Он закрыл глаза, морщась от боли. Несколько человек остановились и уставились на нас, а какой-то старик поспешно расставил свой складной стул и уселся, чтобы не пропустить ни секунды столь увлекательного зрелища.

– Моя лодыжка! – простонал Хайден.

– Что случилось?

– Не знаю, но болит просто дьявольски! Чего они выставили эту дурацкую хрень прямо на дорогу, скажи на милость?! – он пытался подняться и сесть.

– Помочь тебе? – я протянула руку.

Он отмахнулся.

– Нет, я сам, – буркнул он сквозь зубы. Наконец ему удалось сесть. Он потер лодыжку и несколько раз глубоко вздохнул.

– Может быть, я попрошу кого-нибудь помочь, – сказала я.

– Нет, просто давай уйдем отсюда.

Опираясь на меня, он медленно встал и отряхнулся.

– Ты уверен, что все в порядке? – спросила я, глядя, как он ковыляет к парковке, используя мое плечо как костыль.

– Нет, – ответил он. – Я не уверен, что все в порядке. Я думаю, что сломал чертову лодыжку. Говорил же тебе – не хочу я смотреть на кур!

Там были главным образом петухи, подумала я. Но не стала говорить это вслух.

Хайден не сказал ни слова, пока мы не вернулись в машину.

– Лучше ты садись за руль, – он уселся на пассажирское сиденье, волоча за собой ногу, словно это был мешок с вещами, которые он взял с собой в дорогу. Ремень безопасности он пристегнул с громким стоном.

Я поехала мимо рядов машин к выходу.

– Слушай, жаль, что так все получилось с ярмаркой… Хмм… Сочувствую тебе с твоей лодыжкой.

Хайден снова застонал, двинув ногой – лодыжка у него опухла и раздулась до размеров грейпфрута.

– О, господи, ты только посмотри! – воскликнул он, взглянув на ногу.

– Тебе нужно приложить лед, – сказала я, выезжая с парковки на какую-то дорогу. – Я остановлюсь у первого же подходящего места.

Он опустил козырек от солнца.

– Поверить не могу, что зацепился за этот долбаный сачок!

Я закусила губу, чтобы не засмеяться, но все же не смогла сдержать улыбку.

– Ну что? Что ты?

– Это был не сачок. Это была ловушка для ловли лобстеров.

Он отмахнулся от меня.

– Да знаю я. Какая разница!

Я свернула на, по утверждению указателя, Живописное шоссе и только тогда сообразила, что раньше никогда здесь не ездила. Мы катили по дороге, идущей через маленький одноэтажный городок, мимо гавани, где стояли моторные лодки и парусные яхты. Потом показался небольшой залив, на берегу которого бегали дети в купальниках, они таскали серебристые ведерки, о содержимом которых я могла только догадываться. Может быть, в них были сверкающие океанские рыбки. Песок. Ракушки.

Хайден вытянул шею и огляделся.

– Ты знаешь, где мы едем? Это не та дорога, по которой мы приехали. Может быть, стоит включить навигатор?

Я понятия не имела, где мы находимся.

– Ну конечно, я знаю, где мы едем, – отозвалась я немедленно, тщетно стараясь найти в этой местности хоть что-то знакомое. Нам нужен был лед и короткая дорога к гостинице, и мне не хотелось еще больше раздражать Хайдена. У воды я заметила ресторанчик со столиками на улице и зонтиками.

– Сбегаю туда, попрошу у них льда.

– Я бы чего-нибудь поел, – сказал Хайден. – Пойду-ка я с тобой.

Он поковылял со мной до ресторанчика, где на улице стояли десяток столиков, покрытых клеенкой в красно-белую клетку.

Женщина в футболке показала нам на свободный столик. Мы заказали напитки, и я попросила принести пакет со льдом. Хайден водрузил ногу на свободный стул.

В меню значилось множество блюд из лобстера, они выглядели весьма аппетитно, но вспомнив обстоятельства падения Хайдена, я решила воздержаться.

– Я возьму жареных моллюсков, – сказала я, закрывая меню. – И домашний салат.

Хайден покосился на меня.

– Жареных моллюсков? Жареных?!

– Ну только один разок. Они очень вкусные, и я ведь не ем их каждый день, так что, думаю, это меня не убьет, – я взяла его за руку и пожала ее. – Ну все, все, мы сейчас приложим лед к твоей лодыжке – и все будет хорошо.

– Ну, наверно, – сказал он, осуждающе покачивая головой.

Официантка вернулась с двумя бокалами холодного чая и пакетом льда, который Хайден немедленно приложил к лодыжке. Потом он заказал мне моллюсков, а себе сэндвич с морским окунем.

– Только не могли бы проследить, чтобы его как следует прожарили? – попросил он.

Официантка ушла, а мы сидели и смотрели на проплывающие мимо лодки и сидящих на пирсе рыболовов с удочками.

Я устроилась на своем стуле поудобнее, прикрыла глаза и подставила лицо солнцу.

– Я хотел дождаться подходящего момента, чтобы сказать тебе это… – произнес Хайден.

Я открыла глаза.

– Сказать что?

По его выражению я не могла определить, собирается ли он сообщить мне хорошие или дурные новости. Он не улыбался, но и тревоги на его лице не было.

Он поерзал на стуле, стараясь принять более удобное положение.

– На ужине в честь вручения премии я познакомился с редактором рубрики «Стиль» «Нью-Йорк таймс».

– Правда? – вроде бы это была неплохая новость. Я сделала глоток холодного чая и потянулась за сахаром.

– Да. С Томом Фрейзером. И он хочет делать материал о нашей свадьбе.

– Ого, – я сыпанула сахар себе в чай. – Одно из этих «как они нашли друг друга»?

Могу себе представить, что это будет: они зададут нам пару вопросов по телефону и напечатают какую-нибудь белиберду.

Хайден передвинул пакет со льдом.

– Ну вообще-то не совсем. Они хотят сделать большой разворот о нас и нашей свадьбе, с фотографиями… ну, ты знаешь, все такое.

Большая статья… фотографии… похоже, дело было серьезнее, чем я думала. Я почувствовала, как по спине у меня побежали мурашки.

– А что ты имеешь в виду, когда говоришь «большая статья»? О чем они собираются писать – что он сказал?

– Обо всем. Кто шил твое платье. Где и у кого мы делаем прически. Какого цвета лак для ногтей ты предпочитаешь. Ну и так далее, не знаю…

– Лак для ногтей? Да я и сама не знаю! – воскликнула я.

– Может быть, они тебя и не будут спрашивать про лак, Эллен. Я просто говорю…

Он замолчал, когда я опустила ложку. Эта новость подействовала на меня так, словно меня окатили ледяной водой. Вообще-то мне было не привыкать общаться с прессой: если порыться в Интернете, то можно было найти обо мне довольно много упоминаний, например в том же «Таймс», в статье о проекте «Салливан», или в «Уолл-стрит джорнал», который писал о сделках «Клеари Билдинг» и «Баттери Парк», и это не считая нескольких интервью на радио. Но это все было другое дело. Это все было по работе. Не личное. И мне вовсе не хотелось, чтобы мою личную жизнь освещали в прессе.