Список был составлен тотчас же, и девушка отправилась с ним сперва к Инге, а наутро – и к Георгию.

Тот повертел в руках список, а затем серьезно спросил:

– Стало быть, вы ко мне и вот по какому поводу? И к чему бы вам это? Ну вот, к примеру, Ницше… Вообще-то библиотека как таковая у нас пока не открыта, а большинство книг – в единственном экземпляре. Вы вообще-то философией вроде бы не интересовались? Или я что-то путаю?

Фаэлинда сидела напротив него, не зная, как возразить. Георгий был безукоризненно вежлив, и оттого ее настроение стало еще паршивей. Она промямлила что-то о самообразовании, но «Хранитель информации» ее даже не дослушал.

– Если угодно, есть выписки, есть цитаты. С этого и надо начинать. А в неопытных руках знание может быть опасным и принести только вред. Но вам вообще-то надо начинать даже не с цитат. Просто с формирования привычки читать… Насколько мне известно, сей навык пока проявлен у вас до сих пор не был…

И все прочее в подобном же духе, сопровождаемое галантными примечаниями: «Я вас не утомил?»

Вздохнуть спокойно девушка смогла, только выйдя из мастерской Георгия.

И за что все они ее так ненавидят?! Сейчас она готова была пересмотреть мир, в котором живет. О, нет, они не считают ее глупой и необразованной, наоборот, каждый из них чувствует в ней силу, с которой ему не совладать, и чисто подсознательно стремятся досадить, унизить, в порошок растереть. Но они не знают, какова природа ее магического Дара, им неизвестно, сколь велики ее силы на самом деле. Вот только освоить кристалл. А свою собственную не-людскую идеологию Фаэ создаст сама!

Размышляя таким образом, она дошла до своего жилища, и мысли о людях и не-людях сменились у нее на более прозаичные: магия – это, конечно, замечательно, но она вообще-то не завтракала.

Но колдовство – вещь достаточно коварная, и оно может напомнить о себе тогда, когда ожидаешь этого меньше всего.

Так с Фаэлиндой и случилось. Именно в тот момент, когда она разливала горячий чай из местных трав, пятеро «друидов» проводили свой обряд. И пчеле, пролетавшей рядом с навесом, где располагалась кухня, вздумалось покружить перед лицом Фаэ, когда та держала в руках котелок с кипятком. Девушка немного неловко отмахнулась от назойливого насекомого, и… очередной обряд вполне удался «друидам»: правая ладонь поджигательницы оказалась, но весьма ощутимо, и, что неприятней всего, весьма болезненно ошпаренной. К так и не зажившим после убиения Ульмара ссадинам и синякам прибавилось еще и это.

Выронив котелок и сжав зубы, чтобы не закричать, Фаэ, так и не позавтракав, быстрой походкой, баюкая ошпаренную руку, помчалась в госпиталь. То, что целительницы могут быть заняты Ником, например, ей даже в голову не пришло. Она обожгла руку, и ей просто обязаны помочь!

В госпитале Фаэлинду уже ждали. Подорожник и Инга внимательно проводили девушку удивленными донельзя взглядами.

– Ни фига себе! – только и смогла сказать ошарашенная Инга. – Это она?! Может, обряд не удался?

– Ведь она, кажется, не курит? Тогда какого черта ей надо было разводить огонь среди бела дня у кладбища? – Подорожник с сомнением посмотрел на дверь госпиталя, захлопнувшуюся за Фаэлиндой.

– А по-моему, все прошло очень даже удачно, – вступила в разговор Зимородок. – Ладно, народ, мне пора. Вы там посмотрите внимательно за этой…

* * *

– Ну что, будем лечить или, так и быть, в живых оставим? – многообещающе пошутила Элана, когда Фаэ появилась перед ней вместе с историей о проклятущем котелке.

Фаэлинда натянуто улыбнулась, и Элана вдруг окончательно поняла – перед ней та самая поджигательница. И сотворила она вчерашний пожар, скорее всего, по злому умыслу. Только вот зачем?

Что-то во внешности Фаэ настораживало Элану. Ну, разумеется, одежда: сама целительница предпочитала легкий топик из ящеричной кожи и джинсы, привезенные с Земли. А вот Фаэ ходит в непроницаемом платье, закрывающем шею и руки. С чего бы это? Как бы узнать? А ведь можно будет попробовать… вот прямо сейчас.

Элана нанесла целебную мазь на бинт и начала перевязку, приговаривая:

– Потерпи, подруга, сейчас щипать немного будет… – и тут же, отрезая бинт, одним якобы очень неловким движением отогнула рукав платья Фаэлинды. И ахнула. Таких гематом и ссадин она давно не видела.

– Эт-то что такое? – спросила она, с подозрением уставившись на Фаэ.

– Э… это я так… упала, – пробормотала та.

– Ничего себе упала, – сказала Элана, пристально глядя на девушку. – Упала, ударилась – и так десять раз. Или кошка пещерная поцарапала. А впрочем… если ты сюда не обращалась, значит, наверное, ничего страшного.

Наскоро выпроводив Фаэ, целительница ненадолго задумалась. Нет, честное слово, с этой девицей все не так уж просто получается. Что пожар она сотворила – это несомненно. Но вот ссадины… Она же не со вчерашнего дня в этом платье ходит. Да и когда пламя разгорелось, никакой Фаэ там поблизости не было.

И что сие означает? Ладно, думать будем позже, а сейчас неплохо бы Химере все рассказать. Заодно – и насчет сегодняшнего обряда. Удался ведь, черт возьми!

* * *

После убийства Гэлнара и того памятного Совета, на котором Сигурд едва не был арестован не в меру подозрительными сторонниками Ингвара, о предстоящем турнире не вспоминал почти никто. Какое уж тут празднество, когда в любую секунду в не слишком-то большом земном поселении может разразиться гражданская война. Но вот убийца был вычислен, а отношения между двумя группировками – ополчением и дружиной – худо-бедно, но восстановлены. Появились даже совместные дозоры дружинников и ополченцев (кстати, в одном из них была и Зимородок). Конечно, подбирали в такие дозоры ребят из ополчения потолковее и без претензий к дружинникам.

Однако и в первые дни после уничтожения Ульмара о турнире не говорил никто: надо было пережить то шоковое состояние, которое наступило после того, как открылось истинное положение вещей. К тому же Ник, который сделался если и не национальным героем, то кем-то около того, был при смерти. О каком турнире могла идти речь?!

И все же могла. Сигурд на очередном Совете так и заявил: «Вот когда Ник выкарабкается, я этот турнир организую непременно!» Говорить о другом возможном исходе и о тризне он не стал.

И правильно сделал, поскольку Ник немыслимым чудом все же избежал смерти и на сей раз. Теперь он медленно приходил в себя в княжьем тереме под присмотром целительниц и друзей. Конечно, и на следующий день после того, как он открыл глаза, и через неделю вставать он еще не мог. Больше того, почти никто не мог твердо сказать, сможет ли он поправиться или останется инвалидом навсегда. Одна только Химера была уверена – все с княжьим оруженосцем должно быть хорошо.

Но и то, что произошло с Ником, было совершенно необычайно – на Земле с такими ранениями не живут.

Что ж, Сигурду пришлось обещание исполнять, и нельзя сказать, чтобы оно его хоть как-то тяготило. Наоборот, к подготовке турнира и он, и дружина приступили с энтузиазмом. Да и «люди Ингвара» в этом им не препятствовали, мало того, они и сами втянулись в работу.