, - она уже один раз сбежала от тебя, и повторит этот трюк. Мотыльки летят не только на свет лампы, но и в открытое пламя.

Подходит вплотную, так что между нами остается тонкая завеса дождя и шепчет.

- Прямо в бездну, как принято у мудрецов. Ты все равно проиграешь, Наилий.

- Посмотрим, - выдыхаю ему в лицо и отворачиваюсь.

Откат от адреналина накрывает с головой до шума в ушах, я будто снова напился Шуи и ноги скоро начнут заплетаться. Дождь стихает, выливая остатки воды и успокаивая разгоряченное тело. Дергаю за ручку двери автомобиля и ныряю внутрь, где тепло и пахнет моей женщиной.

Она встречает широко распахнутыми глазами и несмело тянет руки.

- Почему не уехал, Публий? - хмуро спрашиваю капитана, устраиваясь на сидении, и захлопываю дверь.

- Виноват, Ваше Превосходство.

- План тот же, ждем лебедку и в катер.

- Ты ранен?

- Царапины, - отмахиваюсь от него и стаскиваю рубашку. Вода капает с волос на плечи, капли попадают в порезы и окрашиваются алым. Обожание во взгляде Дэлии окутывает теплом. Она забирает мокрую ткань и аккуратно вытирает с меня кровь. Нежная, заботливая, родная. Сотню раз простил и возненавидел, а отпустить больше не смогу. Из когтей бездны вырву, всем демонам там крылья оборву, лишь бы видеть каждый день любимую женщину рядом.

- Летим домой, - шепчу ей и целую, упиваясь почти забытым вкусом губ. Сжимая в объятиях так, чтобы не осталось воздуха, кроме моего дыхания. Мир исчезает и рождается заново. Я давно твой Дэлия, стань моей.

Из грузового отсека транспортного катера рядовые спускают тросы лебедки, и Публий с Наилием цепляют ими автомобиль. Путешествие вверх напоминает аттракцион в парке, на котором я каталась в детстве. Дух захватывает от высоты, и я никак не могу отлипнуть от стекла, разглядывая, как равнина четвертого сектора остается внизу вместе с застывшими на месте охранниками Друза и самим генералом, давно вернувшимся в машину. В спасение до сих пор не верится, а воспоминание о поцелуе Наилия я украдкой облизываю с губ. Мокрую рубашку с прорехами от шипов посоха генерал надевает обратно, ворча, что на красной ткани пятен крови не заметно. Мокрые от дождя волосы подсыхают, а Наилий успевает переговариваться с офицерами по гарнитуре. Я с ужасом жду момента, когда он достанет планшет и откроет почту. Видео легко может перечеркнуть моё признание и перевернуть все с ног на голову. С ревнивым параноиком живу и знаю об этом.

Машина плавно покачивается из-за ураганного ветра и, втянув внутрь, нас еще какое-то время ловят крючьями на длинных палках. Возле люка катера собирается пугающе много военных, а я кутаюсь в одеяло, переживая как пройду мимо них в таком виде, да еще и босая.