Полет. Свободный и невероятно реалистичный. Но в этот раз меня тянуло не к Бьорторну. Я летел над желтыми, красно-коричневыми образами пустынь и сухих долин, расчерченных оросительными каналами. Теплые реки медленно несли мутные воды, богатые плодородным илом. Это место казалось таким спокойным, величественным, древним, ужасным, растерзанным и политым кровью. Шадд. Кроме городов, крепостей и руин былых времен, я созерцал картины более захватывающие дух. Целые километры валов, стен, башен и рвов. Все это было возведено из дерева за последние месяцы. Сотни, тысячи осадных орудий, обитых сталью и медью. Военные лагеря, превосходящие масштабом города Севера в несколько раз. Поля недавних сражений, где под беспощадным солнцем блестели металлом тонны доспехов, оружия и стрел. Но не было стервятников, что соберут богатый урожай трофеев. На тысячи шагов вокруг все умерло. Выгорели поля, местами потрескалась земля, будто расколотая огромным молотом, реки покраснели от крови, оранжевые смерчи неслись вдоль оборонительных линий, тучи саранчи и каких-то иных странных тварей кружили над великими могильниками. Свет солнца зловеще струился, противоестественно изгибая лучи. Здесь шла война иного уровня. Мифическая, Ветхозаветная. Стратеги бросали на поля сражений все, что могло быть использовано для истребления врага. Две могущественные силы, две стороны мира напрягали свои мускулы в жесточайшем противостоянии.

Однако посреди бушующего моря смерти был небольшой островок мира. Туда меня влекло. К небольшому холму, где росло пятнадцать пальм с выгоревшими печальными листьями, а вокруг старого каменного колодца сгрудились желто-серые хибары из необожженой глины. Они казались какой-то нелепой детской поделкой на фоне великолепного трехэтажного шатра из алой ткани, вышитой золотой и серебряной нитями. Рисунок изображал пламя, открытые книги, людей и странных существ. Рядом глубоко в землю впивались знамена, превышающие высотой пальмы. Огромные полотнища из воздушного, будто невесомого материала, плясали на сухом ветру. Всего их было двенадцать. На шести белых изображён багровый круг с тремя лепестками пламени в центре. На других самые различные символы — книги, жезлы, клинки, обвитые змеями.

— Меня в посольства никогда не берут. — раздался за спиной голос Лав.

Я обернулся, понимая, что снова обрел подобие тела.

— А ты хотела бы?

— Конечно нет. — усмехнулась ведьма, которая своим черным одеянием выделялась на фоне светлых тонов Шадда. — Пойдем посмотрим на наших.

Перед шатром, в окружении флагов проходила встреча. С одной стороны имперец, бело-красная тога которого была расшита золотом. Золотыми были и фалеры на броне его сопровождающих. Огнем в лучах солнца горела бронзовая чешуя. С другой стороны трое шаддинцев, броня и одеяния которых не уступали в богатстве имперским. Бледные шёлковые плащи покрывал узор сотен затейливых звёздочек. На лицах сложные татуировки и клейма солнца в центре лба. Меж ними возвышалась величественная, могучая фигура волшебника. Наверное, именно так должен выглядеть Азард по мнению большинства. Рослый, с объемной бородой и целой гривой черно-серых волос цвета пепла. Человек-лев с огнем в глазах. Мудрость и свирепость, сплавленные колдовским пламенем в единое тело. Тяжелое до самой земли одеяние было каким-то невероятным образом сшито из тонкой медной проволоки с украшениями из всех известных драгоценных металлов и камней. Наверное, обычный человек в нем не смог сделать бы даже десяти шагов, а под раскаленным солнцем сварился бы за час. Однако маг чувствовал себя в нем прекрасно. Были серьезные сомнения, что какая-либо стихия этого мира способна доставить ему дискомфорт. Скорее она сама в страхе и покорности склониться перед могуществом древнего волшебника.

— Утред вырядился. — усмехнулась Лав. — Умеет стращать, ничего не скажешь. За это мы его и любим. За несгибаемую волю. Когда сильно напивается и теряет память, то в нем просыпается страсть к покорению вершин. Обычно он добирается до пятнадцатого-двадцатого этажа Башни Вечности. Там и падает спать. Несколько раз скатывался с лестницы. Находили его всего переломанного, залитого вином и некоторыми жидкостями своего тела. Ксанд ему переделал шейные позвонки, чтобы он себя так не угробил.

По левую руку от него стоял "молодой воин". Это лучше взять в кавычки, так как есть серьезные сомнения и касательно возраста существа, и касательно принадлежности к человеческому роду. Бледное лицо с правильными чертами выражало абсолютное спокойствие. "Человек" не шевелился, не моргал, не повел и веком вопреки горячему сухому ветру. Его чёрная броня должна была уже нагреться до состояния сковороды.

— Коултер Колль. — представила его Лав. — Душка. Вечно спокоен, бескорыстен, вредных привычек не имеет. В порочащих связях и заговорах не замечен. Демон, конечно. Из темных пятен биографии — когда-то ел человечину, но уже и вкус забыл. Я спрашивала.

По правую руку от мага стояла женщина сложно определяемого возраста, одетая просто и совершенно неброско. Округлое милое личико с небольшим носиком, спокойные глаза, каштановые кудри. Если бы не спутники, то я мог принять её за супругу какого-нибудь торговца или не богатого аристократа.

— Телура Рег Зардан. Совершенно очаровательная безумная женщина.

Лав подошла к ней и коснулась указательным пальцем губ женщины. Та неожиданно дернула головой, удивленно осматриваясь и шаря рукой перед собой. Со стороны это, наверное, смотрелось странно.

Тогда Утред закрыл глаза. Из его настоящего плотного тела вышла полупрозрачная мерцающая тень, а вокруг заплясали огоньки.

— Лавертия! — зычным басом произнес человек-лев, любивший покорять вершины. — Смотри, но ради всего огня в мире, не отвлекай!

— Нет, что ты. — усмехнулась ведьма. — Я просто старое чудище и в большие дела не лезу.

— Да какие дела… — раздраженно ответил маг, мельком взглянув на меня. — Еще несколько часов переговоров и я признаю, что Шан-Асол прав, а мир надо захватить.

Полупрозрачная фигура исчезла, а маг открыл глаза, продолжая переговоры:

— Я призываю вас выслушать уважаемую Телуру Рег Зардан, магистра Витенагемота и главу Измерителей. Пусть их круг не столь известен в политике, но, клянусь вам, нет лучших мастеров тонких материй.

— Спасибо Утред. — добродушно произнесла женщина, словно они были на ужине в кругу друзей, а не посреди бушующей войны. — Этот мир наш общий дом. — заявила она разводя руки. — Он лишь кажется крепким и нерушимым. На самом деле великие катастрофы случаются каждые несколько тысяч лет. Это очень мало относительно всего полотна времени. Когда-то могучие титаны правили здесь, создавая и уничтожая виды живых существ лишь по своей прихоти. Теперь же их эпоха сгинула, а кости растворились в земле. Кто знает, что случится с нами через тысячи лет? Не будем же ускорять