Из маленьких мутновато-зеленых глаз на мою малышку смотрело Зло. Волоски на моих руках встали дыбом, можно сказать, что я ощетинилась. С трудом подавив в себе желание зарычать, я крепко прижала к себе испуганно замолчавшего Кузнечика. Зло холодно усмехнулось и подмигнуло мне, а затем его оболочка повернулась к Винникову;

– Матвей, когда я смогу забрать свой лот?

– Юрий Алексеевич, дорогой, я же всем, в том числе и вам, объяснял – товар еще не совсем кондиционный, надо подождать пару деньков, – улыбнулся хозяин отеля.

– Меня вполне устраивает его кондиция, – холодно отрезал Юрий Алексеевич, – я хочу забрать свою собственность прямо сейчас!

– Ну-у-у, батенька, что за детские капризы. Я человек ответственный и берегу свою репутацию, поэтому подсовывать некачественный товар не буду ни за какие деньги.

– Да какая вам разница, в конце-то концов! – вспылил-таки нетерпеливый клиент.

– Большая, поверьте, очень большая, – начал объяснять Матвей. – Поймите, многоуважаемый Юрий Алексеевич, если я пойду на поводу у ваших капризов и отдам вам приз сейчас, то он придет в негодность гораздо быстрее из-за слабости и нездоровья. А оно вам надо? Через пару дней, когда более терпеливые участники аукциона начнут пользоваться своими окрепшими, веселыми и здоровенькими игрушками, вы останетесь ни с чем, потому что ваша уже будет ни на что не годна. И что тогда? – Матвей участливо смотрел на Юрия Алексеевича. Тот с минуту постоял в задумчивости, а потом махнул рукой:

– Ладно, подожду! Но учтите, послезавтра, в воскресенье, я жду ее у себя в номере утром.

– Непременно, не сомневайтесь, получите в лучшем виде! – торжественно пожал руку своему гостю Винников. Проводив его до места, Матвей вернулся на сцену: – Итак, лот номер два!..

Все мои секретные агенты очень старались играть заданную роль. У них получалось, конечно же! Первые пять минут. А еще через десять минут они забывали, где находятся, и становились собой. Хохотушка Рита, застенчивая Мила, озорная Галя, очень правильная Кристя и хитроватая Оля. Выбирайте, господа, кому что больше по вкусу!

Девочки, переевшие сладостей и перепившие газировки, поначалу оживленно переговаривались, делясь впечатлениями, а потом их начало клонить в сон. Но к этому моменту со сцены отпустили лот номер шесть – Олю, и к нам подошел один из охранников:

– Идемте, – процедил он. – Вам пора.

– Давно уже пора, – проворчала я, – дети засыпают за столом.

Веселье в зале набирало обороты. Торги заканчивались, публика поторапливала Винникова, ведь ловить, собственно, было уже нечего. Обладатели рождественских призов самодовольно поглядывали на остальных, неудачников, которым придется довольствоваться опостылевшим местным сырьем.

Зевая и потягиваясь, проданные куклы в помявшихся платьицах побрели за охранником. Я шла последней, рядом со мной молча вышагивала Инга. С тех пор как она встретилась взглядом с купившей ее особью, моя маленькая подружка не произнесла ни слова. Она просидела весь вечер, крепко прижавшись ко мне и не принимая участия в болтовне остальных девочек. Кузнечик очень внимательно следила за всем, что происходило в зале. И, боюсь, не по годам сообразительная малышка поняла если не все, то очень многое. Но пока она не задала мне ни одного вопроса, лишь сосредоточенно смотрела себе под ноги.

Когда мы добрались наконец до нашего номера, я не стала загонять девочек в ванную перед сном. Бедняги и так дошли практически на автопилоте, их силенок хватило лишь на то, чтобы добраться до своих кроватей и стянуть платья и чепчики. Кое-кто смог даже снять носочки. А кто-то не смог. Через три минуты крепким сном спали все. Кроме меня. И Кузнечика.

Все так же молча Инга прошла в ванную. Вода лилась долго, а вот плеска, который издает моющийся человек, слышно не было. Я сидела на своем матрасе, прислонившись спиной к стене, и ждала.

Минут через сорок Кузнечик тихо вышла из ванной. В комнате было темно, но света фонарей, установленных на территории отеля, вполне хватало, чтобы увидеть заплаканное лицо моего агента 001. Заметив, что я не сплю, девочка остановилась в дверном проеме.

– Ты что так долго, Кузнечик? – Я постаралась сделать вид, что ничего не замечаю. – Я уж думала, ты там лягушачьи перепонки на лапках выращиваешь, чтобы завтра удобнее в море плавать было. Давай-ка ложись быстрее, все уже спят давно.

– А ты почему не спишь? – внимательно посмотрела на меня Инга, подойдя вплотную.

– Тебя жду, мне ведь всех уложить надо.

– Знаешь, Уля, – присела на корточки малышка, все так же внимательно всматриваясь в мои глаза, словно пытаясь увидеть в них ответы на мучившие ее вопросы, – ты только не ври мне сейчас, ладно?

– Когда это я тебе врала? – попыталась было возмутиться я. Плохо получилось, прямо скажем, просто отвратительно.

– Ну не врешь, – Инга вздохнула, – а придумываешь, как это всегда делают взрослые, когда не хотят говорить детям правду, считая их маленькими. Ну вот. Я тебя спрошу сейчас, а ты ничего не придумывай, скажи честно, хорошо?

– Попробую, – разговора, как я и предполагала, было не избежать.

– Я все время, еще с тех пор, как меня украли, думала – зачем, для чего? Что-то от дедушки хотели или от папы? А потом, когда нас фотографировали с тем дураком, совсем не похожим на дядьку Альку, я поняла – что-то надо от него. И тебя вот тоже украли – точно, будут с дядьки Альки деньги требовать. Но зачем тогда остальные девочки? Ну вот, – судорожно вздохнул наплакавшийся ребенок, – а потом нас привезли сюда. Я боялась, что тебя оставили в Москве, и так тебе обрадовалась, что забыла думать, зачем нас украли. – «Забыла думать» – смешной мой родной малыш! – А сегодня, после того, как тот дядька посмотрел на меня, мне стало так страшно! И я опять начала думать. Уля, пожалуйста, скажи честно – нас что, продали, как рабыню Изауру? И нас теперь заставят работать, и будут перепродавать, и мы больше никогда не вернемся домой… – Подбородок Кузнечика задрожал, и она, уткнувшись носом мне в плечо, снова заплакала.

– Ну что ж, маленькая моя, – я погладила ее по голове, едва сдержав вздох облегчения – уф, пронесло, Инга не поняла главного, вообразив себя героиней старого бразильского сериала. С этим-то я справлюсь! – Не буду врать, как ты и просила. Да, собравшиеся здесь люди привыкли покупать себе живые игрушки. Официально рабство на нашей планете давным-давно запрещено, но ты девочка умная и понимаешь, что для людей с толстыми кошельками не существует запретов. Вот и захотелось им новой забавы – живых людей покупать. Ну что ж, позабавились – и хватит! – решительным тоном произнесла я и, взяв Кузнечика за плечи, заглянула ей в глаза. – Я тебе обещаю – завтра мы убежим. Все. А эти уроды пусть ищут себе другие игрушки. Правильно?

– Да! – выдохнула девочка, поверив мне безоговорочно. Я ведь ей честно все сказала, и раз тетя Уля говорит – убежим, значит, так оно и будет!

Я уложила Кузнечика в постель, девочка уснула мгновенно, как и ее подружки. И слава богу, что она в состоянии выбрасывать из головы все плохое, это замечательное свойство, присущее детям, с возрастом у большинства людей становится рудиментарным, как копчик.