Они отступили от Егора на шаг, готовые в любой миг подхватить его.

– Как теперь? – осторожно спросила Юля.

Егор сделал шаг и покачнулся. Юля бросилась было на помощь, но Егор удержал равновесие и жестом остановил ее.

– Ну, вот. – Егор поднял руку и вытер потный лоб. – Теперь другое дело. Чувствую себя средневековым рыцарем в сверкающих доспехах.

Егор посмотрел на молчаливую Юлю и спросил с напускной веселостью:

– Будешь моей прекрасной дамой?

На щеках девушки проступили пятна румянца.

– Я знаю, что каждое движение доставляет тебе страшную боль, – сказала она.

– Боль – ерунда, – небрежно произнес Волчок. – Главное, что я могу двигаться, и благодаря экзо-скелету движения мои ничем не стеснены.

– Ничем, кроме боли, – упрямо повторила Юля.

– Боль – штука субъективная. А теперь разойдитесь в стороны, ребята. Андроид Волчок желает выйти на свежий воздух.

И он двинулся к выходу, сцепив зубы и балансируя руками.

Егор стоял у порога, хмуро оглядывая пластиковые старенькие дома с крошечными огородиками, громоздящиеся под низким свинцовым небом. Возле домов, вдоль асфальтированной дороги, стояли люди и молча смотрели на Егора. Все они были одеты в потертые светлые комбинезоны. Егор только сейчас понял, что на нем точно такой же комбинезон.

Издалека донесся странный звук.

– Контролеры! – громко сказал кто-то из людей.

Егор повернулся к Шраму и Юле, которые вышли из дома следом за ним, и спросил: – Что происходит?

– Проверка, – ответил Шрам. – Раз в десять дней фашисты прочесывают Резервацию. Сегодня они приехали раньше срока, и думаю, что это из-за нас.

Егор посмотрел на жителей Резервации, которые стояли перед своими домами с напряженными лицами и смотрели туда, откуда доносился тихий рокот.

– Почему они испугались? – спросил Егор. – Ведь в Резервации нацисты никого не трогают.

– Это касается здоровых людей, – ответил Егору человек в комбинезоне, стоявший поблизости. – Тех, кто способен работать. У такого, как ты, могут возникнуть проблемы.

– Помалкивай об этом! – грубо сказал ему Шрам. Затем перевел взгляд на Егора и негромко объяснил: – Это хозяин дома, в котором мы живем. Он дал нам приют в обмен на кое-какую помощь по хозяйству.

– Ясно.

Все замолчали. Спустя несколько минут на дальнем широком конце улицы, похожем на русло реки, показалась кавалькада камуфлированных бронемашин. Своим видом автомобили напоминали трехосные «мерседесовские» внедорожники «G-Klasse».

Жители Резервации опустили головы. Машины приближались.

– Внимание, слэвы! – пронесся над улицей громогласный голос, усиленный мегафоном. – Всем, кто еще не вышел из домов, – срочно выйти! Проверка физического состояния!

Егор разглядел на камуфлированных боках броневиков имперские германские кресты – черные, обведенный белой каймой.

В передней машине, на начальственном месте, сидел голубоглазый пожилой мужчина в черном кожаном пальто. На тулье его высокой фуражки красовались череп и перекрещенные кости. Мужчине было лет шестьдесят на вид, кожа у него была бледная, дряблая и обвисшая, а лицо – брюзгливо-неприязненное.

Егор, прищурившись, глянул на петлицу. На ней красовался дубовый лист.

«Штандартенфюрер, – припомнил Егор. – Важная шишка».

Офицер, сидевший рядом с пожилым нацистом, был намного моложе. Крупный, широкоплечий, розовощекий, с бледно-голубыми глазами, еще не потерявшими юного задорного блеска. Черный эсэсовский китель сидел на его атлетической фигуре как влитой, а чертами лица молодой эсэсовец (оберштурмфюрер, как определил Егор) был чем-то неуловимо похож на своего пожилого спутника.

Штандартенфюрер заметил, что Егор разглядывает его, тогда как остальные жители Резервации опустили головы и смотрели в землю, как подобает покорным рабам.

Дряблые щеки штандартенфюрера побагровели. Он повернулся и коротко что-то приказал шоферу. Бронированная машина остановилась.

Эсэсовец окинул Егора взглядом с головы до ног и уставился ему в глаза своими холодными прозрачными глазами с черными точками посередине.

Нацист смотрел долго, с каждой секундой все больше багровея, но Волчок спокойно выдержал его взгляд, даже не подумав отвести глаза. Наконец, эсэсовец разомкнул губы и холодно произнес, обращаясь к Егору:

– Твой номер, слэв?

Волчок наморщил лоб, потом пожал плечами и сказал:

– У меня нет номера.

– Нет номера? – Штандартенфюрер прищурился. – Тогда что мешает мне содрать с тебя шкуру живьем, слэв?

Тут к машине подбежал коротышка в таком же, как у всех жителей Резервации, комбинезоне, но с черной свастикой на рукаве. Встав перед штандартенфюрером навытяжку, он громко проговорил:

– Господин штандартенфюрер, правила Резервации предписывают…

– Я знаю, что предписывают правила, староста, – оборвал его пожилой эсэсовец.

Он снова окинул фигуру Егора неприязненным взглядом.

– Ты не выглядишь здоровым, слэв, – сказал он затем.

Егор улыбнулся и дружелюбно сообщил:

– Внешность бывает обманчива, господин офицер.

Бесцветные глаза фашиста сузились.

– Докажи это, – сказал он.

– Что?

– Докажи, что ты только выглядишь больным. Присядь на одной ноге.

Егор нахмурился.

– Ну! – рявкнул эсэсовец, и солдаты из группы сопровождения, ехавшие во второй машине, вскинули автоматы.

Деваться было некуда. Егор поднял левую ногу, согнув ее в колене. Посмотрел офицеру в глаза и медленно присел на правой ноге. Когда он выпрямился, лицо его было совершенно серым, а на лбу выступила испарина.

Оберштурмбанфюрер посмотрел на тонкие скобы, подобно лианам обвившие тело Егора, и грубо спросил:

– Откуда у тебя экзо-скелет, слэв?

– Я собрал его из хлама, – ответил Егор.

Староста, стоявший рядом с машиной, щелкнул каблуками сапог и выпалил:

– Господин офицер, в правилах Резервации нет запрета на ношение экзо-скелета, поскольку…

– Я знаю, что есть в правилах, – презрительно обронил нацист. Он пристально посмотрел на Егора и приказал: – Сними его, слэв.

– Что?

Штандартенфюрер усмехнулся:

– На вид ты высокий и сильный парень. Думаю, эти железки тебе только мешают.

Егор облизнул пересохшие губы и пробормотал:

– Господин офицер, я не…