восхищались его смелостью и позицией, его твердостью и справедливостью по отношению ко всем. Про остальное молчали или рассказывали разные пустяки. Это были вредные разговоры, но Гама не сдавался. Он и его люди сохраняли надежду. В каком-то углу они все-таки наткнулись на ядовитый язык.

Несколько добрых стаканов, проститутки – и тут Гама заметил старого знакомого, просаживающего деньги за плаванье в Индии. Это был боцман, которой уже служил семье Гама и которому Васко заранее дал несколько монет, чтобы его глаза подмечали лучше все в экспедиции Кабрала.

– Рад опять вас видеть, капитан. Вы уже адмирал?

Васко да Гама сел ближе, игнорируя провокацию.

– Король готов стать хозяином новых земель и богатств, но все никак не платит, тянет? Не так ли? – иронизировал боцман.

Гама попросил кувшин пива, порезанное мясо и хлеб. Потом посмотрел на боцмана и сухо сказал:

– Что ты мне можешь рассказать про этого Гиганта треклятого?

Моряк ответил тоже сухо, без обиняков:

– Рассказать? Вам известно, всегда есть что рассказать. Всегда есть провалы в любой экспедиции, особенно в землях неверных псов. Но что мне за выгода, капитан?

Пришел трактирщик с питьем и закуской, и мужчины замолчали. Трактирщики – хитрый народец, лучше попридержать язык. Они остались одни, и Гама успокоил боцмана:

– Вы много заработаете, не волнуйтесь.

Он рукавом стер пену с бороды.

– Но если сам король тянет с оплатой, думаю, что и вы, капитан, тоже не в ладах со счетом.

Гама приподнялся со скамьи и вздернул брови:

– Ты никак сомневаешься во мне, чертов выкидыш?

Моряк не испугался и продолжал улыбаться.

– Простите меня, капитан, не обращайте внимания на мои слова, вы знаете, что я сомневаюсь даже в собственной матери. Она не кормила меня своим молоком, она его отдавала какому-то фидалгу, а потом продала меня за три деньги штурману на какую-то шхуну. Жизнь научила меня верить только тяжелым монетам в кармане. Монеты, капитан, единственная истина в этой жизни!

Гама назвал его наемником, но это слово не обидело боцмана, а поскольку он не видел блеска презренного металла, то боцман поблагодарил и поднял свой кувшин. Капитан поднял ногу, чтобы загородить ему проход и достал из кармана несколько монет, потом положил еще кошель на скамью. Боцман опять сел, не теряя улыбки, и открыл маленький кошель из кожи с золотом. Он потрогал монеты, быстро их пересчитал, еще шире улыбнулся, показав всю красу рта почти без зубов.

– Вы уже слышали о корабле со слонами, который захватил Кабрал? Нет? Тогда садитесь ближе, капитан, я расскажу вам подробно, что так настроило индусов и мавров против Кабрала.

Армада стояла на рейде в Каликуте уже уйму времени, но дела и переговоры не шли, и на кораблях не было груза. Кабрал попросил Айреша Коррейа, счетовода и писаря экспедиции, опять поговорить с саморимом, попросить его проявить добрую волю и поторопить поставку грузов. Султан готов был помочь, но у него тоже была просьба. В порту бросил якорь корабль из Мекки (Meca) с большим количеством специй и 7 слонами, подготовленными к боевым искусствам. Саморим заинтересовался слонами, но их ему не хотели продавать. Саморим так серьезно разозлился, что попросил португальцев захватить корабль от его имени. Он останется с животными, а португальцы могут забрать специи как военный трофей. Кабрал поморщился, он не был пиратом, тем более на службе у какого-то султана, но его люди хотели сражения и специй в свое личное пользование. Брат Энрикеш считал, что битва с последователями Мафамеда (Mafamede)[118] – поручение Господа. С другой стороны, если они не окажут услугу хозяину этих земель, то они застрянут здесь на вечность без загрузки. Этого боялся уже feitor – счетовод и писарь короля на борту. После долгих разговоров люди внушили капитану одну идею.

Идея была в том, что 300 вооруженных человек на корабле не могут быть торговцами, а только морскими разбойниками, ворами – слоны могут и должны быть изъяты во время абордажа в открытом море. Кабрал опасался, что время муссона пройдет и возвращение станет адом, поэтому он уступил и позволил капитану Атаиде отправиться за слонами на каравелле, быстрой и удобной при маневрировании.

– Мы их взяли на абордаж ночью, а на заре уже всех захватили. Португальцы ненавидели мавров, и с капитанского мостика Атаиде со смехом приказал разбомбить ядрами корабль, в щепки разнес штурвал и борт. Корабль дал течь, но не останавливался. Второй залп снес мачты и почти разломил корабль, образовалась большая пробоина, – рассказывал боцман, что был на борту.

Потом он рассказал, что португальцы на канатах перенеслись на это судно и с такой яростью набросились на мавров, что убили почти всех, кто им попадался. По всем прошелся меч. Покончив с маврами, португальцы привели их судно к берегу, пока оно не затонуло в грязных водах. Все было сделано чисто и красиво.

Предупрежденный заранее раджа пришел на пляж посмотреть на битву. И к его ногам капитан Атаиде швырнул мавританского капитана. Он стоял на коленях со связанными сзади руками. Нашли погонщика, который спрятался внутри корабля, боясь за свою жизнь. Ему пообещали сохранить ее, только попросили удержать слонов, и все будет хорошо. Никто не знал, как обращаться с этими чудовищами жуткого размера. Самориму очень понравилось то, что он увидел, и он ушел со своими трофеями. Но когда португальцы стали искать специи в трюмах мавританского корабля, то почти ничего не нашли. Были лишь какие-то остатки. И эти жалкие остатки португальцы перенесли на свои корабли. Индусы только пожимали плечами, делая вид, что не понимают, что им говорят, «а проклятые мавры заморозили гримасы и повернулись спиной, лжецы рогатые».

Шли дни, но никаких разговоров о делах не было. Кабрал был замучен лихорадкой. Все тело раскалилось. Жар. Чтобы коммерция началась, счетовод Айреш Коррейа вернулся во дворец, чтобы просить саморима выполнить свои обещания. Где его доброе намерение?

Саморим принял его с широкой улыбкой слона, который ему достался.

– Он сказал, что если мы встретим другой корабль со специями впереди, то можем арестовать судно от его имени и взять груз по договорным ценам, то есть как сами уладим с купцами. Уже начался декабрь, когда нас предупредили, что какой-то корабль поднимает якоря и уходит с грузом перца. Мы приказали ему остановиться и нацелили пушки. Знали эти треклятые силу нашего огня, поэтому сразу остановились и дали нам подняться на борт без битвы. Но судно оказалось с пустыми трюмами. На нем не было ничего, ни специй, ни перца, ни жемчуга,