Она ощущала каждое его движение, их поцелуй не прерывался ни на мгновение, даже когда он нес ее на берег. Он опустил ее на брошенную на земле рубашку, накрывая ее своим телом. Эмили обхватила его ногами, еще плотнее прижимая к себе. Она хотела, чтобы их ничто не разделяло, раствориться в нем.

— Эмили… — простонал он.

Николас поцеловал ее ушко, нежно прикусывая мочку и обжигая своим дыханием. По ее телу пробежала дрожь. Она ласкала его плечи, кончиками пальцев едва коснулась ягодиц и внезапно безотчетно разозлилась на то, что ткань не позволяла ей добраться до желанной обнаженной кожи.

Эмили открыла глаза, взглянула на него. Как он прекрасен, ее муж! Ей хотелось кричать от этой непреодолимой жажды. Неужели все это происходило с ней?

Оказавшись внизу, он смял в ладонях подол ее сорочки, стягивая и дразня своими прикосновениями. Поднимаясь, целовал каждый дюйм ее соблазнительного тела, вновь обнажающегося перед ним. Очень скоро он совсем раздел ее, и теперь она лежала перед ним совершенно нагая.

В отличие от освещенного свечами бального зала здесь не было тени, в которой можно спрятаться. Она не могла укрыться от света и внезапно ощутила неловкость. Эмили попыталась прикрыть свои обнаженные груди, но Николас не позволил ей сделать это. Их пальцы сплелись, он продолжал обжигать ее поцелуями.

— Николас… — сдавленно ловя воздух, прошептала она, ощутив своей грудью его прикосновения и распаляющий жар, его влагу. — Пожалуйста!

— Да, Эмили, чего ты хочешь? — вызывающе спрашивал он, дразня языком чувствительную ложбинку между ее грудей, — Вот так? Тебе нравится?.. Или, может быть, так?

Он ощутил в ладони полноту ее груди и провел по ней кончиком языка.

Она прогнулась под властью безмолвного желания, прижимаясь к нему всем телом, и изнывающий сосок наконец оказался у него во рту. Другую грудь он нежно сжал в ладони, и она не смогла сдержать стон. Сквозь знойный туман вожделения она чувствовала, как он все шире разводит ее ноги и опускается на колени между ними. Прикоснулся губами… Она словно парила, купаясь в его поцелуях, уже не чувствуя собственного тела. Распахнула глаза и устремила свой взор на него, ее ресницы дрожали. Его глаза стали еще темнее, зрачки сузились. Она ощущала непривычную тяжесть, влагу и ноющую боль от всеобъемлющей страсти, которую она лишь начинала осознавать.

Он коснулся ее там, его палец скользнул внутрь, в ее влажный жар. Он дотронулся до маленькой чувствительной точки, и она вскрикнула.

— Прости, Эмили, — простонал он, — я не могу больше ждать.

— Я не хочу, чтобы вы ждали, — прошептала она. Она действительно не хотела, жаждала его прямо сейчас, немедленно, неодолимо стремясь к нему.

Как все они заблуждались, толкуя о «супружеском долге»! Ничто на свете не могло сравниться с этим!

— Прижмись ко мне, — попросил он и, когда она обвила руками его плечи, плавным, полным нежности движением дюйм за дюймом стал погружаться в нее.

Дыхание ее стало шумным и частым от этого головокружительного, воспламеняющего чувства полноты, ощущения слияния с ним.

Он отклонился назад и вновь пронзил ее резким движением, врывался снова и снова, все быстрее, сильнее. Теперь она уже знала его тело, знала ритм, вторя его движениям. Их стоны, крики, разгоряченное дыхание смешались с солнцем и ветром, и ей казалось, что она вот-вот воспарит в небеса. Соединяясь друг с другом, они становились частью всего мира.

Нечто полное света и острого необъятного чувства охватило ее. Она будто ослепла и лишилась всех без исключения мыслей — все сконцентрировалось лишь на чувственных ощущениях. Как вдруг это нечто словно взорвалось в ней блестящим, сверкающим, сумасшедшим фейерверком.

— Эмили! — закричал он, запрокинув голову назад. Он снова вошел в нее, в последний раз, и этот момент глубокого, пьянящего наслаждения, когда все вокруг замерло, длился сладостно бесконечно, пока он не покинул ее лона. — Эмили…

Он рухнул на землю подле нее, она медленно и неохотно возвращалась с небес.

По-прежнему не открывая глаз, она положила голову ему на грудь и, отдавшись внезапно овладевшей ею слабости, гладила его плечо и мокрые волосы. Легкое дуновение ветра ласкало кожу, солнце горячими лучами касалось век, и в этой неге она почувствовала, как он нежно поцеловал ее в лоб.

— Наверное, ни у кого и никогда не было такого медового месяца, — еле слышно прошептала она и, прежде чем погрузиться в царство Морфея, подумала о том, что хотела бы навсегда остаться в Вельбурне.

Николас наблюдал, как она склонялась над тропинкой, разглядывая лесные цветы. Множество солнечных бликов переливалось в водопаде ее волос, играя золотом в шелковых прядях и согревая позолотой ее светлую нежную кожу. Она улыбалась, касаясь лепестков, и отчего-то сразу казалась такой юной и беззаботной. Пугливая, всегда немного встревоженная лондонская леди исчезла без следа.

И он сам чувствовал, как его прежнее «я», печальное, с начетом пережитого горя, тоже постепенно растворялось. С тех пор как вернулся домой, потеряв Валентину, он отдалился от семьи, чувствовал себя одиноким и был предан только собственному долгу. Прежняя жизнерадостность, присущая Мэннингам, темперамент и страстность покинули его сердце, оставив лишь мучительную мертвенную пустоту.

Так было до сих пор. Сначала женитьба на Эмили представлялась ему очередным обязательством, но, проведя с ней все это время, он незаметно для себя стал осознавать, что для него этот союз значит гораздо больше, чем долг.

Каждое утро он просыпался в радостном предвкушении тех часов, что вновь проведет в ее обществе, в приятном ожидании наступающего дня. Ему хотелось… просто быть рядом, узнавать ее ближе и глубже. Он обнаруживал, что жена его непредсказуема и таит в себе немало секретов. И самое главное, он больше не был одинок.

Как такое могло случиться? Как жизнь и радость вновь согрели его сердце своим прикосновением?

Николас тряхнул головой, стараясь вернуть мыслям ясность. Лучше остерегаться подобных чувств, они таят в себе опасность. Нужно помнить о Валентине, когда он позволил своим необузданным эмоциям возобладать над ним. Необходима осторожность. Но это почти невозможно, когда Эмили улыбалась, глядя ему в глаза.

— Я никогда не видела такого цветка, — сказала она. — Как он называется?

Николас опустился на колено рядом с ней, делая вид, что изучает розовые цветы. Но на самом деле он видел только ее, свет в волосах и теплый аромат кожи с нотками роз и кристальной воды.

— Я не силен в ботанике, — ответил он.

Эмили засмеялась:

— Я думала, вы знаете все и обо всем: лошади, звезды, стрельба из лука…

— Но не о цветах. — Он сорвал изящный цветок и украсил им ее волосы.

— Мне так нравится в Вельбурне, — прошептала она. — Никогда бы не подумала, что такое может случиться, но чары его околдовали меня. Мне бы хотелось никогда не уезжать отсюда.