вы не посчитали важным сообщить мне такую крохотную деталь?

— Это ведь не имеет отношения к делу?

— Шарлотта, вы мне соврали! Это еще как имеет отношение к делу!

— Вы не спрашивали, дружу ли я с Пайпер, — возразила Шарлотта. — Я не врала.

— Это важное сокрытие информации.

Я подняла анкету Пайпер и громко зачитала:

— «За все годы нашей дружбы не было ни единого признака того, что Шарлотта так относится к ведению своей беременности. Мы вместе с нашими дочерями ходили по магазинам за неделю до того, как я получила иск, который не имеет никаких оснований. Можете представить себе мое потрясение». Вы ходили по магазинам с этой женщиной за неделю до того, как подали иск? Вы хоть понимаете, насколько хладнокровным поступком это будет выглядеть в суде?

— Что еще она сказала? У нее все в порядке?

— Она не работает сейчас. Уже два месяца.

— А-а-а… — выдохнула Шарлотта.

— Послушайте, я адвокат. Я прекрасно понимаю, что моя работа подразумевает разрушение чужих жизней. Но очевидно, что вы связаны с этой женщиной эмоционально, помимо профессиональных отношений. Это вряд ли вызовет сочувствие.

— Как и говорить суду, что я не желала рождения Уиллоу, — сказала Шарлотта.

С этим я поспорить не могла.

— Вы можете получить от этого иска то, чего хотите, но огромной ценой.

— Вы про то, что все будут считать меня стервой? За то, что подставила лучшую подругу? И что использовала болезнь ребенка ради денег. Марин, я не дура. Знаю, что обо мне будут говорить.

— С этим будут проблемы?

Шарлотта замешкалась.

— Нет, — уверенно произнесла она. — Не будет.

Она уже призналась, что было непросто уговорить мужа принять участие в иске. Теперь я узнала, что их с ответчиком связывает целая история. Невысказанные слова могли нанести не меньший вред, чем сказанные. Взять хотя бы то глупое письмо без указания деталей.

— Шарлотта, — сказала я, — больше никаких секретов.

Предварительные показания нужны, чтобы узнать, как будет реагировать человек, когда его отправят в зал суда. Они проводятся адвокатом второй стороны и включают попытки подвергнуть сомнению слова свидетеля на основании опросника. Чем более невозмутимо и честно ведет себя человек, тем лучше выглядит дело.

Сегодня слушали предварительные показания Шона О’Кифа, и это меня очень пугало.

Он был высоким, сильным, красивым — и непредсказуемым. Из всех личных встреч с Шарлоттой, необходимых для подготовки, он пришел лишь на одну.

— Лейтенант О’Киф, — начала я, — вы заинтересованы в этом иске?

Шон посмотрел на Шарлотту, и среди абсолютной тишины между ними развернулся целый безмолвный разговор.

— Я ведь здесь, не так ли?

Я считала, что Шон О’Киф скорее позволит четвертовать себя, чем пойдет давать показания в качестве свидетеля по этому делу, что меня не должно было сильно волновать — вот только волновало. Он был отцом Уиллоу, и если бы он подвел нас в зале суда, то я бы проиграла дело. Для успеха по иску о врачебной ошибке при ведении беременности присяжные должны были поверить, что О’Кифы заодно.

Мы с Шарлоттой и Шоном вместе поднимались на лифте. Я намеренно запланировала показания на то время, когда ты находилась в школе, поэтому забота о ребенке не являлась проблемой.

— Что бы вы ни делали, — давала я последние наставления, — не расслабляйтесь. Они проведут вас по дороге в ад. Будут искажать ваши слова.

Он заулыбался:

— Вперед, порадуйте меня.

— С этими ребятами нельзя играть в Грязного Гарри, — запаниковала я. — Они это уже сто раз видели и поймают вас на вашем же бахвальстве. Помните, что нужно сохранять спокойствие, считать до десяти, перед тем как дать ответ. И…

Двери лифта открылись, не успела я закончить предложение. Мы зашли в роскошный офис, где уже ждала помощница адвоката в сшитом по фигуре синем костюме.

— Марин Гейтс?

— Да, — сказала я.

— Мистер Букер уже ожидает вас.

Она повела нас по коридору до конференц-зала, где из панорамных окон от пола до потолка открывался вид на золотистый купол ратуши. В углу сидел стенограф. Гай Букер с кем-то беседовал, склонив серебристую голову. Когда мы приблизились, он встал, являя нам своего клиента.

Пайпер Риис оказалась более симпатичной, чем я себе представляла. Длинноногая блондинка с темными кругами под глазами. Она не улыбалась, только неотрывно смотрела на Шарлотту так, будто напоролась на меч.

Шарлотта, напротив, делала все возможное, чтобы не смотреть на женщину.

— Как ты могла? — бросила ей в лицо Пайпер. — Как ты могла так поступить?

Шон прищурился:

— Лучше тебе остановиться, Пайпер…

Я сделала шаг вперед:

— Давайте перейдем к делу, хорошо?

— Тебе нечего сказать? — проговорила Пайпер, когда Шарлотта села за стол. — У тебя даже не хватает смелости посмотреть мне в глаза и сказать это напрямую?

— Пайпер… — произнес Гай Букер, положив ладонь ей на руку.

— Если ваш клиент будет словесно оскорблять моего, — заявила я, — мы уйдем немедленно.

— Она хочет оскорблений… — буркнул Шон. — Она их получит…

Я вцепилась ему в руку и усадила на стул.

— Закройте рот, — прошептала я.

Наверное, впервые за мою практику нашлось нечто, объединяющее нас с Гаем Букером, — мы оба совершенно не радовались этой даче показаний.

— Уверен, что моя клиентка сможет взять себя в руки, — сказал он, глядя на Пайпер и подчеркивая последние слова. Гай повернулся к стенографу. — Клаудия, готовы начать?

Я посмотрела на Шона и одними губами попросила его успокоиться. Он кивнул, разминая шею, как профессиональный боксер перед выходом на ринг.

Этот хруст, отчетливый хлопок заставил меня подумать о тебе, о ломающихся костях.

Гай Букер открыл кожаную папку. Из мягкого материала, наверное, итальянская. «Букер, Худ и Коутс» выиграли столько дел отчасти из-за фактора запугивания: они выглядели как победители, от роскошных офисов до костюмов «Армани» и ручек «Уотерман». Должно быть, им делали на заказ и блокноты с фирменным водяным знаком. Разве удивительно, что половина оппонентов поднимала белый флаг при первом же взгляде на них?

— Лейтенант О’Киф, вы ведь верите в правосудие? — сказал адвокат ровным голосом, без единой запинки.

«Я твой приятель, твой друг», — подразумевал его тон.

— Поэтому я и работаю в полиции, — с гордостью ответил Шон.

— Вы думаете, что иски могут установить правосудие?

— Конечно, — сказал Шон. — Так все работает в нашей стране.

— У вас есть особая любовь к судебным тяжбам?

— Нет.

— Тогда, я думаю, у вас были веские основания подать иск на компанию «Форд моторс» в две тысячи третьем году?

Потрясенная, я повернулась к Шону:

— Вы подали иск на компанию «Форд»?

Он нахмурился:

— Какое это имеет отношение к моей дочери?

— Вы получили компенсацию, не так