– Сегодня для тебя удачный день, слэв, – сказал он. – Ты будешь драться во славу Великой германской империи! Ты горд, не так ли?

Гигант на мгновение поднял голову, глянул на фашиста спокойными темно-серыми глазами и обронил:

– Безусловно.

Затем снова опустил взгляд. Штандартенфюрер ясно различил в его голосе насмешку и побелел от ярости. Рука пожилого эсэсовца скользнула к кобуре, но молодой офицер, сидевший рядом с ним, положил ему руку на кобуру и весело проговорил:

– Господин штандартенфюрер, позвольте мне сразиться с этим увальнем. Я научу его уму-разуму.

Несколько секунд штандартенфюрер Клосс раздумывал, затем насмешливо прищурил глаза и сказал:

– Что ж, Фридрих, думаю, это будет забавно. Эй, староста! – окликнул он коротышку. – Отгони слэвов и дай им место для боя!

Староста тут же заметался по улице, отгоняя жителей и расчищая площадку для предстоящей драки.

Фридрих снял фуражку и передал ее штандартенфюреру, потом пригладил ладонями светлые волосы, повернулся и направился к Сорок Шестому. Ариец выглядел не таким могучим, как слэв, но он был выше своего противника почти на полголовы, а двигался упруго, как хищный зверь.

Подойдя к Сорок Шестому, он без всякого промедления ударил бугая кулаком в живот. Сорок Шестой хакнул ртом и согнулся. Молодой фашист дважды ударил его кулаками в челюсть. Могучий слэв рухнул на землю, как срубленный дуб.

Фридрих повернулся и насмешливо крикнул штандартенфюреру:

– А этот ублюдок не так могуч, как могло показаться!

На глаза молодому офицеру попалась Юля, стоявшая у двери дома. Он ухмыльнулся и развязно подмигнул ей. Юля отвела взгляд, но Егор успел заметить, как на секунду сжались ее кулаки – сжались так крепко и яростно, что костяшки пальцев побелели.

Эсэсовец хохотнул и послал ей воздушный поцелуй. Затем повернулся к поверженному противнику и сказал:

– Поднимайся с земли, слэв.

Сорок Шестой послушно поднялся. Фридрих резко провернулся вокруг собственной оси и ударил бугая-слэва каблуком по лицу. Громила, сбитый с ног ударом, снова рухнул на землю.

– Почему он поддается? – тихо спросил Егор у Шрама.

– Потому что его противник ариец, – так же тихо ответил тот.

Тем временем Фридрих подошел к Сорок Шестому. Остановился от него в паре шагов и презрительно крикнул:

– Вставай и дерись, славянское отродье! Ну же!

Слэв хотел подняться, но молодой офицер подскочил к нему и пнул его сапогом по ребрам. Сорок Шестой снова повалился в пыль. Фридрих засмеялся, потом поднял ногу и изо всех сил ударил Сорок Шестого каблуком в лицо. Нос Сорок шестого хрустнул, на лицо ему хлынула кровь.

Штандартенфюрер Клосс усмехнулся и слегка похлопал в ладоши:

– Браво, Фридрих. Отличный пример превосходства арийской расы над расой, чье единственное призвание – служить нам.

Молодой нацист ухмыльнулся и зашагал к Юле. Остановился перед ней, посмотрел ей в глаза и спросил:

– Эй, красавица, хочешь прокатиться на машине?

Юля отвернулась и хотела уйти в дом, но молодой нацист быстро подскочил к ней и схватил ее за руку:

– Идем в машину, красотка! Я намерен оказать тебе эту честь!

– Господин оберштурмфюрер, – окликнули его сзади. – Вы еще не закончили.

– Что? – Нацист удивленно завертел головой, выискивая источник наглого звука.

– Я здесь, господин оберштурмфюрер.

Фридрих повернулся на голос. Егор Волков стоял перед ним, чуть склонив голову набок.

– Чего тебе нужно, слэв? – неприязненно спросил молодой офицер.

Егор улыбнулся:

– Господин штандартенфюрер устроил для нас настоящий праздник. Но ведь сражение еще не окончено, не так ли? Господин штандартенфюрер пожелал, чтобы я дрался с Сорок Шестым, но вы, господин оберштурмфюрер, будучи великолепным бойцом, лишили меня такой возможности.

– Ты смеешь делать мне замечание, слэв?

Егор покачал головой:

– Ни в коем случае. Я просто предлагаю вам попробовать свои силы в бою со мной. Если, конечно, вы не устали.

– Устал? – На лице молодого нациста появилось свирепое выражение. – Да я разорву тебя на куски голыми руками!

– Не сомневаюсь, господин офицер.

Несколько секунд все молчали. Жители Резервации разглядывали землю, нацисты – молодой и старый – смотрели на Волчка со смесью изумления, презрения и ярости.

– Глупец, – прошептал кто-то за спиной у Егора. – Он убьет тебя.

Первым с изумлением справился штандартенфюрер Клосс.

– Фридрих, мне не нравится тон этого слэва, – отчеканил он.

– Мне не нравится в нем все, – холодно произнес молодой офицер. – Но если тон этого раба показался вам наглым, он за это ответит. Здесь и сейчас!

Молодой нацист резко развернулся и, сжав кулаки, ринулся на Егора. Подойдя к Егору вплотную, нацист молниеносно ударил его кулаком в лицо. Если бы не стена, в которую ткнулся спиной Волчок, ему бы не устоять на ногах. Удар рассек губу, и на подбородок Волчку хлынула кровь. Егор сжал зубы. Все его тело болело, словно его выкручивали, как выкручивают мокрое белье.

Пытаясь не обращать внимания на боль, Егор шагнул к противнику и поднял руку для удара, но в этот момент Фридрих двинул ему кулаком под дых. Егор согнулся пополам, и тут сапог нациста ударил его в лицо. Волчок рухнул на землю.

Фридрих запрокинул назад светловолосую голову и залился лающим смехом.

– Эй, слэв! – весело окликнул он. – Ты решил прилечь и отдохнуть? А как же наш бой?

Егор тяжело поднялся на ноги и повернулся к противнику. С неожиданной звериной жестокостью Фридрих ударил Егора в лицо. Потом еще раз и еще.

Егор падал и вставал снова.

Три раза он оказывался на земле, но всякий раз упрямо поднимался. Четвертый удар был просто сокрушающим. Егор долго оставался без движения, прислушиваясь к накатывающей волнами боли, прежде чем понял, что снова лежит на земле и пялится в свинцовое небо.

Он хотел подняться, но нацист яростно пнул его сапогом по ребрам. В груди у Волчка хрустнуло.

– Это тебе за наглый тон, раб! А это – за твой наглый взгляд!

На этот раз нацист пнул по ключице. Потом нагнулся, сгреб комбинезон Егора за ворот и поясницу, напрягся и швырнул своего противника на стену дома. Пролетев три метра, Егор ударился о стену и рухнул на землю.

Фридрих подошел к нему и поставил сапог Егору на грудь. Штандартенфюрер Клосс, наблюдавший за дракой из машины, весело засмеялся.