взаимной поддержки, которые позволят людям процветать. Оно заботится о человеке с самого начала, а не инвестирует в него только через строительство тюрем и труд охранников. На смену сегодняшней парадигме наказания должен прийти кооперизм.

 

Социальная теория преступлений и наказаний

Время для этого как нельзя более подходящее. Сегодня в США и во всем мире набирает силу движение за отмену карательных практик и институтов, включая полицию, тюрьмы, службы защиты детей, иммиграционные службы, пограничную службу, то есть за отмену карательного общества. Новые аболиционисты ("новые" по отношению к более раннему движению за отмену рабства) разжигали национальные дебаты о необходимости реформирования или упразднения центральных институтов уголовного судопроизводства. Особенно в США их труды процветают и охватывают все более широкую аудиторию. Сборник эссе Мариаме КабаМы делаем это, пока не освободим нас", опубликованный в марте 2021 г., вошел в список бестселлеров нехудожественной литературы в мягкой обложке по версии New York Times. Дороти Робертс написала предисловие к авторитетному ежегодному обзору конституционного права Гарвардского юридического журнала за 2019 год под названием "Конституционализм аболиции". Работы Рут Уилсон Гилмор освещались на страницах журнала New York Times Magazine. Книга Дерекки Пурнелл "Стать аболиционистами" получила высокую оценку, как и новая книга Анджелы Дэвис, Джины Дент, Эрики Майнерс и Бет Ричи "Аболиция. Феминизм. Сейчас". В научных журналах и новостных изданиях появляется множество работ, посвященных аболиционизму, которые публикуют лидеры мысли и организаторы, в том числе Амна Акбар, Че Госсетт, Алексис Хоаг, Аллегра Маклеод, Барбара Рэнсби, Андреа Ричи, Дилан Родригес, Омави Шукур, Кианга-Ямахта Тейлор и Харша Валия, что способствует развитию национальной дискуссии об аболиционизме. Эти работы, а также организация аболиционистов, по словам Акбара, "катапультировали аболицию в мейнстрим и, в процессе, нарушили интеллектуальные основы ... реформаторского дискурса". Не только в США, но и во всем мире они вызвали всемирное движение за жизни черных и за аболицию. Они также существенно повлияли на общественное мнение. В разгар протестов Джорджа Флойда в июле 2020 года, согласно опросу Gallup, 33% респондентов в возрасте от 18 до 34 лет и почти четверть всех небелых американцев поддержали идею упразднения полицейских управлений.

Однако многие люди настроены скептически. Многие, в том числе и многие прогрессивные мыслители, сомневаются, что мы когда-нибудь выйдем за рамки парадигмы наказания. Большинство прогрессистов считают возникающие дебаты об отмене полиции помехой или, что еще хуже, тем, что вбивает клин в ряды прогрессистов. Многие утверждают, что движение за отмену полиции контрпродуктивно по отношению к общим целям реформаторов и аболиционистов. Бывший президент США Барак Обама выразил это мнение в своей критике идеи "дефинансирования" полиции. "Вы теряете большую аудиторию, как только говорите об этом, что делает гораздо менее вероятным то, что вы действительно добьетесь желаемых изменений", - заявил президент Обама в декабре 2020 г. на одном из политических ток-шоу.Главное - решить, хотите ли вы действительно чего-то добиться или хотите чувствовать себя хорошо среди людей, с которыми вы уже согласны?" Многие прогрессисты согласны с этим мнением. Они опасаются, что новые движения за отмену смертной казни приведут лишь к обратному результату и подтолкнут страну в более консервативном направлении, в сторону от продуктивных социальных реформ. Тем временем крайне правая Марджори Тейлор Грин взяла на вооружение язык "отмены", продавая футболки с надписью "Defund the FBI"; однако многие республиканцы также считают такую стратегию контрпродуктивной Некоторые радикальные мыслители также сопротивляются призывам к отмене, рассматривая их как форму идентичности. Славой Жижек ставит под сомнение перспективы межсекторально-идентичных движений, утверждая, что в них не учитывается центральная роль классовой борьбы. По мнению Жижека, класс, а не пол, сексуальность, раса или этническая принадлежность, представляет собой единственную истинную форму чистого антагонизма; классовая борьба, как он утверждает, направлена на полное уничтожение доминирующего класса, в то время как расовая или гендерная борьба ищет "формы примирения". Класс, по мнению Жижека, представляет собой основное противоречие, через которое проходят все частные противоречия (т.е. локализованные и расположенные конфликты по поводу расы или пола); с этой точки зрения, в центре внимания должна оставаться классовая борьба.

Однако новые движения за отмену тюрем и полиции отнюдь не являются помехой или отвлекающим фактором, как считают многие прогрессисты и консерваторы, и не являются вспомогательным или подчиненным явлением, как полагают некоторые марксисты, они опираются на долгую историю критической мысли, бросающей вызов парадигме наказания, и, как следствие, представляют собой чрезвычайно перспективное явление. Наряду с движением за жизни чернокожих, они явились активизирующей силой, которая помогла провести самый масштабный и разнообразный протест в истории Америки. Они являются мощной силой социальных изменений, возможно, силой, имеющей сегодня наибольший политический импульс, вызывающей "глобальное движение за расовое и экономическое равенство".

Новые аболиционистские движения заставляют нас обратиться к центральному вызову современному либерализму: функционируют ли институты, практики и агенты правоприменения (парадигма наказания) для возмещения вреда, связанного с противоправным поведением, или же, напротив, служат главным образом для навязывания обществу социального и расового порядка. Этот вопрос касается того, является ли парадигма наказания ответом на преступность и отклонения от закона или представляет собой способ управления, порождающий расовую, этническую, гендерную и другие иерархии. В самом конкретном виде это ставит вопрос о том, существует ли легитимная связь между "преступлением и наказанием" или наказание выполняет свою собственную работу, не зависящую от преступления.

Этот вызов направлен против центрального положения современного юридического и политического либерализма: закон и юридические права являются нейтральными устройствами, которые служат лишь ограждением, позволяющим каждому человеку реализовать свое видение хорошей жизни, не навязывая свои ценности другим. Вместо этого предлагается, что карательная парадигма служит прежде всего для навязывания обществу расовой, гендерной и других форм извращенной иерархии. Закон не просто возмещает ущерб, нанесенный человеку при пересечении правовой границы, а способствует закреплению форм дискриминации и угнетения в отношении цветного населения и других маргинализированных групп. Оно воспроизводит расовые, кастовые и классовые структуры.

Эта проблема лежит в основе новых движений за отмену насилия. Так, например, когда современные аболиционистские ученые и практики, такие как Амна Акбар, Брэндон Хасбрук, Мариаме Каба, Дерекка Пернелл и Алекс Витале, демонстрируют, что современная американская полицейская практика восходит к патрулированию рабов и исторически непрерывна с применением законов о рабстве и беглых рабах; или когда историки-аболиционисты и правоведы, такие как Деннис Чайлдс или Дороти Робертс, прослеживают расовую направленность массового лишения свободы до его предков в практике лишения свободы осужденных и плантаторских тюрьмах, возникших в период Реконструкции, или демонстрируют, что современная смертная казнь и законные казни выросли из практики линчевания южан на рубеже ХХ века; или, в более