ощутил в тот момент, когда дед спрятал кисет в свой рюкзак и выпрямился.

Ощутил, но среагировать не успел.

– Руки поднял! – послышался хриплый прокуренный голос откуда-то сверху. – Поднял руки, я кому сказал!

Дед начал оборачиваться.

Ударил выстрел.

Пуля срикошетировала о камень и с визгом ушла куда-то в сторону.

– Пристрелю, на хер, – пообещал голос. – И тебя, и мальца твоего. Стойте оба, не шевелитесь.

– Стою, стою, спокойно, не дури, – дед поднял руки.

– Спокоен жмур в журне [39], – сообщил хриплый. – А я пока ещё поживу, воздухом подышу, хлеб пожую.

Послышался шорох шагов.

Небритый человек в серых мешковатых штанах, чёрной рубашке с закатанными рукавами, старых запылённых ботинках и потёртым до белизны револьвером в правой руке прыгнул на валун сверху, оказавшись над нами.

– А вон и кореш ваш, – неприятно засмеялся человек. – Ведут его, скоро вместе будете, не расстанетесь вовек.

Я поднял голову и увидел приближающегося к нам дядю Юзика с поднятыми руками. За ним, с обрезом охотничьего ружья в руках, шёл грузный человек в старом выгоревшем камуфляжном комбинезоне.

Ситуация не нравилась мне категорически. Я вошёл в орно и посмотрел на ауру бандитов (в том, что это бандиты, матёрые уголовники, не было ни малейших сомнений и без орно).

Аура их мне тоже не понравилась.

Чёрная у того, кто стоял на валуне с револьвером, и грязно-коричневая у второго, державшего на прицеле дядю Юзика.

Аура убийц.

Грязно-коричневый подошёл ближе, ткнул дядю Юзика стволом обреза в спину.

– Встали рядом, – произнёс бесцветным голосом.

– Ты, пацан, к ним подошёл, – сказал тот, кто был на валуне, поведя повелительно стволом револьвера. – А ты, старик, длинный, достал по-бырому [40] наше рыжьё [41] и кинул братану моему.

Они нас убьют, понял я. Зачем им свидетели? Убьют и здесь же где-нибудь закопают.

Ну нет, это вряд ли. Не для того я тут оказался, чтобы снова умирать, да ещё и от рук бандитов…

Я прикидывал свои действия, когда поймал взгляд деда, склонившегося над рюкзаком. Дед Лёша моргнул двумя глазами и едва заметно кивнул головой. Мол, приготовься.

Ладно, готов.

Рука деда исчезла в рюкзаке, пошарила там секунду-другую, и в следующее мгновение мой дед, как заправский акробат, нырнул вперёд, уходя с линии огня и крикнул:

– Ложись!

Дядя Юз тут же бросился на землю и в падении дал подсечку грязно-коричневому. Тот упал на спину и от неожиданности выпалил в небо из одного ствола.

Я уже был в орно и швырнул сапёрную лопатку в хриплого.

Время замедлилось.

Я видел, как дед перекатывается через плечо и стреляет в хриплого из чёрного пистолета, который невесть откуда оказался в его руке.

Одновременно стреляет хриплый.

Я вижу, как обе пули, разминувшись в сантиметре друг от друга, устремляются к цели.

Каждая к своей.

Моя лопатка лезвием попадает по руке хриплого; и тут же пуля деда входит ему в грудь; а его пуля попадает деду в левое плечо, выбивая фонтанчик крови.

Звуки выстрелов и вскрики становятся долгими, тягучими, не похожими сами на себя.

Вот дядя Юзик из положения «лёжа» с ножом в руке медленно прыгает на грязно-коричневого, который пытается встать, и влепить второй заряд в Юзика, но не успевает, потому что грузен и неповоротлив.

Нож дяди Юзика входит в горло врага.

Дед стреляет второй раз, и пуля догоняет уже падающего с валуна хриплого, попадая тому в живот.

Я подхватываю револьвер хриплого, который тот выпустил из рук и смотрю на ауры хриплого и грузного.

Они расплываются, бледнеют, тают, и, наконец, резко исчезают. Как будто кто-то щёлкнул невидимым выключателем из положения «вкл» – жизнь в положение «выкл» – смерть.

Всё кончено.

Не выходя из орно, шагаю к деду .

Тот сидит, морщась от боли и зажав рукой рану в плече. Из-под пальцев сочится кровь.

– Ты как, деда? – спрашиваю очень медленно, разделяя каждое слово.

– Нормально, – цедит он сквозь зубы. – Зацепил меня, гнида уркаганская. Ненавижу этих сволочей.

– Оба готовы, – сообщает дядя Юзик, подходя. – Поздравляю вас, товарищ капитан. Мы снова победили.

– И я вас поздравляю, товарищ старший лейтенант. Вы действовали безупречно.

– Как и вы, товарищ капитан. Есть ещё ягоды в ягодицах, а? Фу, чёрт, трясучка началась. – он глубоко вдохнул-выдохнул.

– Адреналин, – сказал дед. – Меня тоже колотит.

– Дядя Юзик, – попросил я. – Вы можете разжечь костёр? Надо вскипятить воду.

– Конечно, – сказал дядя Юзик. – Сейчас сделаю, одну минуту, юноша. И вот ещё что…

– Что?

– Поздравляю с боевым крещением. Ты молодец. Я видел, как ты бросил лопатку и выбил револьвер. Помни всегда главное – они бы нас убили. Мы защищали свои жизни и жизни друг друга.

– Это святая правда, – подтвердил дед. – За други своя. Не переживай, внук. Я знаю, это страшно, но у нас не было другого выхода.

– Всё нормально – сказал я. – Давай-ка, деда, раной твоей займёмся.

Деду повезло. Есть на свете везучие люди, и дед мой относился к таким. Уже то, что он, служа во фронтовой разведке с одна тысяча девятьсот сорок второго года, выжил и дошёл до Берлина, говорило о многом. Вот и сейчас. Бандитская пуля калибром 7,62 мм, выпущенная из револьвера системы Наган, не задев кость, пробила насквозь мышцы плеча. А вот две пули деда не оставили бандиту шансов.

Воды у нас было маловато, поэтому дед плеснул мне на руки водки из второй фляги, до этого спрятанной в рюкзаке.

На то, чтобы затянуть рану до состояния алого свежего шрама, у меня ушёл час двадцать минут, три бутерброда с сосисками и две кружки крепкого сладкого чая. Подкрепились и остальные.

– Пока хватит, – сказал я. – Вечером добавим. Откуда у тебя пистолет, деда?

– С войны. Это «вальтер», девятимиллиметровый, я его с тела убитого немца, обер-лейтенанта, взял.

– Тобой убитого, – уточнил дядя Юзик.

– Кем же ещё, – гордо сказал дед. – Моя финка оказалась быстрее его пистолета. Но «вальтер» мне понравился. Не смог расстаться, хоть и знал, что это срок в случае чего. Охота пуще неволи, как говорится.

– Это понятно, – сказал дядя Юзик. – Как ты додумался его сейчас с собой взять? Хотя, да, золото. Оно притягивает неприятности. А какое лучшее средство от неприятностей? Разумеется, пистолет.

– Ещё лучше – танк, – сказал дед.

– В наше время трудно достать танк, – явно процитировал кого-то дядя Юзик. – Даже, если твой сын танкист.

– Но иногда очень хочется, а?

– Хочется, – вздохнул танкист-ювелир. – Но я потерплю.

– Кстати, о неприятностях, – сказал дед. – Нужно подумать, что с трупами делать.

– Что тут думать, – ответил дядя Юзик. – Документов у них никаких нет, я посмотрел, а тут, рядом совсем, очень удобное местечко для безымянной