* * *

Наши браки в двадцать первом веке не похожи на семейную жизнь наших родителей или дедушек и бабушек. Мир изменился, гендерные роли изменились вместе с ним, как и ожидания относительно интимной жизни. Стали легальными однополые браки, а за развод меньше осуждают. В эпоху, когда каждый может зарабатывать себе на жизнь, женщины выбирают спутника жизни не по необходимости, а потому, что сами принимают такое решение.

За последние десятилетия отношение психологов к взаимоотношениям людей изменились. В 1980 годы психотерапевты уговаривали семейные пары сохранять отношения, даже если они не приносили людям удовлетворения. Кроме того, подавали мысль о том, чтобы «все вышло наружу», они высказали свой гнев и страдания, какими бы тривиальными те ни казались. Теперь в нашей среде эту философию не поддерживают. Сегодня психотерапевты учат людей понимать, как важны разумные ожидания, что надо игнорировать мелочи и думать о хорошем.

Историк Стефани Кунц читает, что соблюдать клятву «пока смерть не разлучит нас» становится все труднее. Уровень разводов родителей, воспитывающих детей, ниже, но вдвое повышается у перешагнувших пятидесятилетний рубеж, и втрое — у людей старше шестидесяти пяти. После того как дети покидают родительский дом, многие из тех, кто благополучно прожил тридцать лет в браке и больше, начинают осознавать, что не хотят провести остаток жизни с этим человеком.

Инициаторами большинства разводов являются женщины, их самые распространенные жалобы связаны с тем, что спутнику жизни нет до них дела, он не уделяет им внимания. Еще одна жалоба касается стремления полностью контролировать их жизнь.

Кунц приходит к выводу, что преимуществ, автоматически возникающих в браке, становится меньше, и те браки, где есть проблемы, попадают в зону риска. Но повышаются преимущества благополучных браков. Когда в семье все хорошо, это благоприятно сказывается на здоровье и качестве жизни женщины.

У Барбары и Джуди были благополучные отношения на протяжении тридцати лет, но они оформили отношения только после официального разрешения однополых браков. Обе — активистки сообщества Линкольна в защиту прав женщин и меньшинств.

В нашем консервативном обществе Барбара давно заявила о том, что лесбиянка. Приблизившись к сорока годам, она занимала должность в университете и могла открыто заявлять о своей ориентации. В то время женщины-лесбиянки умирали от СПИДа, и она считала, что важно информировать жителей Небраски о проблемах гомосексуалистов и лесбиянок.

В это же время Джуди была замужем за мужчиной, у них росла дочь. После того как она приняла участие в дискуссиях в женской группе, у нее открылись глаза на собственную сексуальную ориентацию, и несколько месяцев спустя она набралась мужества, чтобы заявить об этом. Вскоре она развелась с мужем.

Барбара и Джуди познакомились в 1985 году на открытой вечеринке, а в 1988 году они отпраздновали свою свадьбу в кругу друзей. Когда такие браки узаконили, ни Барбара, ни Джуди не считали, что им нужен штамп в паспорте, но заключили брак, чтобы получить налоговые льготы и медицинскую страховку. В нашей стране это была первая официальная однополая семейная пара.

В далекие 1980-е семья Джуди приняла новость благосклонно, а вот мама Барбары упала в обморок. Придя в себя, она сказала Барбаре, что не переживет этого. Но такой беды не случилось. Правда, родители Барбары не признали Джуди и не позволяли ей переступить порог дома. Упомянуть Джуди Барбара могла один-единственный раз — когда ее мама умирала. Барбара сказала: «Я сидела у ее постели и рассказывала, какая Джуди замечательная».

Семейные проблемы подвигли Барбару помогать другим лесбиянкам, у которых возникали противоречия в семьях и которые страдали от осуждения окружающих. В конце концов они с Джуди учредили женскую организацию, где все вместе отстаивают свои права.

Теперь Джуди, переболевшая полиомиелитом в пятнадцатилетнем возрасте, передвигается в инвалидном кресле. Она не может спуститься на первый этаж дома или активно вести хозяйство. Больше они с Барбарой не могут много путешествовать. Но им обеим нравится наблюдать за птицами, и они в состоянии добраться до ближайших городских парков, чтобы наблюдать за весенними и осенними миграциями. Они радуются общению с дочерью Джуди, которая живет в их городе, и устраивают ужины для женской организации, участники которой стали для них родными людьми.

Им многое довелось пережить вместе: развод Джуди, проблемы со здоровьем и дискриминацию. Но невзгоды придали сил и укрепили преданность друг другу. Их взаимное уважение, общие интересы и стремление укреплять союз помогли сохранить любовь.

* * *

Мы с мужем тоже долго прожили вместе. Сорокалетний юбилей отношений отпраздновали, совершив поездку к тихоокеанскому побережью на северо-западе страны. Но не так, как это делали наши друзья. Мы объезжали стороной города и туристические зоны, стремясь попасть в отдаленные уголки нетронутой природы. Однажды целый день провели, гуляя в одиночестве и наслаждаясь красотой вокруг.

Во время этой поездки мы устроили ночлег у воды, забредали в самые густые старые леса или джунгли, какие попадались на пути. Мы останавливались на территории Олимпийского национального парка, а затем отправились на остров Ванкувер. Первые две ночи нежились в избушке в Калалок Кэмпграунд Олимпийского национального парка. Мы забрались на утес, возвышавшийся над покрытым туманом пляжем, заваленном выброшенными на берег деревьями и ракушками. Сразу после прибытия я отправилась бродить по пляжу в одиночестве. Там было пусто — только я и чайки, — но, проходя по линии прибоя, я заметила надпись «СЕЙЧАС», которую кто-то крупными буквами начертил на песке у воды. Слова от Бога в вышине были как нельзя кстати. СЕЙЧАС — именно сейчас я хотела прожить ближайшие одиннадцать дней, не обращаясь к прошлому и не беспокоясь о будущем, а погружаясь в свои чувства и наслаждаясь происходящим в данный момент.

В ту неделю мы наблюдали за приливами и находили морских звезд, анемоны и крабов-отшельников. Ночью любовались закатом над Тихим океаном, потом разводили огонь у нашего домика и слушали океан, готовый обрушиться на нас через открытую дверь.

По утрам мы готовили бутерброды, наливали в бутылки воду и отправлялись в дальний дремучий лес или джунгли. Мы брели миля за милей в бликах солнечного света, окруженные тишиной и сотнями оттенков зеленого. Со временем научились узнавать болиголов, пихту, ель Дугласа и красный кедр — священное для местных жителей дерево.

По вечерам мы ужинали в маленьких кафе, часто за столиками на улице, иногда у воды. Однажды вечером в кафе под названием «Волк в тумане» в Тофино я сказала Джиму: «Мы сюда никогда не вернемся».

В тот момент я вкладывала в эту фразу прозаический смысл. Было маловероятно, чтобы мы когда-нибудь снова оказались в этом кафе прекрасным сентябрьским вечером. Но позднее я поняла, что в этой фразе заключен и более глубокий смысл. Нам было за шестьдесят, но в тот момент мы были здоровы, счастливы друг с другом и довольны жизнью. Вроде и все наши друзья, родные тоже в порядке. У наших детей все хорошо в семьях и на работе. Внуки любили нас и в основном вели себя хорошо. Тот вечер в Тофино и поздний сентябрь были озарены для нас золотым светом.