– Это кто? – спросила Ольга.

По тротуару шел огромный черный кот, вальяжный, блестящий, спронзительными зелеными глазами.

– Это Кот, – сказал я. – Слуга Короля ЧерныхКотов профессора Хименесчера. Их у него штук с полсотни. Он рассылает ихповсюду, и они делают все, что он захочет, а что он захочет завтра – никому неизвестно. Может быть, ему самому тоже. Вчера он захотел самую красивуюгимназистку города, позавчера Коты украли памятник королю Юргену Раколову, атретьего дня забросали яйцами тенора из мальтийской оперы. – Я опустилстекло и крикнул: – Эй, котяра, куда идешь?

– Как знать, – сказал Кот. – Может быть, я ине иду вовсе, а стою себе потихоньку. Мир наш, старик, полон парадоксов…

– Без ссылок на Зенона, – поморщился я. –Куда ты стоишь?

– Да Королю новая идея в башку стукнула, –оглянувшись по сторонам, признался Кот. – Потому как он Черный Король, тои гарем должен иметь из одних брюнеток. Вот я и шлындаю, как последний бродяга.Продай свою, а?

– А кол осиновый не хочешь? Мы вам пока не по зубам,кисонька, шлепай себе дальше…

И Кот пошел искать брюнеток, а мы уехали.

Когда мы шли к входу в бюро, над головой свистнула пуля. Каквсегда.

– Глупости, – сказал я Ольге. – Мелочи.Забавляется кто-нибудь, серьезные дела так не делаются…

Мы вошли в огромный холл с бассейном посередине. Бассейн былоблицован черно-красными камнями, в нем плескалась зеленая, сплошь в сердцевидныхлистьях кувшинок вода, а в воде плавала русалка Барбара, постреливая посторонам блудливыми глазами цвета ряски. Рядом примостился ее сожитель,осьминог Амбруаз, забулдыга, похабник и куклуксклановец. Вышвырнули бы мы егодавно, да мешают его широкие связи…

В углу ржала над затасканными «бородатыми» анекдотами толпаполупрозрачных призраков – почетно погибшие при исполнении бывшие агентытянулись сюда по старой памяти, потому что разведка привлекает души во сто разсильнее пения сирен. Завидев меня, все рывком сдернули кепочки и отвесилицеремонные поклоны.

Мы поднялись на второй этаж и сразу же услышали выстрелы –утренняя зарядка Бака-младшего, разминка в стиле «ретро».

В длинном зале у обитой войлоком стены стояли картины,мраморная статуя, чернофигурные и краснофигурные амфоры, толстые фолианты вобъеденных мышами кожаных переплетах, а у противоположной стены лежал напоролоновом матраце Бак-младший и, закусив сигаретку, целился из«эм-шестнадцатой».

Бах! И чернофигурная амфора разлетелась в черепки.

Бах! И отлетел в сторону пробитый насквозь фолиант.

Бах! И у статуи появилась во лбу черная рваная дыра.

Бах! И пейзаж в стиле Барбизонской шко…

…Я вновь стоял у сосны и гладил шершавую кору. Я вновь сталсамим собой, прекрасно помнил, кто я такой, кто меня сюда послал и зачем. Всепомнил. Но эта фантасмагория с белыми ночами, черными котами и пальбой покартинам еще секунду назад была реальностью, и я тогда находился в чьем-точужом теле. Еще один сюрприз, но анализом заниматься рановато. И поворачиватьназад рановато. Так что я отправился дальше.

Минут через десять я вышел на дорогу, черную десятиряднуюавтостраду. Судя по полустершейся разметке, ездили по ней долго. Никакихавтострад земляне здесь не строили – к чему какая бы то ни было дорога нанеобитаемом островке размером два на пять с половиной километров? Да и самиавтомобили здесь абсолютно не нужны…

Я пошел вправо – вправо просто потому, что нужно же былокуда-то идти. Труп я увидел, свернув за поворот. Он лежал на обочине, руки былисвязаны белой нейлоновой веревкой, а спина буквально изрешечена пулями – в негопродолжали стрелять, когда он уже умер, стреляли без нужды, пока не кончилсямагазин. Стрелявший был охвачен злобой и ненавистью, ему мало было просто убить…Неуютный мир.

Я встал на колени и без колебаний перевернул его на спину.Такая работа – не бойся испачкаться в крови, не бойся испачкаться в дерьме,вообще ничего не бойся, кроме того, чего необходимо бояться. Лапидарная истина.Вот только никто до сих пор так и не определил в циркулярно-уставном порядке,чего же следует бояться. Решать это предстоит самому, на месте…

Молодой парень, рослый и симпатичный… Я собрал и сосчиталгильзы – сорок штук, как раз автоматный магазин, калибр 6,85. Судя по пятнамкрови и трупному окоченению, убили его час-полтора назад, никак не позже. Из-задеревьев выглядывали крабы, ждали, когда я уйду. Мне стало противно, я запустилв них пригоршней гильз, оставив одну себе в качестве вещественногодоказательства, и ушел восвояси, пошел себе дальше по краешку великолепнойавтострады.

Значит, здесь еще и убивают. Куда-то делось солнце,откуда-то взялась автострада, и наплывают неизвестно куда переносящиегаллюцинации. И еще здесь стреляют в людей… Слева раздался рев,душераздирающий, страшный, какой-то первобытно могучий, и вдруг оказалось, чтоя уже залег за деревом на обочине, рот полон песка, пистолет направлен всторону рева, и хочется раствориться, стать малюсеньким, крохотулечкой такой,песчинкой, и шапку-невидимку хочется до слез… Чудовище ревело далеко, но всеравно чувствовалось, какое оно огромное, страшное, чувствовалось, что емуничего не стоит проглотить какого-то там пигмейчика не жуя.

Я был подавлен страхом, но не настолько, чтобы статьзатравленным животным, думающим только о бегстве. Павлин, между прочим, тожеорет мерзко и страшно, тот, кто услышит его впервые, не видя, может не на шуткуиспугаться… И еще. Ясно, что это не наша автострада, не наш мир, однакоавтострада предполагает наличие крупных городов, развитой цивилизации, а какаяцивилизация позволит крупным хищникам бесчинствовать в районах своих дорог игородов? Хотя… Возможно, зверюга вовсе не хищник, возможно, это заповедник… вкотором расстреливают? Стоп. Самое опасное – с первых минут, с ходу подгонятьокружающее под привычные стереотипы, привлекать гео-, антропо – и прочиецентризмы. Будем обходиться простой констатацией фактов. Дорога идет через лес.В лесу лежит труп. Вдали кто-то ревет. Вот и все…

Но «кто-то» заревел уже ближе, и я приготовился к бегу на длиннуюдистанцию. Очень может быть, что при ближайшем рассмотрении инспектор МСБвполне подойдет как строчка в меню…

И тут, словно в плохом фильме, я услышал рокот мощногомотора – очень быстро приближалась какая-то машина. Выбора у меня не было. Вконце концов, люди, пусть даже вооруженные, – это уже не чудовище, астарый, насквозь знакомый противник, так что не известно еще, кто кого возьметв плен…

Взвесив все шансы, я вышел на обочину и скрестил руки нагруди, чтобы моя поза не показалась им угрожающей. Напряг мускулы, изготовилсяи облюбовал хорошее толстое дерево, из-за которого в случае надобности можнобыло бы удачно отстреливаться.

Из-за поворота вылетел зеленый джип. Кроме водителя, никогов нем не было, он затормозил с визгом и скрежетом, развернувшись градусов насорок, и я не изменил позы – уж одного-то, будь он и прекрасно подготовлен, явозьму, как грудного…