В ужасе мальчик захлопнул книгу и отшвырнул ее от себя.Потом, упав на колени, он стал молиться и просил Бога избавить его от такихдеяний и лучше ниспослать сейчас же смерть, чем сохранить ему жизнь для того,чтобы он совершил преступления столь страшные и отвратительные. Мало-помалу онуспокоился и тихим, прерывающимся голосом молил спасти его от угрожающей емуопасности и, если можно, прийти на помощь бедному, всеми отвергнутому мальчику,никогда не знавшему любви друзей и родных, помочь ему сейчас, когда он,одинокий и всеми покинутый, находится в самой гуще пороков и преступлений.

Он кончил молиться, но все еще закрывал лицо руками, каквдруг какой-то шорох заставил его встрепенуться.

— Что это? — воскликнул он и вздрогнул, заметивкакую-то фигуру, стоящую у двери. — Кто там?

— Я… это я, — раздался дрожащий голос.

Оливер поднял над головой свечу и посмотрел в сторону двери.Там стояла Нэнси.

— Поставь свечку, — отворачиваясь, сказаладевушка. — Свет режет мне глаза.

Оливер заметил, как она бледна, и ласково спросил, не больнали она. Девушка бросилась на стул спиной к нему и стала ломать руки, но ничегоне ответила.

— Помилуй меня, боже! — воскликнула она немногопогодя. — Я об этом не подумала.

— Что-то случилось? — спросил Оливер. — Немогу ли я вам помочь? Я все сделаю, что в моих силах. Право же, все!

Она раскачивалась взад и вперед, схватив себя за горло, и,всхлипывая, ловила воздух ртом.

— Нэнси, — крикнул Оливер, — что с вами?

Девушка заколотила руками по коленям, затопала ногами,потом, вдруг затихнув, задрожала от холода и плотнее закуталась в шаль.

Оливер размешал угли в очаге. Придвинув стул к огню, онасначала сидела молча; наконец, она подняла голову и осмотрелась вокруг.

— Не понимаю, что это иной раз на меня находит, —сказала она, делая вид, будто оправляет платье, — Должно быть, виноватаэта сырая, грязная комната… Ну, Ноли, дорогой мой, ты готов?

— Я должен идти с вами? — спросил Оливер.

— Да, меня прислал Билл, — ответиладевушка. — Ты пойдешь со мной?

— Зачем? — отшатнувшись, спросил Оливер.

— Зачем? — повторила девушка и подняла глаза, но,взглянув на мальчика, тотчас же отвернулась. — Нет, не для худого дела.

— Не верю, — сказал Оливер, пристально следившийза ней.

— Пусть будет по-твоему, — отозвалась девушка сделанным смехом. — Пожалуй, не для доброго.

Оливер видел, что может в какой-то мере пробудить в девушкелучшие чувства, и, нигде не находя помощи, подумал воззвать к ее состраданию.Но потом у него мелькнула мысль, что сейчас только одиннадцать часов и на улицееще много прохожих; конечно, среди них найдется кто-нибудь, кто поверит егорассказу. Придя к такому заключению, он шагнул вперед и торопливо заявил, чтоготов идти.

Недолгое его раздумье было подмечено Нэнси. Она следила заним, пока он говорил, и бросила на него зоркий взгляд, который ясно показывал,что она угадала, какие мысли пронеслись у него в голове.

— Тсс!.. — зашептала девушка, наклонившись к нему,и, осторожно озираясь, указала на дверь. — Ты ничего не можешь поделать. Яизо всех сил старалась тебе помочь, но это ни к чему не привело. Ты связан порукам и по ногам. Если удастся тебе когда-нибудь вырваться отсюда, то во всякомслучае не сейчас.

Пораженный ее выразительным тоном, Оливер удивленно смотрелна нее. Казалось, она говорят правду; лицо у нее было бледное и встревоженное,и она дрожала от волнения.

— Один раз я тебя уже спасла от побоев, и еще разспасу, да я и сейчас это делаю, — повысив голос, продолжаладевушка. — Ведь если бы вместо меня послали кого-нибудь другого, онобошелся бы с тобой гораздо грубее, чем я. Я поручилась, что ты будешь вестисебя тихо и смирно. Если ты не послушаешь, то повредишь и себе и мне и, можетбыть, принесешь мне смерть. Смотри! Клянусь богом, который меня видит сейчас,вот что я уже перенесла из-за тебя!

Она торопливо указала на синяки на шее и на руках изаговорила скороговоркой:

— Помни это! И сейчас не заставляй меня сильнеестрадать из-за тебя. Если бы я могла тебе помочь, я бы тебе помогла, но я немогу. Они не хотят причинить тебе зло. Что бы они не заставили тебя сделать —вина не твоя. Молчи! Каждое твое слово может погубить меня. Дай мне руку!Скорей! Дай руку!

Она схватила Оливера за руку, которую он машинально подалей, и, задув свечу, увлекла его за собой на лестницу. Кто-то невидимый втемноте быстро распахнул дверь и так же быстро ее запер, когда они вышли. Ихждал наемный кабриолет; с той же стремительностью, с какой она говорила сОливером, девушка втащила его в кэб и плотно задернула занавески. Кучер ненуждался ни в каких указаниях — он хлестнул лошадь и погнал ее во всю прыть.

Девушка все еще сжимала руку Оливера и продолжаланашептывать ему предостережения и увещания, которые он уже раньше от нее слышал.Все произошло так быстро и внезапно, что не успел он сообразить, где он ипочему сюда попал, как экипаж уже остановился перед домом, к которому накануневечером направил свои стопы еврей.

Была минута, когда Оливер быстро окинул взглядом безлюднуюулицу и призыв на помощь едва не сорвался с его губ. Но в ушах его еще звучалголос девушки, с такой тоской заклинавшей помнить о ней, что у него не хватилодуху крикнуть. Пока он колебался, благоприятный момент был упущен: его ужеввели в дом, и дверь захлопнулась.

— Сюда! — сказала девушка, только сейчас разжавруку. — Билл!

— Ну, что там! — отозвался Сайкс, появляясь сосвечой на площадке лестницы. — О! Вот здорово! Пожалуйте!

Со стороны особы такого темперамента, как мистер Сайкс, этислова выражали весьма решительное одобрение, необычайно сердечный прием. Нэнси,по-видимому очень этим довольная, приветствовала его с жаром.

— Фонарик отправился домой с Томом, — сказалСайкс, освещая дорогу. — Он бы здесь помешал.

— Верно, — отозвалась Нэнси.

— Значит, привела мальчишку? — заметил Сайкс,когда все трое вошли в комнату, и с этими словами запер дверь.

— Да, вот он, — ответила Нэнси.

— Послушно шел? — осведомился Сайкс.

— Как ягненок, — отозвалась Нэнси.

— Рад это слышать, — сказал Сайкс, хмуро посмотревна Оливера, — рад за его шкуру, иначе ей пришлось бы худо. Пожалуйте сюда,молодой человек, и выслушайте мое поучение; лучше с этим покончить сразу.