хороших разговоров со всеми манерами и всякими «саламами». И в ту ночь определили стратегию: предложить его величеству, чтобы следующая экспедиция была разделена на две части. Пусть будет коммерческая составная и военная. У каждой части экспедиции своя задача, и поэтому свой командир. А когда разделят власть, то Гигант уже не будет претендовать руководить всем единолично.

Васко да Гама не будет участвовать в переговорах, место второго лица ему не подойдет. Но для своей задачи у него будут люди, пользующиеся доверием, люди семьи, специалисты, народ верный, конечно, за оплату. Так можно будет контролировать его шаги.

– Он человек, для которого превыше всего честь, если я его хорошо знаю. И он не согласится на это, – бросил кто-то, раздирая зубами куриную ногу.

– Надо сбить с него гордыню. А если не согласится, то пусть слезет с коня, на нем поедет другой всадник! – отрезал Васко да Гама с улыбкой в густой бороде. – Тем временем надо найти много сторонников при дворе. Уверен, что знаю, с кем нужно поговорить, – добавил он. – И вот что еще важно. Говорите там, что Кабрал не так хорош в морских науках, не такой он везучий. И что потеря стольких кораблей и смерть стольких людей разозлит народ.

– Трактирщик, неси ром, много рома, – раздались крики.

42. Гама. Реванш третий

Всегда под прикрытием дюжины людей, он пересек реку Тежу на корабле, а потом направил коней к горной цепи Аррабида, к высокому замку Палмела[119]. Пересек городок и поднялся на склон. Крепость была высоко в горах, великолепная, с высокими стенами. С круглыми и квадратными башнями. Там всегда были дозорные, меткие стрелки с арбалетами и луками. Васко да Гама со своими людьми приблизился к главным воротам, и вход ему не преградили. Его знали. У них даже не попросили отдать шпаги. Он много раз проходил эти ворота, проходил через три ряда каменных стен. Он поднялся по мощеной дороге к маленькой площади перед дворцом, рядом с главной башней. Все прошли тем же путем и остановились у колодца. Люди слезли с коней, напоили их и дали им сена. К ним подошли вооруженные люди, уже предупрежденные дозорными.

– Я хочу поговорить мастером, с доном Жорже, – сказал капитан.

За этими каменными стенами с видом на часть устья реки Саду и на горную цепь Аррабиды находился Орден Сантьяго. Это была резиденция дона Жорже де Ланкастер[120], мастера Ордена. Он был бастардом короля Португалии Жоау II и доны Аны Фуртаду де Мендоса, одной из дам королевы.

Признанный отцом, он считался Королевским Человеком (Pessoa Real), и поэтому получил много титулов. Тогда ему было всего двадцать лет, еще негустая борода и откормленный вид – он больше занимался образованием и управлением домашним хозяйством, чем физическими упражнениями. Он был мастером военного ордена, но это не сделало его военным человеком.

Отделенный от своих людей, Васко да Гама направился в просторный зал и стал там ждать. Пространство было холодным и неуютным, поэтому разговор не мог длиться долго. Небольшие частные и хорошо прогретые комнаты были для круга ближайших лиц, для людей, которые пользовались доверием. А это не касалось Васко да Гама. Васко уже носил красный Крест Сантьяго, но потом отдал свою шпагу Рыцарям Креста Христа, как только дон Мануэл взошел на трон. Из-за этой перемены ему не особо были рады в этой орденской организации, но если бы он так не поступил, не сменил орден, то никогда бы не отправился капитаном-мором в Индии, говорил сам себе с улыбкой Васко да Гама без угрызений совести. Амфитрион задержался целую вечность, чтобы прийти, но принял его.

– Хороший сын возвращается домой, говорят Писания. Добро пожаловать, капитан, – с иронией приветствовал его молодой магистр дон Жорже.

Гама ограничился протокольным поклоном и ничего не сказал. Молодой человек стоял. Он был в черной накидке до колен с поясом и длинными рукавами. На накидке серебром вышита ракушка. Вокруг него были менторы ордена. Этих людей Гама хорошо знал, и они смотрели на него с подозрением. Их взгляды были холоднее зала, где они стояли и где от слов было эхо.

– Чем мы обязаны такой честью, капитан? Почему вы пришли? – спросил один из них.

– Дон Жорже, сеньор, вы знаете, что эль-рей готовит армаду в Индии, – сказал Гама.

– Капитан, вы принесли новость с опозданием на несколько лет. И это нас очень удивляет, – сказал один из оруженосцев, стоящих рядом с магистром, самый старший, играя своей белой бородой.

– Когда дон Мануэл I пригласил вас, попросил отправиться в Индии на службе Ордена Христа, вы забыли обет верности нашему ордену, который дала ваша семья, капитан. Вы забыли, что носили плащ с почтенным Крестом Сантьяго, повернулись спиной, ничего не объяснили. Как вы теперь осмелились вернуться к нам сюда?

Гама сохранял серьезность и невозмутимость. Он знал, что не может уступить, поддаться провокациям и начать перепалку с окружением магистра. Он сосредоточился на доне Жорже.

– Сеньор, я прошу прощение за мое неуважительное поведение, за то, что я ничего не объяснил, или нарушил какой-то обет, – извинился он. – Но вам известно так же, как и мне, что мы под гнетом королевского приказа. Мы делаем то, что нам приказывает эль-рей, а не то, самое лучшее, на что мы способны.

В зале опять рассмеялись.

– Да, мы это хорошо понимаем. Вы не сдержали слова, не проявили уважения к обету, данному перед Богом. И это не проявление вашей жадности, а всего-навсего вина его величества? – сказал один из рыцарей.

Молодой магистр дон Жорже был спокоен, не смеялся, он смотрел на Васко да Гама. Несмотря на свой юный возраст, у него был прозорливый и гибкий ум его отца. Он умел понимать грехи других людей, как и уважать их хитрость и проницательность.

– Его величество знает, что вы здесь? – спросил он. Гама молчал, склонив голову.

– Нет, конечно, – сказал магистр, прохаживаясь по залу. – А это говорит о том, что вы здесь не от имени короны, а только на службе ваших собственных амбиций. Я не ошибся, капитан?

У Васко разгорелось лицо. Так было всегда, когда ему бросали вызов. Он сжал кулаки и весь дрожал – все нервы были натянуты.

– Сеньор дон Жорже, простите мою смелость, но я уверен, что Индии настолько огромны, что есть место для интересов многих людей. Я хочу с вами поговорить про это, если мне будет позволено.

Жорже де Ланкастер кивнул головой. Он стоял и слушал, а капитан излагал ему свое